Шея у него была сломана, но, прежде чем бросить в пропасть, его до смерти засекли кнутом.
Стояла такая тишина, что они оба услышали слабый шорох шагов на тропе далеко внизу. Шаги приближались, и вскоре не было ни малейших сомнений в том, что ночные гости уже близко. Внезапно шаги затихли. Муж и жена затаили дыхание. Впрочем, они знали, что очень скоро раздастся приглушенный стук копыт, слабый скрип седел и контрабандисты продолжат опасный ночной подъем.
Когда вокруг вновь наступила тишина, Сэм Лескомб перевел дыхание. Все было позади. Теперь он знал, что, спустившись вниз, найдет только пустые притихшие стойла. Может быть, где-то в конюшне припрятано бочонков двадцать превосходного французского бренди. Позже за ними придут, но и на долю Сэма перепадет парочка. А позже, когда он попотчует этим бренди кое-кого из постоянных посетителей, они принесут ему неплохой доход, который с лихвой окупит ночные страхи.
Дора Лескомб устало опустилась на стул.
– Боже, когда же этому придет конец, Сэм? – в сотый раз спросила она, прекрасно зная, что и на сей раз ответом будет молчание.
Из груди Сэма вырвался тяжелый вздох. Он не сердился на жену. Она только высказала вслух ту мысль, которая вот уже которую ночь подряд заставляла его беспокойно ворочаться с боку на бок на жесткой кровати, где они с женой мирно спали бок о бок почти тридцать лет.
– А поначалу все было совсем не так, – продолжала она.
– Знаю, – устало согласился он, промокнув вспотевший лоб.
– Тед сказал, тут все пошло по-другому, как только за дело взялся Джек Шелби.
– Да уж, твой братец верно подметил. Это Джек привел чужих в наши места. А кто они – преступники да бродяги! Подонки, вот что я тебе скажу. А потом, я слышал, кое-кого из них ищут за убийство в Бристоле!
– Ну, голову даю на отсечение, что всех нас теперь ждет петля за убийство, – напомнила Дора.
– Да уж. Знаешь, жена, мне и самому совсем не по нраву то, что случилось прошлой ночью в Пещере Дракона. В прежние-то времена мы бы этого королевского офицера просто-напросто стукнули как следует по голове или связали бы покрепче да сунули бы подальше, чтоб не совал свой нос куда не следует. Но чтобы вот так хладнокровно зарезать! Нет, это, брат, не одно и то же! – покачал головой Сэм Лескомб.
– Мыслимое ли это дело – убивать беззащитных людей, пусть даже они служат королю! – Дора в ужасе всплеснула руками. – Только последний мерзавец пойдет на это! Но самый страшный грех – убить одного из своих. Куда это годится – оставить людей без крыши над головой, жену – без мужа, детей – без отца! Куда им теперь, беднягам, податься – милостыню просить или на большую дорогу грабить?! Большой грех лежит у них на душе, Сэм Лескомб, а мне до слез стыдно, что и я тут руку приложила, если хочешь знать!
Сэм в бессильной ярости с грохотом опустил на стол могучий кулак.
– Думаешь, мне такое по душе?! Проклятый Джек Шелби и его душегубы запугали всех в нашей округе. Никто не осмеливается рта открыть, не то что сказать «нет», особенно теперь, когда они подняли руку даже на королевских солдат! Знаешь, боюсь я, что их теперь и не остановишь! Неужто они испугаются горстки деревенских рыбаков да пастухов?! Приходят сюда как к себе домой, пьют, едят в три горла да еще ни за что не платят! У всех тащат что плохо лежит! А знаешь, я слышал, что в ту проклятую ночь, когда они убили Тома да сожгли его ферму, убийцы не побрезговали да изнасиловали саму Мэри и их старшую дочку!
– Боже милостивый! А я этого и не знала! – всхлипнула Дора, благодаря небеса за то, что она уже бабушка, и с ужасом оглянувшись. Она знала, что весь этот сброд, успешно переправив товары, теперь веселится внизу, в пивной.
– Зовут себя Детьми сатаны, – угрюмо процедил сквозь зубы Сэм Лескомб, – а по мне, так они настоящие сучьи дети…
– Замолчи, Бога ради, Сэм! – испуганно шикнула на него Дора. Никто не мог быть уверенным, что его не подслушали. А вырвавшееся невзначай слово могло стоить человеку жизни. – Дай Бог, чтобы у Теда хватило ума не болтать все, что в голову взбредет, – вздохнула Дора, тревожась за брата и его семью, они жили в деревушке Мерлей. – Ты ведь знаешь, какой он. Только выведи его из себя, в сердцах такого наговорит, что и сам рад не будет!
– Думаю, он уже сам понял, что надо держать язык за зубами, – пожал плечами Сэм. – Не знаю, почему бы нашим деревенским не взяться за это самим? Помнишь, как в старые добрые времена, ведь и тогда вовсю занимались контрабандой! – горестно махнул он рукой. – Я всегда говорил, что с этими нынешними налогами на все товары это единственный способ прожить, если ты честный и порядочный человек. Как, спрошу я тебя, держать трактир, ежели не можешь подать клиентам ни чашки чаю, ни кофе?! А уж о рюмочке бренди и говорить нечего! Как тебе прикажешь печь пироги и пудинги, если никаких денег на сахар не хватает?! А уж о том, чтобы одежку какую-никакую своей женушке купить, и говорить нечего.
– Ах, Сэм, как это похоже на тебя! Всегда подумаешь, чем бы порадовать женушку, хотя в шерстяном платьице мне и теплее! – благодарно отозвалась Дора, совсем не желая, чтобы муж переживал еще и из-за плачевного состояния ее гардероба.
– Говорю тебе, Дора, так они скоро додумаются и на навоз налоги ввести! Уж и не знаю, как и выжить тогда, – проворчал трактирщик, ломая голову, чем заплатить за овес для лошадей.
– А Тед сказал, что уже договорился кое с кем из местных. Они бы и рады пойти за ним да взяться за старое, – прошептала Дора, испуганно озираясь, хотя знала, что, кроме них с мужем, в комнате никого нет.
– Да уж, голову кладу на отсечение, многие наши будут только рады пойти с ним и приняться опять за прежнее. Не пойму, кому это пришла охота взять за главного этого душегуба Шелби. Меня, во всяком случае, никто не спрашивал. Только вот что странно: похоже, у него денег куры не клюют. Да и почему-то всегда он знает, где засели драгуны. Не иначе как дружбу водит с кем-то из больших людей, вот помяни мое слово!
– Не знаешь, когда он собирается потолковать с Шелби?
– Кажется, завтра. Я бы лично поостерегся на его месте. Да, твой братец всегда был отчаянным, не то что я!
– Похоже, тебе это не по душе, – заволновалась Дора.
– Да уж, в самую точку угодила. Этот Джек Шелби просто зверь какой-то и с каждым годом все злее становится. Уж я бы на месте Теда дважды подумал, прежде чем вставать у него поперек дороги.
– Или у того, другого.
– Ты о ком?
– Да Тед говорит, что у самого Джека, дескать, мозгом не хватит заправлять в одиночку всем делом. Смеялся тут, говорит, почти догадался, кто тут всем командует, – сказала Дора.
– И кто же?
– А он мне не сказал. Только цыкнул, когда я спросила.
– Ну и ладно. Только, надеюсь, у него ума хватит, чтобы не назвать Джека дураком в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Стояла такая тишина, что они оба услышали слабый шорох шагов на тропе далеко внизу. Шаги приближались, и вскоре не было ни малейших сомнений в том, что ночные гости уже близко. Внезапно шаги затихли. Муж и жена затаили дыхание. Впрочем, они знали, что очень скоро раздастся приглушенный стук копыт, слабый скрип седел и контрабандисты продолжат опасный ночной подъем.
Когда вокруг вновь наступила тишина, Сэм Лескомб перевел дыхание. Все было позади. Теперь он знал, что, спустившись вниз, найдет только пустые притихшие стойла. Может быть, где-то в конюшне припрятано бочонков двадцать превосходного французского бренди. Позже за ними придут, но и на долю Сэма перепадет парочка. А позже, когда он попотчует этим бренди кое-кого из постоянных посетителей, они принесут ему неплохой доход, который с лихвой окупит ночные страхи.
Дора Лескомб устало опустилась на стул.
– Боже, когда же этому придет конец, Сэм? – в сотый раз спросила она, прекрасно зная, что и на сей раз ответом будет молчание.
Из груди Сэма вырвался тяжелый вздох. Он не сердился на жену. Она только высказала вслух ту мысль, которая вот уже которую ночь подряд заставляла его беспокойно ворочаться с боку на бок на жесткой кровати, где они с женой мирно спали бок о бок почти тридцать лет.
– А поначалу все было совсем не так, – продолжала она.
– Знаю, – устало согласился он, промокнув вспотевший лоб.
– Тед сказал, тут все пошло по-другому, как только за дело взялся Джек Шелби.
– Да уж, твой братец верно подметил. Это Джек привел чужих в наши места. А кто они – преступники да бродяги! Подонки, вот что я тебе скажу. А потом, я слышал, кое-кого из них ищут за убийство в Бристоле!
– Ну, голову даю на отсечение, что всех нас теперь ждет петля за убийство, – напомнила Дора.
– Да уж. Знаешь, жена, мне и самому совсем не по нраву то, что случилось прошлой ночью в Пещере Дракона. В прежние-то времена мы бы этого королевского офицера просто-напросто стукнули как следует по голове или связали бы покрепче да сунули бы подальше, чтоб не совал свой нос куда не следует. Но чтобы вот так хладнокровно зарезать! Нет, это, брат, не одно и то же! – покачал головой Сэм Лескомб.
– Мыслимое ли это дело – убивать беззащитных людей, пусть даже они служат королю! – Дора в ужасе всплеснула руками. – Только последний мерзавец пойдет на это! Но самый страшный грех – убить одного из своих. Куда это годится – оставить людей без крыши над головой, жену – без мужа, детей – без отца! Куда им теперь, беднягам, податься – милостыню просить или на большую дорогу грабить?! Большой грех лежит у них на душе, Сэм Лескомб, а мне до слез стыдно, что и я тут руку приложила, если хочешь знать!
Сэм в бессильной ярости с грохотом опустил на стол могучий кулак.
– Думаешь, мне такое по душе?! Проклятый Джек Шелби и его душегубы запугали всех в нашей округе. Никто не осмеливается рта открыть, не то что сказать «нет», особенно теперь, когда они подняли руку даже на королевских солдат! Знаешь, боюсь я, что их теперь и не остановишь! Неужто они испугаются горстки деревенских рыбаков да пастухов?! Приходят сюда как к себе домой, пьют, едят в три горла да еще ни за что не платят! У всех тащат что плохо лежит! А знаешь, я слышал, что в ту проклятую ночь, когда они убили Тома да сожгли его ферму, убийцы не побрезговали да изнасиловали саму Мэри и их старшую дочку!
– Боже милостивый! А я этого и не знала! – всхлипнула Дора, благодаря небеса за то, что она уже бабушка, и с ужасом оглянувшись. Она знала, что весь этот сброд, успешно переправив товары, теперь веселится внизу, в пивной.
– Зовут себя Детьми сатаны, – угрюмо процедил сквозь зубы Сэм Лескомб, – а по мне, так они настоящие сучьи дети…
– Замолчи, Бога ради, Сэм! – испуганно шикнула на него Дора. Никто не мог быть уверенным, что его не подслушали. А вырвавшееся невзначай слово могло стоить человеку жизни. – Дай Бог, чтобы у Теда хватило ума не болтать все, что в голову взбредет, – вздохнула Дора, тревожась за брата и его семью, они жили в деревушке Мерлей. – Ты ведь знаешь, какой он. Только выведи его из себя, в сердцах такого наговорит, что и сам рад не будет!
– Думаю, он уже сам понял, что надо держать язык за зубами, – пожал плечами Сэм. – Не знаю, почему бы нашим деревенским не взяться за это самим? Помнишь, как в старые добрые времена, ведь и тогда вовсю занимались контрабандой! – горестно махнул он рукой. – Я всегда говорил, что с этими нынешними налогами на все товары это единственный способ прожить, если ты честный и порядочный человек. Как, спрошу я тебя, держать трактир, ежели не можешь подать клиентам ни чашки чаю, ни кофе?! А уж о рюмочке бренди и говорить нечего! Как тебе прикажешь печь пироги и пудинги, если никаких денег на сахар не хватает?! А уж о том, чтобы одежку какую-никакую своей женушке купить, и говорить нечего.
– Ах, Сэм, как это похоже на тебя! Всегда подумаешь, чем бы порадовать женушку, хотя в шерстяном платьице мне и теплее! – благодарно отозвалась Дора, совсем не желая, чтобы муж переживал еще и из-за плачевного состояния ее гардероба.
– Говорю тебе, Дора, так они скоро додумаются и на навоз налоги ввести! Уж и не знаю, как и выжить тогда, – проворчал трактирщик, ломая голову, чем заплатить за овес для лошадей.
– А Тед сказал, что уже договорился кое с кем из местных. Они бы и рады пойти за ним да взяться за старое, – прошептала Дора, испуганно озираясь, хотя знала, что, кроме них с мужем, в комнате никого нет.
– Да уж, голову кладу на отсечение, многие наши будут только рады пойти с ним и приняться опять за прежнее. Не пойму, кому это пришла охота взять за главного этого душегуба Шелби. Меня, во всяком случае, никто не спрашивал. Только вот что странно: похоже, у него денег куры не клюют. Да и почему-то всегда он знает, где засели драгуны. Не иначе как дружбу водит с кем-то из больших людей, вот помяни мое слово!
– Не знаешь, когда он собирается потолковать с Шелби?
– Кажется, завтра. Я бы лично поостерегся на его месте. Да, твой братец всегда был отчаянным, не то что я!
– Похоже, тебе это не по душе, – заволновалась Дора.
– Да уж, в самую точку угодила. Этот Джек Шелби просто зверь какой-то и с каждым годом все злее становится. Уж я бы на месте Теда дважды подумал, прежде чем вставать у него поперек дороги.
– Или у того, другого.
– Ты о ком?
– Да Тед говорит, что у самого Джека, дескать, мозгом не хватит заправлять в одиночку всем делом. Смеялся тут, говорит, почти догадался, кто тут всем командует, – сказала Дора.
– И кто же?
– А он мне не сказал. Только цыкнул, когда я спросила.
– Ну и ладно. Только, надеюсь, у него ума хватит, чтобы не назвать Джека дураком в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162