— Но я хотела видеть Женевьеву, Колтон! Она моя дочь… как, впрочем, и твоя.
— Неужели? — саркастически бросил Колтон.
— Разумеется. Как ты мог забыть о вашей фамильной родинке! Прикажи Элис принести девочку, и я освежу твою память! Родимое пятно — неоспоримое доказательство принадлежности к твоему роду!
Адриана уже собиралась объяснить, что Элис здесь больше не служит, но Колтон едва заметно покачал головой, словно прося помолчать. Поэтому она поплотнее сжала губы.
— Я попрошу горничную принести ребенка, — коротко ответил он.
— Женевьева? — усмехнулась Пандора. — Что это за имя? Только не говори, что это придумала она, иначе придется срочно найти другое, более подходящее, как только я выгоню из дома маленькую шлюшку, пытающуюся занять мое место!
Адриана сжала лежавшие на коленях руки, чтобы удержаться от достойного ответа на оскорбление.
— Так девочку назвала ее светлость, вдовствующая маркиза.
— Мать Колтона, хотите сказать, — ликующе рассмеялась Пандора. — Как ни ненавижу я титулы, все же приятно будет слышать что мои так называемые друзья обращаются ко мне ваша светлость, маркиза Рэндвулф. Скоро они будут лизать мои башмаки и предлагать роли, которые прежде давали всякому отребью.
— Думаю, у моего мужа на уме нечто совсем другое, — спокойно откликнулась Адриана. — Во всяком случае, я пока не рассчитывала бы на поклонение ваших друзей.
— Что бы там Колтон ни выделывал, — фыркнула Пандора, — ему не отвертеться. Да знаете ли вы, что у меня есть доказательство? Документ, им подписанный, подтвердит наш брак.
Адриана молчала, не зная, что теперь последует. Волны слабости и тошноты захлестывали ее. В глазах было темно. Казалось, из жизни только что ушли радость и смысл. Даже мысли о ребенке, тревожно ворочавшемся в чреве, не утешали ее.
— Жени меняют пеленки, — известил вернувшийся Колтон. — Сейчас ее принесут.
— Мы должны серьезно поговорить о нашем ребенке и нашем браке, — заявила Пандора, выступив ему навстречу с протянутой рукой, словно взывала к лучшим его чувствам.
Даже если бы в этот миг у ног Колтона ударила молния, он и то не среагировал бы быстрее. Отскочив, он проворно переступил через собак, охранявших Адриану, после чего уселся на диван рядом с молодой женой, сжал ее пальцы и прислонил их сомкнутые руки к ее округлому животу. Его дерзкая фамильярность вряд ли была бы уместна в обществе посторонних, но в присутствии этой гостьи казалась вполне правомерной.
От Пандоры не ускользнул смысл его жеста. Колтон сделал выбор: никто другой ему не нужен.
Пандора задыхалась от раздражения. Эта девчонка постоянно ставит ее на место! А от сознания того, что последний любовник бесцеремонно указал ей на дверь, на душе становилось еще горше.
— Женевьева похожа на меня? — выдавила она, пытаясь отвлечь внимание Колтона.
— Не особенно, — отрезал тот.
— Значит, на тебя?
— Ни малейшего сходства.
— Но на кого-то она похожа?!
— Пока что ничего такого не замечал. Женевьева — изящная, миниатюрная, голубоглазая и темноволосая. Это единственная наша общая черта.
— То есть что ты имеешь в виду под словом «миниатюрная»? Разве и я не такова?!
— А тебе вообще известно значение этого слова? — язвительно усмехнулся Колтон.
— Еще бы! Возьми хотя бы ее! — воскликнула Пандора, показывая на Адриану. — Да ведь она на полголовы выше меня.
— И, осмелюсь сказать, даже будучи беременной, весит на два-три стоуна меньше. Вот ее красоту можно назвать изящной и даже хрупкой. И характер у нее под стать красоте — нежный, добрый и чуткий. О тебе я никогда не мог этого сказать.
Глаза актрисы зажглись яростью. Она всегда считала себя непревзойденной красавицей, и неблагоприятное сравнение с соперницей окончательно ее взбесило, особенно еще и потому, что та была лет на шесть моложе.
— Ты говоришь это только потому, что сердит на меня.
— Верь чему хочешь, — улыбнулся Колтон. — Я ничего больше не скажу.
Но тут открылась дверь, и Блайт внесла Женевьеву, отдала Адриане и, сделав реверанс, удалилась. Малышка радостно заворковала, узнав сидевшего рядом мужчину. Колтон взял у жены младенца и, покачивая, поднес актрисе.
— Это Женевьева Ариелла Уиндем, — объявил он гостье. — Как видишь, Жени ни на кого не похожа. Настолько, что я серьезно сомневаюсь, действительно ли она твоя. Светлая кожа, маленький ротик…
— Конечно, она моя дочь, — настаивала Пандора. — Я едва не умерла, рожая ее, и теперь хочу получить ребенка и мужа. Это мое законное право. Кроме того, позволь напомнить о родимом пятне, фамильном знаке твоих предков…
Она вдруг выхватила у Колтона ребенка, так грубо, что тот огласил комнату негодующим воплем. Всполошившаяся Адриана бросилась к актрисе, но та проворно отвернулась и подняла плечо, помешав ей взять девочку.
— Жени не любит незнакомых людей, — умоляюще пробормотала Адриана.
— Она моя дочь! — прошипела Пандора.
— Пожалуйста, отдайте ее мне! Если хотите видеть ее попку, я сама разверну.
Пронзительный вопль ужаса заставил актрису брезгливо поморщиться. Сунув девочку в руке сопернице, она презрительно бросила:
— Берите! Берите это крикливое отродье! Только покажите Колтону родимое пятно!
Адриана прижала к себе вопящего младенца, нежно погладила по спинке и тихо замурлыкала песенку. Рыдания постепенно унялись, и Женевьева снова загулькала что-то на своем детском языке.
— Ну! — процедила Пандора, видя, что никто не думает выполнять ее требования. — Вы покажете это пятно или нет?
Адриана, намеренно игнорируя грубиянку, продолжала играть с девочкой, щекоча ее подбородок и напевая все громче. Скоро Жени уже весело визжала, хлопая крошечными ладошками.
— Если вы не сделаете, как я просила, — набросилась на Адриану окончательно потерявшая терпение Пандора, — я сама ее разверну!
Она угрожающе шагнула к Адриане, но перед ней мгновенно появились волкодавы с ощеренными клыками. Грозное рычание свидетельствовало о серьезности их намерении, и актриса в страхе отшатнулась, прижав руку к горлу.
— Похоже, ты ошиблась, Пандора, — усмехнулся Колтон.
— Неужели ты так жесток, что собираешься разлучить меня с дочерью? — картинно всхлипнула она.
Колтон медленно покачал головой, забавляясь ее выходками.
— Жаль, что ты так и не научилась правдоподобно плакать на сцене. Может, и убедила бы меня в своей искренности. Дело в том, что даже если ты и мать Женевьевы, она тебя не признает, а я больше не желаю, чтобы ты ее пугала.
Пандора сообразила, что возражать бесполезно. Отставного полковника не тронешь ни притворными слезами, ни жалобным нытьем. Ее замысел потерпел крах. Остается отступить с достоинством.
— Хорошо, — пробормотала она, кивнув.
Адриана, не собираясь ублажать незваную гостью, тянула время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113