Ей совсем другой муж нужен.
Николай уже длительное время находился в Калаче. Так что Аристарх клеветал на его нездоровье. Позже, на судебном процессе, Португалов подтвердит, что у Максименко не было той болезни, какую он обнаружил у Резникова и Александры.
Но Николай, к несчастью, все же заболел. Случилось это как раз во время его пребывания в Калаче — 3 октября. У него объявился брюшной тиф. Его перевезли на пароходе в Ростов-на-Дону.
Болезнь была тяжелой, затяжной.
Александра явно тяготилась своим вынужденным пребыванием в доме. Как-то в сердцах она не выдержала, в присутствии Португалова крикнула:
— Когда же, наконец, он помрет! Мне так все надоело…
— О чем это вы? — неприятно удивился доктор. — Да нет, Николай Федорович непременно выздоровеет, вы не волнуйтесь!
При этом оптимистическом прогнозе у Александры вытянулось лицо.
Днем 18 февраля Португалов, осмотрев Николая, сказал:
— Могучий организм победил болезнь! Поздравляю, ваш муж исцелился. Ему только следует соблюдать диету.
Раздувая ноздри, Александра сунула гонорар:
— Спасибо! Приказала Марье:
— Закрой дверь за доктором.
Больной повеселел. Утром пил кофе. За чаем скушал ложку-другую икры, потом отведал кусочек торта.
В четыре часа дня Николай отправился к помощнику полицейского пристава Дмитриеву, сыграл с ним в шахматы, рассуждал о достижениях науки. Выглядел вполне здоровым и веселым.
В семь часов вечера в доме сели за чай. Заскочил на несколько минут Аристарх Резников. От чая отказался, но вызвал в соседнюю комнату Александру, о чем-то они пошушукались. Марья видела, что Аристарх передал хозяйке какой-то небольшой кулек.
Николай хотел выйти к столу, но Александра внесла ему на подносе стакан чая:
— Отдохни здесь.
Николай покорно вздохнул. Он отпил полстакана, остальное отставил в сторону:
— Жжет! Какой-то невкусный!
Вскоре из комнаты Николая послышались сдавленные крики:
— Больно, ох, режет в желудке! В комнату вошла Александра. Больной катался на постели и стонал:
— Дайте пить! Ах, желудок режет! Умоляю, лекарства какого-нибудь…
Александра дала мужу воды. Его тут же вырвало. Он продолжал кататься по постели, хрипел, мучительно стонал.
У больного начался озноб, затем его сильно пропоносило.
За доктором на коляске отправился Резников. Португалов, едва взглянув на позеленевшего Николая, покачал головой:
— Отравление! И очень сильное. Чем кормили?
— Ходил к соседу Дмитриеву. Там чего и съел. Николай, услыхав вопрос, корчась от боли, прерываемой рвотой, выдавил:
— Только стакан чая с булочкой… у Дмитриева… Саша еще невкусную воду… дала… Ой, режет! Господи, за что?… Доктор, дайте лекарства. Умоляю…
Португалов повернулся к Александре:
— Где вода?
— Вылили, что ж помои держать!
— Сейчас выпишу рецепты на слабительное и амигдалин в миндальной эмульсии. Это облегчит боли. Когда характер болезни более прояснится, перейдем к другим, более решительным мерам.
Пульс у больного был частым и напряженным. Все тело было покрыто обильным холодным потом.
Марья, любившая хозяина за доброту и приветливость, схватила рецепты и понеслась к аптекарю.
…Ночью в дверь Португалова позвонили. Это случилось уже около четырех часов утра. Это вновь прибыл Резников:
— Максименко очень слаб.
— Я сейчас соберусь!
— Подождите, может, не надо? Он, думаю, уже умер.
— Если вы считаете, что я не нужен, зачем же будите меня по ночам? — не выдержал Португалов. — Нет, я лечил Николая Федоровича, я поеду.
Доктор действительно застал коченеющее тело Николая Максименко. Лекарства, которые он выписывал с вечера, стояли на тумбочке запечатанными — их больному не давали.
Варвара, подобострастно улыбаясь, протянула конверт Португалову:
— Это вам-с, за труды! Триста рублев…
— Не надо, я не сумел помочь умершему.
— Берите, берите… Только справочку для похорон выдайте: дескать, последствия тифа…
— Наоборот! На вашем месте я бы настаивал на вскрытии покойного. Смерть его слишком неожиданна. Она не может быть объяснена естественным образом. Во избежание кривотолков…
Александра вдруг побледнела, потом залилась краской:
— Нет, не дам насильничать… Я лучше застрелюсь!
— Дело, сударыня, ваше. Только я должен сообщить в полицию.
«ВЗЯТЬ ПОД СТРАЖУ!»
21 октября врач тюремной больницы Марк Крас при участии приглашенных лично женок умершего докторов Виктора Лешкевича и Иосифа Моргулеса в присутствии представителя полиции произвели вскрытие умершего и исследование его внутренностей. В качестве наблюдателя присутствовал Португалов.
Тюремный врач обнаружил патологические изменения, связанные с перенесенным тифом.
— Да, эти темные фиолетовые пятна на кишечнике с неровной поверхностью — следствие перенесенного тифа, — заметил Португалов. — Но они не исключают возможность летального исхода и по другим причинам.
— Я уважаю, коллега, ваше мнение. Но не более! Я считаю вопрос закрытым.
С утра пораньше Португалов бросился к прокурору:
— Экспертиза интоксикации была неполной.
— Где покойный?
— Думаю, что пока дома. Но его родственники подозрительно спешат с похоронами.
— Вот моя санкция: без вашего заключения о причинах скоропостижной смерти — не хоронить. Я теперь же посылаю нарочного к вдове. Сообщу на кладбище.
Когда Португалов с помощниками и полицейским чиновником прибыли на Донскую, то покойный лежал на столе. Он был одет в черный сюртук, белую сорочку, жилет и брюки.
Николая обнажили. Спина и ягодицы были покрыты трупной краснотой.
Португалов взял для анализа желудок и часть печени, часть селезенки, кишок и их содержимого.
После этого умершего вновь обрядили.
Материал для экспертизы был направлен с нарочным во врачебное отделение областного правления Войска Донского. 31 октября химическое исследование подтвердило наличие в теле умершего значительного количества сильнодействующего минерального яда — мышьяка. Доза во много раз превышала смертельную. По заключению врачей, смерть, без сомнения, наступила от умышленного отравления. Против Александры Максименко и Аристарха Резникова было возбуждено уголовное дело.
Прокурор дал санкцию: «Взять под стражу».
МЯГКОЕ СЕРДЦЕ ПРИСЯЖНЫХ
Этот судебный процесс взбудоражил всю Россию. В нем были заняты самые видные юристы. Подсудимых защищали знаменитые Ф. Плевако, В. Спасович и Н. Холева.
Справедливо сказал в своем слове Холева:
— Обойдя несколько инстанций, настоящее дело стало предметом обсуждения и споров и в обществе, и в печати: появились газетные и журнальные статьи, фельетоны, печатаются до неузнаваемости искаженные отчеты, на театральных подмостках на эту тему разыгрываются драмы.
Это дело рассматривалось в Таганрогском окружном суде, в правительственном Сенате и, наконец, в Харьковском окружном суде (причину столь широкой географии мы опускаем).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Николай уже длительное время находился в Калаче. Так что Аристарх клеветал на его нездоровье. Позже, на судебном процессе, Португалов подтвердит, что у Максименко не было той болезни, какую он обнаружил у Резникова и Александры.
Но Николай, к несчастью, все же заболел. Случилось это как раз во время его пребывания в Калаче — 3 октября. У него объявился брюшной тиф. Его перевезли на пароходе в Ростов-на-Дону.
Болезнь была тяжелой, затяжной.
Александра явно тяготилась своим вынужденным пребыванием в доме. Как-то в сердцах она не выдержала, в присутствии Португалова крикнула:
— Когда же, наконец, он помрет! Мне так все надоело…
— О чем это вы? — неприятно удивился доктор. — Да нет, Николай Федорович непременно выздоровеет, вы не волнуйтесь!
При этом оптимистическом прогнозе у Александры вытянулось лицо.
Днем 18 февраля Португалов, осмотрев Николая, сказал:
— Могучий организм победил болезнь! Поздравляю, ваш муж исцелился. Ему только следует соблюдать диету.
Раздувая ноздри, Александра сунула гонорар:
— Спасибо! Приказала Марье:
— Закрой дверь за доктором.
Больной повеселел. Утром пил кофе. За чаем скушал ложку-другую икры, потом отведал кусочек торта.
В четыре часа дня Николай отправился к помощнику полицейского пристава Дмитриеву, сыграл с ним в шахматы, рассуждал о достижениях науки. Выглядел вполне здоровым и веселым.
В семь часов вечера в доме сели за чай. Заскочил на несколько минут Аристарх Резников. От чая отказался, но вызвал в соседнюю комнату Александру, о чем-то они пошушукались. Марья видела, что Аристарх передал хозяйке какой-то небольшой кулек.
Николай хотел выйти к столу, но Александра внесла ему на подносе стакан чая:
— Отдохни здесь.
Николай покорно вздохнул. Он отпил полстакана, остальное отставил в сторону:
— Жжет! Какой-то невкусный!
Вскоре из комнаты Николая послышались сдавленные крики:
— Больно, ох, режет в желудке! В комнату вошла Александра. Больной катался на постели и стонал:
— Дайте пить! Ах, желудок режет! Умоляю, лекарства какого-нибудь…
Александра дала мужу воды. Его тут же вырвало. Он продолжал кататься по постели, хрипел, мучительно стонал.
У больного начался озноб, затем его сильно пропоносило.
За доктором на коляске отправился Резников. Португалов, едва взглянув на позеленевшего Николая, покачал головой:
— Отравление! И очень сильное. Чем кормили?
— Ходил к соседу Дмитриеву. Там чего и съел. Николай, услыхав вопрос, корчась от боли, прерываемой рвотой, выдавил:
— Только стакан чая с булочкой… у Дмитриева… Саша еще невкусную воду… дала… Ой, режет! Господи, за что?… Доктор, дайте лекарства. Умоляю…
Португалов повернулся к Александре:
— Где вода?
— Вылили, что ж помои держать!
— Сейчас выпишу рецепты на слабительное и амигдалин в миндальной эмульсии. Это облегчит боли. Когда характер болезни более прояснится, перейдем к другим, более решительным мерам.
Пульс у больного был частым и напряженным. Все тело было покрыто обильным холодным потом.
Марья, любившая хозяина за доброту и приветливость, схватила рецепты и понеслась к аптекарю.
…Ночью в дверь Португалова позвонили. Это случилось уже около четырех часов утра. Это вновь прибыл Резников:
— Максименко очень слаб.
— Я сейчас соберусь!
— Подождите, может, не надо? Он, думаю, уже умер.
— Если вы считаете, что я не нужен, зачем же будите меня по ночам? — не выдержал Португалов. — Нет, я лечил Николая Федоровича, я поеду.
Доктор действительно застал коченеющее тело Николая Максименко. Лекарства, которые он выписывал с вечера, стояли на тумбочке запечатанными — их больному не давали.
Варвара, подобострастно улыбаясь, протянула конверт Португалову:
— Это вам-с, за труды! Триста рублев…
— Не надо, я не сумел помочь умершему.
— Берите, берите… Только справочку для похорон выдайте: дескать, последствия тифа…
— Наоборот! На вашем месте я бы настаивал на вскрытии покойного. Смерть его слишком неожиданна. Она не может быть объяснена естественным образом. Во избежание кривотолков…
Александра вдруг побледнела, потом залилась краской:
— Нет, не дам насильничать… Я лучше застрелюсь!
— Дело, сударыня, ваше. Только я должен сообщить в полицию.
«ВЗЯТЬ ПОД СТРАЖУ!»
21 октября врач тюремной больницы Марк Крас при участии приглашенных лично женок умершего докторов Виктора Лешкевича и Иосифа Моргулеса в присутствии представителя полиции произвели вскрытие умершего и исследование его внутренностей. В качестве наблюдателя присутствовал Португалов.
Тюремный врач обнаружил патологические изменения, связанные с перенесенным тифом.
— Да, эти темные фиолетовые пятна на кишечнике с неровной поверхностью — следствие перенесенного тифа, — заметил Португалов. — Но они не исключают возможность летального исхода и по другим причинам.
— Я уважаю, коллега, ваше мнение. Но не более! Я считаю вопрос закрытым.
С утра пораньше Португалов бросился к прокурору:
— Экспертиза интоксикации была неполной.
— Где покойный?
— Думаю, что пока дома. Но его родственники подозрительно спешат с похоронами.
— Вот моя санкция: без вашего заключения о причинах скоропостижной смерти — не хоронить. Я теперь же посылаю нарочного к вдове. Сообщу на кладбище.
Когда Португалов с помощниками и полицейским чиновником прибыли на Донскую, то покойный лежал на столе. Он был одет в черный сюртук, белую сорочку, жилет и брюки.
Николая обнажили. Спина и ягодицы были покрыты трупной краснотой.
Португалов взял для анализа желудок и часть печени, часть селезенки, кишок и их содержимого.
После этого умершего вновь обрядили.
Материал для экспертизы был направлен с нарочным во врачебное отделение областного правления Войска Донского. 31 октября химическое исследование подтвердило наличие в теле умершего значительного количества сильнодействующего минерального яда — мышьяка. Доза во много раз превышала смертельную. По заключению врачей, смерть, без сомнения, наступила от умышленного отравления. Против Александры Максименко и Аристарха Резникова было возбуждено уголовное дело.
Прокурор дал санкцию: «Взять под стражу».
МЯГКОЕ СЕРДЦЕ ПРИСЯЖНЫХ
Этот судебный процесс взбудоражил всю Россию. В нем были заняты самые видные юристы. Подсудимых защищали знаменитые Ф. Плевако, В. Спасович и Н. Холева.
Справедливо сказал в своем слове Холева:
— Обойдя несколько инстанций, настоящее дело стало предметом обсуждения и споров и в обществе, и в печати: появились газетные и журнальные статьи, фельетоны, печатаются до неузнаваемости искаженные отчеты, на театральных подмостках на эту тему разыгрываются драмы.
Это дело рассматривалось в Таганрогском окружном суде, в правительственном Сенате и, наконец, в Харьковском окружном суде (причину столь широкой географии мы опускаем).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87