— Точно, что ли? Мы, пожалуй, тоже выразим свое сочувствие, не так ли, братец Джон? Меня зовут Линус. Что-то не вижу протянутых рук.
— Куда попало мы их не протягиваем.
— Ладно. Не возражаете, если мы поедем с вами и посмотрим на погребение?
— Если только не будете беспокоить нас, — предостерег Брант. — А иначе… — Он указал на вакерос, враждебно посматривавших на бродяг.
— Нет, мы только понаблюдаем, и все, — сказал Джон.
— А фамилий у вас нет? — поинтересовался Брант.
— Нет.
— Это показательно.
— Вы оскорбляете нас, мистер? Мы не какие-нибудь незаконнорожденные. У нас был свой папа, факт. Обычно он ездил вместе с нами, но в прошлом году его тяпнул гремучник. Мне вы кажетесь очень подозрительным. Мы поедем с вами.
Его брат кивнул. Незнакомцы пропустили кортеж и пристроились позади.
Гарнет мрачно прошептала:
— Они вам не верят.
— Поверят, — успокоил ее Брант. — После погребения.
— О Боже мой!
Услышав возглас, Линус тут же подскакал к ним.
— Что это с ней?
— Она — вдова, идиот! — рявкнул на него Брант. — Отправляйся-ка лучше на свое место, пока я тебя не пристрелил!
— Хорошо, сэр. Извините, мадам. Мы не знали.
Он прикоснулся к своей помятой шляпе и вернулся в хвост процессии.
Гарнет рассвирепела, но ей пришлось понизить голос до шепота:
— Зачем вы им это сказали? — спросила она.
— Они что-то подозревают. Кроме тою, это выглядит логичным. Вы одеты как раз подходящим образом.
— Но теперь мне тоже придется делать соответствующий вид, — прошептала Гарнет. — Черт вас побери, Брант Стил! Черт вас побери, черт вас побери, черт вас побери!
— Тихо, мадам. Голоса разносятся по ветру, а проклятия выглядят неуместными в устах скорбящей хрупкой леди. К тому же у вас нет испанского акцента. Я бы посоветовал вам вообще не разговаривать в их присутствии.
— А внешне я разве похожа на мексиканку? У меня светлые волосы, голубые глаза и совершенно белая кожа!
— Такая же внешность у многих испанок, особенно из числа недавних выходцев из самой Испании. Ну все, пожалуйста, молчите. Если хотите, можете плакать.
— Помните, я сказала, что встретила вас на свое несчастье? Ну так вот, я скажу больше: это был самый черный день в моей жизни.
— Си, мадама.
— Перестаньте называть меня так!
— Вы предпочитаете сеньора Хулио-Медведь7 — Я предпочла бы избавиться от вас, сеньор, навсегда.
Брант невозмутимо протянул руку и успокаивающе похлопал ее по вздрагивающему плечику, успешно воспользовавшись благоприятной ситуацией. Гарнет оставалось лишь безмолвно трястись от злости. Она обещала себе, что когда-нибудь, а этот день обязательно наступит, ей удастся сполна рассчитаться с ним за все.
Глава 27
Похоронная процессия достигла миссии Сан-Хуан перед самым полуднем. Отец Анжелино встретил ее с колокольни погребальным звоном, облаченный в специальное одеяние. Двое могильщиков распахнули ворота, чтобы пропустить катафалк. Пробормотав приветствие, монах повел приехавших к готовой могиле.
— Двое чужих присоединились к нам по дороге, — шепнул Брант отцу Анжелино, который в ответ понимающе кивнул.
— Дети мои, — объявил он, простирая руки, — погребение мы произведем до начала мессы.
Подозрения бродяг еще больше усилилось.
— Чего это вдруг, падре? — спросил Линус, выходя вперед. — Я думал, вы, паписты, сначала читаете целую кучу молитв на латыни и брызгаете святой водой, прежде чем зарывать.
— Хоронить, — поправил его святой отец. — Совершенно верно. Но так бывает в обычных случаях. Этот же бедный малый не слишком благоухает, — пояснил он, выразительно раздувая ноздри, — и я думаю, он, видимо, умер от оспы.
— Оспы?! О Иисус! Почему же никто из вас не сказал нам об этом ни слова? — взорвался Линус. — Опускайте его поскорее в яму и засыпайте! Вас всех надо в карантин! Вы разнесете заразу по всей округе! Вы что, сами-то не боитесь заразиться, а? — орал он, пятясь от них.
Линус снова взглянул на женщин и, увидев на них густые вуали, решил, что под ними скрыты следы уже перенесенной болезни.
— Видимо, у большинства из вас есть иммунитет, — буркнул он.
Но тут совсем молоденькая служанка, ужасно страдавшая от подростковых угрей, на мгновение приподняла «ребозо» — бродяги просто остолбенели.
Наконец, Джон в ужасе воскликнул:
— Да вас всех надо посадить в чумной барак Линус, мотаем отсюда!
— Не так быстро, — остановил его мистер Дюк, вынимая из кобуры револьвер. — Вы хотели присутствовать на службе, так вот вы уедете не раньше, чем она кончится!
Смысл подобного шага не дошел до Гарнет, в замешательстве наблюдавшей за развертывающимся фарсом. Наверное, Дюк хочет предотвратить возможность вскрытия мошны в дальнейшем, подумала она.
Отец Анжелино указал, куда нести гроб. Могильщики на веревках опустили «покойника» в землю, тогда как остальные молча стояли вокруг Вспоминая, какое количество цветов возлагается на свежую могилу в Авалоне, Гарнет подумала, насколько унылы и бесцветны похороны в зимнем Техасе. Но даже такие похороны все же лучше, чем то погребение, которое досталось ее дорогому Дени. Она зарыдала от всего сердца и, наверное, упала бы в обморок, если бы не поддержка Бранта. Ее попытки оттолкнуть его оказались тщетными. Брант был настойчив.
Притворные причитания других женщин, дополнившие всхлипывание Гарнет, убедили незваных гостей в том, что их подозрения напрасны: они оказались на настоящих похоронах.
Отец Анжелино бросил на гроб первую горсть сухой, рассыпающейся земли. Твердые комочки застучали о крышку гроба, как слезы. Завершив церемонию, монах по-латыни благословил, а затем перекрестил присутствующих, после чего все проследовали в церковь. Присмиревшие бродяги, не зная католического обычая, нагнулись, чтобы напиться из купели со святой водой при входе в часовню.
— Зачем здесь бьет этот дурацкий фонтанчик? — удивился Линус. — Что за нелепый обычай!
— Да ладно тебе. Пойдем, пристроимся на задних скамьях.
Мистер Дюк, довольный, что молодчики поверили увиденному и порядком напуганы, прошел к жене в боковой придел.
— Ты веришь, что в ящике действительно умерший от оспы? — украдкой шепнул брату Линус.
— Ну уж совершенно точно — не живая шлюха, за голову которой назначена премия, братишка!
— Ты прав, что терять время! Нам нужно поскорее рвануть в Лонгорн Джанкшин и посмотреть, нельзя ли там что-нибудь разнюхать.
Двое вакерос, прислуживавших у алтаря, зажигали свечи, готовясь к мессе. Язычки пламени плясали в темно-красных стеклянных чашах перед резными изображениями святых, которые были столь искусно выполнены, что в полумраке казались живыми.
— Знаешь, что-то мне в этом месте не по себе. Здесь жутковато. Да еще эти идолы, изо всех углов уставившиеся на нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70