— Простите меня, маэстро! Я долго не задержусь. — И вновь к лакею: — Проси!
Юноша робко вошел к артистке. Та окинула его быстрым взглядом и проговорила:
— Вы — Реентович? Насчет ангажемента? Юноша помялся и еле слышно промолвил:
— Вы ошибаетесь, я, к сожалению, не артист. Я пришел по объявлению.
Певица вся расцвела:
— Ах, какая радость! Вы принесли мой портсигар!
Юноша смешался еще больше:
— Нет, но я могу совершенно точно указать его местонахождение.
Певица погрустнела, вздохнула, надула губки:
— А я-то обрадовалась! Но вы уверены, что знаете мой портсигар?
— Его невозможно перепутать ни с каким другим! Монограмма «К», рубиновый камень между ног дамы, на обороте гравировка — «Вера». Все так?
Певица протянула пухлые руки к юноше:
— Вы мой благодетель! Я вам обязана своим счастьем. Скорее говорите, не разрывайте ожиданием мою грудь — где он?
— Ну уж нет, мадаменька! Сначала деньги — тысячу рублей, а потом все сведения.
Дама в момент превратилась в грозную фурию:
— Да как вы смеете со мной разговаривать таким тоном? Маэстро, арестуйте этого нахала!
В комнату влетели вооруженные браунингами агенты. Они надели на гостя наручники, усадили в пролетку и повезли в сыскное отделение.
Юноша ронял слезы и причитал:
— Зачем я клюнул на эту приманку! Какой я дурак…
Прохожие с любопытством показывали пальцами на пролетку:
— Смотрите, жулика арестовали! Всех их пора передавить. Всю Москву заполонили.
ГРЯЗНАЯ ИСТОРИЯ
Перед Кошко сидел робкий, заикающийся от страха темноволосый юноша. На руках у него позвякивали наручники, хотя смысл в них был лишь психологический — «для острастки!».
— Если хочешь увидать своих маму и папу, говори только правду! — Кошко грозно посмотрел допрашиваемому в глаза. — Фамилия, где живешь, чем занимаешься? Быстро!
— Зовут меня Семеном Шмигайло, живу на Маросейке в доме купчихи Васильевой. Работаю в часовой мастерской на Рождественке.
— Как же ты, Семен, влип в такую грязную историю? Ведь на этом портсигаре человеческая кровь. Придется тебе ехать на каторгу.
Шмигайло аж подскочил:
— Какая каторга? Только за то, что хотел заработать честным путем деньги? Я прочитал объявление. Такой портсигар я по правде видел. Отчего не сделать даме приятное? Вот я и пошел…
— Не врешь? Где ты его видел?
— У моего хозяина часовщика Федорова. На моих глазах в мастерскую зашел какой-то солдат. Он предложил хозяину портсигар. Мне очень понравились на нем картинки. Я еще подумал: «Были бы у меня 25 рублей, обязательно купил бы такой и научился курить!» Я долго рассматривал его, открывал. Хозяин купил портсигар. А дня через два хозяин куда-то его отнес. И больше этой вещички я не видел.
За Федоровым были посланы два агента, а отпечатки пальцев Шмигайло легли в картотеку полицейских.
ОТПЕЧАТКИ
Два агента ввели в кабинет детину громадного роста, с широким разворотом плеч и сонно-туповатым выражением лица.
Кошко начал с места в карьер:
— Этот портсигар вам знаком?
— Да, конечно. Недели две назад я купил его у неизвестного мне лица. Пришел в мою мастерскую солдат и сказал: «Нашел на улице, хочу 25 рублей». Я и купил.
— А потом?
— Дня три спустя на Лубянке какой-то господин увидал, что я положил мимо кармана портсигар. Он поднял его и протянул мне. Я поблагодарил, мы разговорились. Господин, которого я видел первый раз в жизни, сказал, что портсигар ему очень нравится. И предложил мне за него пятьдесят рублей. Я согласился.
Кошко вздохнул. Ни рассказ, ни этот светловолосый человек подозрений не вызывали. Исключительно ради пополнения картотеки сыщик небрежно, как бы вскользь произнес:
— Мы начали составлять дактилоскопическую картотеку. Вы, как человек, занимающий видное положение, должны быть заинтересованы в том, чтобы иметь свою карточку…
Федоров удивленно посмотрел на Кошко. Он понятия не имел о дактилоскопии и не возражал.
— Ирошников, — произнес Кошко, — помогите господину Федорову.
Отпечатки были быстро сняты, Кошко поклонился посетителю и выразил сожаление, что пришлось его беспокоить.
После ухода часовщика прошло минут пять. Вдруг Ирошников влетел в кабинет Кошко. Захлебываясь от волнения, выпалил:
— Где Федоров? Это его отпечатки на портсигаре!…
Часы показывали половину двенадцатого ночи. Были в наличии лишь трое дежурных полицейских. Во главе с полноватым, небыстрым на ногу Ирошниковым они бросились на улицу.
Путь держали на Рождественку. Федоров жил в том же доме, в котором находилась его мастерская.
Они вломились в квартиру, переполошив молоденькую беременную жену часовщика.
— Василий уехал в полицию и еще не возвращался, — женщина стояла в одной ночной рубашке, прижимая руки к груди.
Устроили засаду. Часы отсчитывали ночное время. В половине пятого раздался осторожный стук в дверь. Ирошников попросил женщину:
— Спросите «кто» и откройте.
Она так и сделала. Едва дверь раскрылась и вошел Федоров, как на него навалились сыщики. Надели наручники. Федоров усмехнулся: «Перехитрили! Я с вечера наблюдал за входной дверью: придете или нет? Когда вы успели прошмыгнуть?»
Жена рыдала и ее всхлипывания долго достигали слуха удалявшихся сыщиков.
ЗНАТЬ НЕ ЗНАЮ
Первый допрос Федорова продолжался два часа. Шок от ареста прошел. Подозреваемый недоверчиво ухмылялся, когда Кошко пытался объяснить сущность определения личности по отпечаткам пальцев.
— Господин сыщик, почто вы сказки сказываете — «отпечатки, отпечатки», — язвительно цедил Федоров, — это вы обманывайте деревенских ванек, а мы сами с усами.
— Признаваться не будешь?
— Коли было бы в чем, так и признался. Только к убийству, про которое вы твердите, я отношения не имею. Если видел кто меня, как я убивал, пусть покажет. Я ему в морду плюну за такое вранье.
Кошко решил схитрить:
— Но тебя видел в 29-м поезде проводник, да и пассажиры показывают.
— Вранье, я не был ни в каком 20-м, и в 30-м, и в 40-м — ни в каком меня не было.
— Хорошо, я докажу твою вину! И срок ты получишь самый большой.
Кошко нажал на кнопку. Вошел дежурный:
— Пусть посидит в камере, обдумает свое положение. Уведите!
ТАЙНАЯ МИССИЯ
— Трудный орешек! — Кошко сжал кулаки. — Если не найдем доказательств, завтра придется Федорова выпустить.
В кабинете сидел Линдер. Сыщик продолжал:
— Спрашиваю Федорова: «Коли ты невиновен, то зачем сидел возле собственного дома в засаде?» А этот сукин кот мне отвечает: «Так ваша полиция из любого невиновного сделает преступника!» Каков проходимец!
Линдер убежденно произнес:
— У меня твердое мнение: убийца Федоров. И я, кажется, знаю, где нам следует искать к нему ходы. — И он изложил план действий.
— План одобряю! — бодрым тоном произнес Кошко. — Возьми для антуража двух агентов да наручники не забудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Юноша робко вошел к артистке. Та окинула его быстрым взглядом и проговорила:
— Вы — Реентович? Насчет ангажемента? Юноша помялся и еле слышно промолвил:
— Вы ошибаетесь, я, к сожалению, не артист. Я пришел по объявлению.
Певица вся расцвела:
— Ах, какая радость! Вы принесли мой портсигар!
Юноша смешался еще больше:
— Нет, но я могу совершенно точно указать его местонахождение.
Певица погрустнела, вздохнула, надула губки:
— А я-то обрадовалась! Но вы уверены, что знаете мой портсигар?
— Его невозможно перепутать ни с каким другим! Монограмма «К», рубиновый камень между ног дамы, на обороте гравировка — «Вера». Все так?
Певица протянула пухлые руки к юноше:
— Вы мой благодетель! Я вам обязана своим счастьем. Скорее говорите, не разрывайте ожиданием мою грудь — где он?
— Ну уж нет, мадаменька! Сначала деньги — тысячу рублей, а потом все сведения.
Дама в момент превратилась в грозную фурию:
— Да как вы смеете со мной разговаривать таким тоном? Маэстро, арестуйте этого нахала!
В комнату влетели вооруженные браунингами агенты. Они надели на гостя наручники, усадили в пролетку и повезли в сыскное отделение.
Юноша ронял слезы и причитал:
— Зачем я клюнул на эту приманку! Какой я дурак…
Прохожие с любопытством показывали пальцами на пролетку:
— Смотрите, жулика арестовали! Всех их пора передавить. Всю Москву заполонили.
ГРЯЗНАЯ ИСТОРИЯ
Перед Кошко сидел робкий, заикающийся от страха темноволосый юноша. На руках у него позвякивали наручники, хотя смысл в них был лишь психологический — «для острастки!».
— Если хочешь увидать своих маму и папу, говори только правду! — Кошко грозно посмотрел допрашиваемому в глаза. — Фамилия, где живешь, чем занимаешься? Быстро!
— Зовут меня Семеном Шмигайло, живу на Маросейке в доме купчихи Васильевой. Работаю в часовой мастерской на Рождественке.
— Как же ты, Семен, влип в такую грязную историю? Ведь на этом портсигаре человеческая кровь. Придется тебе ехать на каторгу.
Шмигайло аж подскочил:
— Какая каторга? Только за то, что хотел заработать честным путем деньги? Я прочитал объявление. Такой портсигар я по правде видел. Отчего не сделать даме приятное? Вот я и пошел…
— Не врешь? Где ты его видел?
— У моего хозяина часовщика Федорова. На моих глазах в мастерскую зашел какой-то солдат. Он предложил хозяину портсигар. Мне очень понравились на нем картинки. Я еще подумал: «Были бы у меня 25 рублей, обязательно купил бы такой и научился курить!» Я долго рассматривал его, открывал. Хозяин купил портсигар. А дня через два хозяин куда-то его отнес. И больше этой вещички я не видел.
За Федоровым были посланы два агента, а отпечатки пальцев Шмигайло легли в картотеку полицейских.
ОТПЕЧАТКИ
Два агента ввели в кабинет детину громадного роста, с широким разворотом плеч и сонно-туповатым выражением лица.
Кошко начал с места в карьер:
— Этот портсигар вам знаком?
— Да, конечно. Недели две назад я купил его у неизвестного мне лица. Пришел в мою мастерскую солдат и сказал: «Нашел на улице, хочу 25 рублей». Я и купил.
— А потом?
— Дня три спустя на Лубянке какой-то господин увидал, что я положил мимо кармана портсигар. Он поднял его и протянул мне. Я поблагодарил, мы разговорились. Господин, которого я видел первый раз в жизни, сказал, что портсигар ему очень нравится. И предложил мне за него пятьдесят рублей. Я согласился.
Кошко вздохнул. Ни рассказ, ни этот светловолосый человек подозрений не вызывали. Исключительно ради пополнения картотеки сыщик небрежно, как бы вскользь произнес:
— Мы начали составлять дактилоскопическую картотеку. Вы, как человек, занимающий видное положение, должны быть заинтересованы в том, чтобы иметь свою карточку…
Федоров удивленно посмотрел на Кошко. Он понятия не имел о дактилоскопии и не возражал.
— Ирошников, — произнес Кошко, — помогите господину Федорову.
Отпечатки были быстро сняты, Кошко поклонился посетителю и выразил сожаление, что пришлось его беспокоить.
После ухода часовщика прошло минут пять. Вдруг Ирошников влетел в кабинет Кошко. Захлебываясь от волнения, выпалил:
— Где Федоров? Это его отпечатки на портсигаре!…
Часы показывали половину двенадцатого ночи. Были в наличии лишь трое дежурных полицейских. Во главе с полноватым, небыстрым на ногу Ирошниковым они бросились на улицу.
Путь держали на Рождественку. Федоров жил в том же доме, в котором находилась его мастерская.
Они вломились в квартиру, переполошив молоденькую беременную жену часовщика.
— Василий уехал в полицию и еще не возвращался, — женщина стояла в одной ночной рубашке, прижимая руки к груди.
Устроили засаду. Часы отсчитывали ночное время. В половине пятого раздался осторожный стук в дверь. Ирошников попросил женщину:
— Спросите «кто» и откройте.
Она так и сделала. Едва дверь раскрылась и вошел Федоров, как на него навалились сыщики. Надели наручники. Федоров усмехнулся: «Перехитрили! Я с вечера наблюдал за входной дверью: придете или нет? Когда вы успели прошмыгнуть?»
Жена рыдала и ее всхлипывания долго достигали слуха удалявшихся сыщиков.
ЗНАТЬ НЕ ЗНАЮ
Первый допрос Федорова продолжался два часа. Шок от ареста прошел. Подозреваемый недоверчиво ухмылялся, когда Кошко пытался объяснить сущность определения личности по отпечаткам пальцев.
— Господин сыщик, почто вы сказки сказываете — «отпечатки, отпечатки», — язвительно цедил Федоров, — это вы обманывайте деревенских ванек, а мы сами с усами.
— Признаваться не будешь?
— Коли было бы в чем, так и признался. Только к убийству, про которое вы твердите, я отношения не имею. Если видел кто меня, как я убивал, пусть покажет. Я ему в морду плюну за такое вранье.
Кошко решил схитрить:
— Но тебя видел в 29-м поезде проводник, да и пассажиры показывают.
— Вранье, я не был ни в каком 20-м, и в 30-м, и в 40-м — ни в каком меня не было.
— Хорошо, я докажу твою вину! И срок ты получишь самый большой.
Кошко нажал на кнопку. Вошел дежурный:
— Пусть посидит в камере, обдумает свое положение. Уведите!
ТАЙНАЯ МИССИЯ
— Трудный орешек! — Кошко сжал кулаки. — Если не найдем доказательств, завтра придется Федорова выпустить.
В кабинете сидел Линдер. Сыщик продолжал:
— Спрашиваю Федорова: «Коли ты невиновен, то зачем сидел возле собственного дома в засаде?» А этот сукин кот мне отвечает: «Так ваша полиция из любого невиновного сделает преступника!» Каков проходимец!
Линдер убежденно произнес:
— У меня твердое мнение: убийца Федоров. И я, кажется, знаю, где нам следует искать к нему ходы. — И он изложил план действий.
— План одобряю! — бодрым тоном произнес Кошко. — Возьми для антуража двух агентов да наручники не забудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87