Черные как вороново крыло блестящие пряди всегда льстили ее самолюбию. Но так было лишь до тех пор, пока Бесс не увидела, как солнце играет в пышных волосах цвета расплавленного золота.
Повертев головой из стороны в сторону, она придирчиво осмотрела твердую линию подбородка, отметив привычную свежесть и упругость кожи. Сколько ни вглядывалась Бесс, но так и не смогла обнаружить ни единой морщинки на гладком, словно атлас, прекрасном лице. Не было даже веселых лучиков в уголках глаз, которые обычно бывают у смешливых женщин. Впрочем, со вздохом призналась она себе, в последние годы не было особых причин для веселья.
Только в бархатные темные глаза Бесс так и не решилась заглянуть. Она все еще не могла забыть горестного выражения на нежном личике Реи, и до сих пор сердце Бесс ныло, когда она вспоминала, как та, другая, вздрогнула и, отшатнулась, словно от удара, услышав ее слова. «Проклятие! – подумала она. – В конце концов, эта женщина – моя соперница, так что мне за дело до ее страданий?»
Бесс решительно повернулась спиной к зеркалу и бросила взгляд на огромную постель, в которой вот уже больше двух лет проводила одинокие ночи. Из груди ее вырвался тяжелый вздох. Как это было просто – посеять разлад между Данте и его прелестной молодой женой! Но в памяти опять встало потемневшее лицо Данте, когда тот увидел горе и изумление в глазах Реи. С безошибочным инстинктом влюбленной женщины Бесс поняла, что потеряла его навсегда. Никогда раньше она не видела такой нежности на этом суровом лице. Да и ни на чьем другом, если вспомнить, устало подумала она.
И при всем своем желании Бесс не смогла найти в своей душе ни капли ненависти к этой девочке-жене, которую Данте привез с собой в Мердрако. По ней было видно, что и сама она без памяти влюблена в Данте. Страсть кипела в них обоих, и это чувство ей неподвластно, вынуждена была признать Бесс.
Сжав ладонями гудевшую голову, она запустила пальцы в густую копну волос, откинула их назад и решительно встала. Бесс бросила в зеркало последний взгляд. На этот раз она отважилась заглянуть в глаза своему отражению. Теперь леди знала, что собирается сделать. Может быть, кто-то и назвал бы ее дурой, но в душе Бесс Сикоум наконец воцарился покой. Она решилась довести дело до конца и убедить леди Рею Клер в том, что между ее мужем и его бывшей возлюбленной минувшей ночью ничего не произошло. Бесс взглянула на часы. Было уже довольно поздно, но будь все проклято, если она позволит сомнениям терзать ее душу еще и следующую ночь! Глубокой ночью, без приглашения, она отправится в Мердрако.
Джек Шелби затаился во тьме коридора. Он разглядывал компанию, коротавшую время у камина, и в глазах его ясно читалось сомнение. По губам вдруг скользнула зловещая улыбка – эти люди явно не подозревали об опасности, которая таилась во тьме. Он вдруг поймал себя на том, что с невольной жалостью разглядывает прелестную леди Рею. Но Джек давно понял, что нет лучшего средства сокрушить врага, чем завладеть тем, чем тот дорожит больше всего на свете. А для Данте не было ничего в мире дороже его молодой жены.
Она сидела перед ним, такая домашняя, доверчивая, глядя в огонь, пылавший перед ней, и, наверное, ждала возвращения горячо любимого мужа. Да и Данте скорее всего был уверен, что дома она в безопасности.
Джек Шелби бросил взгляд на камин, где весело гудело пламя. Даже в своем темном углу он чувствовал на лице его тепло. Затем лицо негодяя исказила хчорадная ухмылка. Джек перевел взгляд на тяжелые стропила потолка, на роскошные резные панели на стенах, взглянул на паркет – истинное произведение искусства – и злорадно подумал, что все это будет гореть так же ярко, как сейчас пылает в камине огромное полено.
С усмешкой, от которой содрогнулся бы сам дьявол, Джек Шелби скользнул назад в темноту коридора.
– Знаешь, Рея, порой я просто не понимаю тебя, – мягко сказал Френсис Доминик, стараясь, чтобы Алистер Мар-лоу не услышал его слова. Тот сидел неподалеку, погрузившись в какую-то книгу.
– Почему же? – спросила Рея вполголоса, поднимая глаза от вышивания, которым старалась занять свои мысли.
– Почему?! – повторил Френсис, даже не заметив, что повысил голос. – Да потому, что ты так чертовски доверчива! Вот почему! – Совершенно расстроившись, юноша рассеянно запустил пальцы в локоны такого же светло-золотистого цвета, что и у сестры.
– Ты говоришь о Данте? – невозмутимо спросила она.
– Еще бы, конечно, о нем! Ведь он опять исчез куда-то, а ты ждешь его, как если бы ничего не случилось. Ну а если вскоре явится эта ужасная Бесс Сикоум, чтобы опять объявить, что он все время был с ней? – пылко воскликнул Френсис и покачал головой. – Прости, сестричка. Я совсем не хотел возвращаться к этому.
– Знаю. Но мне кажется, ты не совсем понимаешь, – спокойно сказала Рея. – Ты ведь еще никогда не любил. Однажды это случится, Френсис, и когда ты полюбишь, то поймешь, что невозможно любить человека, если не веришь ему безраздельно. Доверие без любви возможно, а любовь без доверия – нет, – терпеливо объяснила Рея, словно разговаривая с ребенком. – Данте просил, чтобы я верила ему, и я ему верю. Да и как же иначе?! Если я верю себе, как могу я не доверять ему?
Френсис сидел с растерянным видом.
– Когда-нибудь, Френсис, ты поймешь, – продолжала Рея. – И хотя Данте ничего мне не объяснил, я сердцем чувствую, что он опять пытается выследить тех самых Детей сатаны. И это тревожит меня куда больше, чем его предполагаемое свидание с Бесс Сикоум. Во всяком случае, Данте сказал мне, что между ним и Бесс ничего не было, и я верю ему, – твердо заявила Рея и залилась краской, вспомнив, как они с мужем прошлой ночью любили друг друга. Нет, невозможно, чтобы он после этого пошел к другой женщине, решила она. – Я не знаю, что привело его в дом Бесс прошлой ночью. Но как только это будет возможно, Данте мне сам все расскажет, – спокойно добавила Рея. Френсис вздохнул и нежно поцеловал сестру в щеку.
– Какая же ты хорошая! Я могу лишь уповать на то, что ты не ошиблась в Данте. Я действительно надеюсь на это, поверь, потому что мне он тоже нравится, – ухмыльнулся Френсис и снова уселся подле нее. Бросив украдкой взгляд на Алистера, он с удивлением заметил, что сей достойный джентльмен уже не читает, а с рассеянным видом уставился в пространство. Мысли его, по-видимому, блуждали где-то далеко.
Рот Френсиса растянулся в ехидной улыбке. Откинув голову на спинку кресла, он на минуту прикрыл глаза, явно обдумывая очередной розыгрыш. Вдруг словно что-то кольнуло его, и юноша тревожно огляделся. В комнате пахло дымом. Френсис принюхался, но камин, похоже, дымил не больше обычного. «Странно», – подумал он и осмотрелся. Дым серыми клубами поднимался к потолку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Повертев головой из стороны в сторону, она придирчиво осмотрела твердую линию подбородка, отметив привычную свежесть и упругость кожи. Сколько ни вглядывалась Бесс, но так и не смогла обнаружить ни единой морщинки на гладком, словно атлас, прекрасном лице. Не было даже веселых лучиков в уголках глаз, которые обычно бывают у смешливых женщин. Впрочем, со вздохом призналась она себе, в последние годы не было особых причин для веселья.
Только в бархатные темные глаза Бесс так и не решилась заглянуть. Она все еще не могла забыть горестного выражения на нежном личике Реи, и до сих пор сердце Бесс ныло, когда она вспоминала, как та, другая, вздрогнула и, отшатнулась, словно от удара, услышав ее слова. «Проклятие! – подумала она. – В конце концов, эта женщина – моя соперница, так что мне за дело до ее страданий?»
Бесс решительно повернулась спиной к зеркалу и бросила взгляд на огромную постель, в которой вот уже больше двух лет проводила одинокие ночи. Из груди ее вырвался тяжелый вздох. Как это было просто – посеять разлад между Данте и его прелестной молодой женой! Но в памяти опять встало потемневшее лицо Данте, когда тот увидел горе и изумление в глазах Реи. С безошибочным инстинктом влюбленной женщины Бесс поняла, что потеряла его навсегда. Никогда раньше она не видела такой нежности на этом суровом лице. Да и ни на чьем другом, если вспомнить, устало подумала она.
И при всем своем желании Бесс не смогла найти в своей душе ни капли ненависти к этой девочке-жене, которую Данте привез с собой в Мердрако. По ней было видно, что и сама она без памяти влюблена в Данте. Страсть кипела в них обоих, и это чувство ей неподвластно, вынуждена была признать Бесс.
Сжав ладонями гудевшую голову, она запустила пальцы в густую копну волос, откинула их назад и решительно встала. Бесс бросила в зеркало последний взгляд. На этот раз она отважилась заглянуть в глаза своему отражению. Теперь леди знала, что собирается сделать. Может быть, кто-то и назвал бы ее дурой, но в душе Бесс Сикоум наконец воцарился покой. Она решилась довести дело до конца и убедить леди Рею Клер в том, что между ее мужем и его бывшей возлюбленной минувшей ночью ничего не произошло. Бесс взглянула на часы. Было уже довольно поздно, но будь все проклято, если она позволит сомнениям терзать ее душу еще и следующую ночь! Глубокой ночью, без приглашения, она отправится в Мердрако.
Джек Шелби затаился во тьме коридора. Он разглядывал компанию, коротавшую время у камина, и в глазах его ясно читалось сомнение. По губам вдруг скользнула зловещая улыбка – эти люди явно не подозревали об опасности, которая таилась во тьме. Он вдруг поймал себя на том, что с невольной жалостью разглядывает прелестную леди Рею. Но Джек давно понял, что нет лучшего средства сокрушить врага, чем завладеть тем, чем тот дорожит больше всего на свете. А для Данте не было ничего в мире дороже его молодой жены.
Она сидела перед ним, такая домашняя, доверчивая, глядя в огонь, пылавший перед ней, и, наверное, ждала возвращения горячо любимого мужа. Да и Данте скорее всего был уверен, что дома она в безопасности.
Джек Шелби бросил взгляд на камин, где весело гудело пламя. Даже в своем темном углу он чувствовал на лице его тепло. Затем лицо негодяя исказила хчорадная ухмылка. Джек перевел взгляд на тяжелые стропила потолка, на роскошные резные панели на стенах, взглянул на паркет – истинное произведение искусства – и злорадно подумал, что все это будет гореть так же ярко, как сейчас пылает в камине огромное полено.
С усмешкой, от которой содрогнулся бы сам дьявол, Джек Шелби скользнул назад в темноту коридора.
– Знаешь, Рея, порой я просто не понимаю тебя, – мягко сказал Френсис Доминик, стараясь, чтобы Алистер Мар-лоу не услышал его слова. Тот сидел неподалеку, погрузившись в какую-то книгу.
– Почему же? – спросила Рея вполголоса, поднимая глаза от вышивания, которым старалась занять свои мысли.
– Почему?! – повторил Френсис, даже не заметив, что повысил голос. – Да потому, что ты так чертовски доверчива! Вот почему! – Совершенно расстроившись, юноша рассеянно запустил пальцы в локоны такого же светло-золотистого цвета, что и у сестры.
– Ты говоришь о Данте? – невозмутимо спросила она.
– Еще бы, конечно, о нем! Ведь он опять исчез куда-то, а ты ждешь его, как если бы ничего не случилось. Ну а если вскоре явится эта ужасная Бесс Сикоум, чтобы опять объявить, что он все время был с ней? – пылко воскликнул Френсис и покачал головой. – Прости, сестричка. Я совсем не хотел возвращаться к этому.
– Знаю. Но мне кажется, ты не совсем понимаешь, – спокойно сказала Рея. – Ты ведь еще никогда не любил. Однажды это случится, Френсис, и когда ты полюбишь, то поймешь, что невозможно любить человека, если не веришь ему безраздельно. Доверие без любви возможно, а любовь без доверия – нет, – терпеливо объяснила Рея, словно разговаривая с ребенком. – Данте просил, чтобы я верила ему, и я ему верю. Да и как же иначе?! Если я верю себе, как могу я не доверять ему?
Френсис сидел с растерянным видом.
– Когда-нибудь, Френсис, ты поймешь, – продолжала Рея. – И хотя Данте ничего мне не объяснил, я сердцем чувствую, что он опять пытается выследить тех самых Детей сатаны. И это тревожит меня куда больше, чем его предполагаемое свидание с Бесс Сикоум. Во всяком случае, Данте сказал мне, что между ним и Бесс ничего не было, и я верю ему, – твердо заявила Рея и залилась краской, вспомнив, как они с мужем прошлой ночью любили друг друга. Нет, невозможно, чтобы он после этого пошел к другой женщине, решила она. – Я не знаю, что привело его в дом Бесс прошлой ночью. Но как только это будет возможно, Данте мне сам все расскажет, – спокойно добавила Рея. Френсис вздохнул и нежно поцеловал сестру в щеку.
– Какая же ты хорошая! Я могу лишь уповать на то, что ты не ошиблась в Данте. Я действительно надеюсь на это, поверь, потому что мне он тоже нравится, – ухмыльнулся Френсис и снова уселся подле нее. Бросив украдкой взгляд на Алистера, он с удивлением заметил, что сей достойный джентльмен уже не читает, а с рассеянным видом уставился в пространство. Мысли его, по-видимому, блуждали где-то далеко.
Рот Френсиса растянулся в ехидной улыбке. Откинув голову на спинку кресла, он на минуту прикрыл глаза, явно обдумывая очередной розыгрыш. Вдруг словно что-то кольнуло его, и юноша тревожно огляделся. В комнате пахло дымом. Френсис принюхался, но камин, похоже, дымил не больше обычного. «Странно», – подумал он и осмотрелся. Дым серыми клубами поднимался к потолку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162