— Иначе я, возможно, сдалась бы с самого начала.
— Лучшее еще впереди, дорогая, и теперь, когда ты моя жена, все будет куда чудеснее, — выдохнул он, гладя бархатистый живот. Его пальцы нырнули во влажную женственную мягкость, заставляя Адриану извиваться в экстазе. Ее бедра словно по собственной воле медленно разошлись, и, когда новые ощущения обрушились на нее, девушка задохнулась, не зная, что с ней творится. Теперь уже не только щеки, а все тело запылало.
— То, что ты делаешь, не может быть приличным, — прошептала она, — и если не прекратишь, я просто растаю.
— Для мужа вполне позволительно знать все тайные местечки, которые прятала до сих пор жена, сердечко мое. Разве тебе не нравится?
— Очень, — едва слышно пролепетала она.
То, что на ней одни лишь чулки, а остальное тело открыто его взглядам, казалось немного смешным, и поэтому Адриана попыталась снять чулки. Но Колтон мягко остановил ее.
— Оставь, любовь моя. Я хочу чувствовать твое тело.
Он отбросил простыню, безмолвно повелевая Адриане прижаться к нему, но она потрясение уставилась на доказательство его мужественности, гордо поднимавшееся из поросли темных волос.
— Это творится со мной всегда, стоит лишь увидеть тебя, любимая. В таком состоянии я был с самого осеннего бала, и не будь наших спутников, я бы делал с тобой все, что пожелаю, каждый раз, когда мы оказывались бы наедине… в экипаже или в любом другом месте.
Адриана оторопела.
— Но я думала, что ты специально брал с собой Саманту и Перси в доказательство своего джентльменского поведения… чтобы потом с чистой совестью разорвать наши отношения.
Колтон с тихим смехом покачал головой.
— Мне было невероятно трудно смотреть на тебя и не дотрагиваться. А застать наедине было бы несомненным несчастьем. Я уже представлял, как мы стоим перед алтарем, после того как твой живот набух нашим ребенком.
— Но я считала, что ты не хочешь меня! — выпалила Адриана.
Колтон взял ее ладонь и сомкнул на своей пульсирующей твердости, чем вызвал испуганный вскрик жены.
— Разве это не доказательство моего желания, дорогая? Я же сказал, что в этом состоянии пребывал с самого начала ухаживаний за тобой. И стал уже побаиваться, что превращусь в евнуха!
— Но твоя рана! Как же ты…
— Не думай об этом, любимая. Я мог бы стоять одной ногой в могиле и по-прежнему желать тебя.
— Тебе следовало бы послушать совета доктора, — предупредила она, когда Колтон прижался к ней.
— Тебе придется проделать всю работу и позволить мне пожинать наслаждение, — уговаривал он с лукавой улыбкой.
Адриана, улыбаясь, провела пальцем по его губам.
— Но тогда ты должен показать мне, что делать! Он стащил с нее подвязку с чулком, и Адриана приподняла стройную ножку, чтобы ему было удобнее.
— Обязательно, любимая, но сначала я должен тебя подготовить.
— Хочешь, чтобы я сняла второй чулок?
— Угу, — пробормотал он, расстегивая ее колье. — И серьги тоже. Умираю от желания прикусить твое ушко.
Адриана, хихикнув, убрала серьги, и его ладонь снова легла на ее грудь.
— У тебя ужасно странные капризы, Колтон Уиндем.
— А у тебя впереди целая жизнь, чтобы с ними познакомиться. Но сейчас впереди нас ждут истинные удовольствия.
— А именно?
Она ловко подняла ножку и, стащив второй чулок, подбросила в воздух.
— Собираюсь пересечь последний мостик, прежде чем мы соединимся, любимая.
Адриана притихла, наслаждаясь каждым блаженным трепетом, каждым ослепительным восторгом, которые дарил ей муж. Но когда он накрыл губами ее грудь и принялся сосать, она едва не лишилась чувств от экстаза и принялась робко ласкать его вздыбленную плоть. Колтон тихо застонал.
— Пожалуйста, милый… я больше не вынесу. Не нужно больше ждать, умоляю.
— Я не буду ждать, дорогая. Теперь ты готова для меня, — прошептал он. Капельки росы на его пальцах служили тому подтверждением.
Откинувшись на подушки, он смело встретил ее вопросительный взгляд и хитро улыбнулся.
— Я слышал, дорогая, что иногда ты ездишь на Улиссе без седла. У меня есть лука, но седла тоже нет. Ты достаточно храбра, чтобы попробовать? В первый раз это больно.
— Но отказаться я не могу. Никогда не чувствовала себя такой… распутной.
— Между мужем и женой нет ничего запретного, дорогая. Это честное желание, и я хочу тебя больше всего на свете. Адриана поднялась на колени и оседлала его.
— Боготворю тебя телом своим, — прошептала она.
Не сводя с нее жадных глаз, он медленно вводил свой меч в узкие ножны. Адриана дрожала как в лихорадке, но, набравшись храбрости, одним решительным движением вобрала его в себя. Оба одновременно вскрикнули. Поглощенный ее женским теплом, Колтон опустил веки, наслаждаясь радостью единения с любимой женщиной. Он хотел подождать, дать боли от вторжения время улечься, но она уже пустилась вскачь, как на своем Улиссе, забыв обо всем, и он тоже не смог сдержаться. Волны слепящего блаженства сначала накрыли их с головой, а потом вознесли к самым звездам.
Гораздо позже, когда Адриана уже дремала, припав к мужу, он вдруг тихо прошептал:
— Как вы, мадам? Все еще не оправились от боли? Или уже обо всем забыли?
Адриана, засмеявшись, прижалась попкой к его мужской твердости.
— А у вас есть причина спрашивать, сэр?
Он прикусил изящное ушко и сжал податливый холмик.
— Да, я, как завзятый распутник, хочу того же, и ты единственный лакомый кусочек, которого я жажду.
— Что же, причина вполне веская, — согласилась Адриана, обнимая мужа. Пальцы скользнули по его груди, опустились ниже… и Колтон задохнулся. Ощутив всю меру его желания, она поднялась над ним, осыпая лихорадочными поцелуями, которые вели их дальше, дальше и дальше…
Если верить тихому тиканью часов на камине, был уже час ночи, когда новобрачных грубо пробудили ото сна. Кто-то сунул лампу прямо им в лица, и по комнате пронесся разъяренный рев. Молодые люди одновременно подскочили, но Колтон тут же со стоном опустился на матрац, пронзенный острой болью. Мучительно морщась, он заслонился рукой от яркого света, но все же успел увидеть искаженное яростью лицо Джайлза Саттона.
— Я пригласил тебя в Бат, чтобы ты смог выпросить прощения у моей дочери! Не для того, чтобы валяться с ней в постели! — вопил он. — Немедленно вставай, ты, растлитель детей, и дерись, как мужчина.
Пока Колтон подыскивал ответ, успевшая опомниться Адриана выбросила вперед руку.
— Папа нет! Все хорошо!
Глаза Джайлза недобро блеснули при виде дочери. Проследив за его взглядом, Адриана охнула и поспешно натянула простыню на обнаженные груди. Поздно. Лицо отца приобрело кирпичный оттенок, что яснее ясного говорило о степени его ярости.
Кристина, застывшая в дверях, в ужасе схватилась за голову. Бедняжка в жизни не предполагала, что застанет младшую дочь в постели с бессовестным распутником!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
— Лучшее еще впереди, дорогая, и теперь, когда ты моя жена, все будет куда чудеснее, — выдохнул он, гладя бархатистый живот. Его пальцы нырнули во влажную женственную мягкость, заставляя Адриану извиваться в экстазе. Ее бедра словно по собственной воле медленно разошлись, и, когда новые ощущения обрушились на нее, девушка задохнулась, не зная, что с ней творится. Теперь уже не только щеки, а все тело запылало.
— То, что ты делаешь, не может быть приличным, — прошептала она, — и если не прекратишь, я просто растаю.
— Для мужа вполне позволительно знать все тайные местечки, которые прятала до сих пор жена, сердечко мое. Разве тебе не нравится?
— Очень, — едва слышно пролепетала она.
То, что на ней одни лишь чулки, а остальное тело открыто его взглядам, казалось немного смешным, и поэтому Адриана попыталась снять чулки. Но Колтон мягко остановил ее.
— Оставь, любовь моя. Я хочу чувствовать твое тело.
Он отбросил простыню, безмолвно повелевая Адриане прижаться к нему, но она потрясение уставилась на доказательство его мужественности, гордо поднимавшееся из поросли темных волос.
— Это творится со мной всегда, стоит лишь увидеть тебя, любимая. В таком состоянии я был с самого осеннего бала, и не будь наших спутников, я бы делал с тобой все, что пожелаю, каждый раз, когда мы оказывались бы наедине… в экипаже или в любом другом месте.
Адриана оторопела.
— Но я думала, что ты специально брал с собой Саманту и Перси в доказательство своего джентльменского поведения… чтобы потом с чистой совестью разорвать наши отношения.
Колтон с тихим смехом покачал головой.
— Мне было невероятно трудно смотреть на тебя и не дотрагиваться. А застать наедине было бы несомненным несчастьем. Я уже представлял, как мы стоим перед алтарем, после того как твой живот набух нашим ребенком.
— Но я считала, что ты не хочешь меня! — выпалила Адриана.
Колтон взял ее ладонь и сомкнул на своей пульсирующей твердости, чем вызвал испуганный вскрик жены.
— Разве это не доказательство моего желания, дорогая? Я же сказал, что в этом состоянии пребывал с самого начала ухаживаний за тобой. И стал уже побаиваться, что превращусь в евнуха!
— Но твоя рана! Как же ты…
— Не думай об этом, любимая. Я мог бы стоять одной ногой в могиле и по-прежнему желать тебя.
— Тебе следовало бы послушать совета доктора, — предупредила она, когда Колтон прижался к ней.
— Тебе придется проделать всю работу и позволить мне пожинать наслаждение, — уговаривал он с лукавой улыбкой.
Адриана, улыбаясь, провела пальцем по его губам.
— Но тогда ты должен показать мне, что делать! Он стащил с нее подвязку с чулком, и Адриана приподняла стройную ножку, чтобы ему было удобнее.
— Обязательно, любимая, но сначала я должен тебя подготовить.
— Хочешь, чтобы я сняла второй чулок?
— Угу, — пробормотал он, расстегивая ее колье. — И серьги тоже. Умираю от желания прикусить твое ушко.
Адриана, хихикнув, убрала серьги, и его ладонь снова легла на ее грудь.
— У тебя ужасно странные капризы, Колтон Уиндем.
— А у тебя впереди целая жизнь, чтобы с ними познакомиться. Но сейчас впереди нас ждут истинные удовольствия.
— А именно?
Она ловко подняла ножку и, стащив второй чулок, подбросила в воздух.
— Собираюсь пересечь последний мостик, прежде чем мы соединимся, любимая.
Адриана притихла, наслаждаясь каждым блаженным трепетом, каждым ослепительным восторгом, которые дарил ей муж. Но когда он накрыл губами ее грудь и принялся сосать, она едва не лишилась чувств от экстаза и принялась робко ласкать его вздыбленную плоть. Колтон тихо застонал.
— Пожалуйста, милый… я больше не вынесу. Не нужно больше ждать, умоляю.
— Я не буду ждать, дорогая. Теперь ты готова для меня, — прошептал он. Капельки росы на его пальцах служили тому подтверждением.
Откинувшись на подушки, он смело встретил ее вопросительный взгляд и хитро улыбнулся.
— Я слышал, дорогая, что иногда ты ездишь на Улиссе без седла. У меня есть лука, но седла тоже нет. Ты достаточно храбра, чтобы попробовать? В первый раз это больно.
— Но отказаться я не могу. Никогда не чувствовала себя такой… распутной.
— Между мужем и женой нет ничего запретного, дорогая. Это честное желание, и я хочу тебя больше всего на свете. Адриана поднялась на колени и оседлала его.
— Боготворю тебя телом своим, — прошептала она.
Не сводя с нее жадных глаз, он медленно вводил свой меч в узкие ножны. Адриана дрожала как в лихорадке, но, набравшись храбрости, одним решительным движением вобрала его в себя. Оба одновременно вскрикнули. Поглощенный ее женским теплом, Колтон опустил веки, наслаждаясь радостью единения с любимой женщиной. Он хотел подождать, дать боли от вторжения время улечься, но она уже пустилась вскачь, как на своем Улиссе, забыв обо всем, и он тоже не смог сдержаться. Волны слепящего блаженства сначала накрыли их с головой, а потом вознесли к самым звездам.
Гораздо позже, когда Адриана уже дремала, припав к мужу, он вдруг тихо прошептал:
— Как вы, мадам? Все еще не оправились от боли? Или уже обо всем забыли?
Адриана, засмеявшись, прижалась попкой к его мужской твердости.
— А у вас есть причина спрашивать, сэр?
Он прикусил изящное ушко и сжал податливый холмик.
— Да, я, как завзятый распутник, хочу того же, и ты единственный лакомый кусочек, которого я жажду.
— Что же, причина вполне веская, — согласилась Адриана, обнимая мужа. Пальцы скользнули по его груди, опустились ниже… и Колтон задохнулся. Ощутив всю меру его желания, она поднялась над ним, осыпая лихорадочными поцелуями, которые вели их дальше, дальше и дальше…
Если верить тихому тиканью часов на камине, был уже час ночи, когда новобрачных грубо пробудили ото сна. Кто-то сунул лампу прямо им в лица, и по комнате пронесся разъяренный рев. Молодые люди одновременно подскочили, но Колтон тут же со стоном опустился на матрац, пронзенный острой болью. Мучительно морщась, он заслонился рукой от яркого света, но все же успел увидеть искаженное яростью лицо Джайлза Саттона.
— Я пригласил тебя в Бат, чтобы ты смог выпросить прощения у моей дочери! Не для того, чтобы валяться с ней в постели! — вопил он. — Немедленно вставай, ты, растлитель детей, и дерись, как мужчина.
Пока Колтон подыскивал ответ, успевшая опомниться Адриана выбросила вперед руку.
— Папа нет! Все хорошо!
Глаза Джайлза недобро блеснули при виде дочери. Проследив за его взглядом, Адриана охнула и поспешно натянула простыню на обнаженные груди. Поздно. Лицо отца приобрело кирпичный оттенок, что яснее ясного говорило о степени его ярости.
Кристина, застывшая в дверях, в ужасе схватилась за голову. Бедняжка в жизни не предполагала, что застанет младшую дочь в постели с бессовестным распутником!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113