С малых лет я изучил восемнадцать видов военного искусства. Так неужели я должен так нелепо умереть?.. Чем мне сейчас искать смерти, не лучше ли подождать, когда она сама за мной придет? А теперь посмотрим, что делать дальше».
И он вернулся к своим спутникам. Они смотрели на него широко раскрытыми глазами, но ни один не мог подняться на ноги. Ян Чжи стал бранить и укорять их:
– Все это произошло лишь потому, что вы не послушали меня. А теперь вот и я впутан в это дело.
Он поднял лежавший под деревом меч, подвесил к поясу кинжал и, убедившись, что ничего не забыл, тяжело вздохнув, покинул перевал.
Лишь ко времени второй ночной стражи стали приходить в себя и остальные. Один за другим они подымались на ноги, горько жалуясь на свою судьбу.
– Не слушались вы добрых советов военачальника Ян Чжи, вот и погубили меня, старика, – сетовал убитый горем управляющий.
– Почтенный господин! – отвечали они. – Теперь горю не помочь, и нам остается лишь обсудить, как быть дальше.
– Да что вы можете придумать? – отмахнулся управляющий.
– Нечего и говорить, вина, конечно, наша, – отвечали носильщики. – Но ведь недаром еще в старину говорили: «Когда человека охватывает пламя, он сам старается погасить его. Если оса забирается под одежду, – одежду надо сбросить». Будь командир Ян Чжи здесь, нам, конечно, нечем было бы оправдаться. Ну, а раз он ушел неизвестно куда, то почему бы нам по возвращении не свалить всю вину на него? Мы можем сказать правителю Лян Чжун-шу, что всю дорогу Ян Чжи издевался над нами, бранил, избивал и притеснял нас так, что мы даже вздохнуть боялись. Потом, дескать, он стакнулся с разбойниками, напоил нас зельем, связал и, забрав все драгоценности, скрылся.
– Пожалуй, вы дело говорите! – согласился управляющий. – Завтра же заявим местным властям обо всем, что с нами произошло, и оставим здесь двух начальников охраны, которые вместе с чиновниками будут расследовать это дело и разыскивать виновных. Сами же немедленно вернемся в Северную столицу и сообщим правителю о случившемся. Пусть он доложит обо всем наставнику государя с тем, чтоб правителю области Цзичжоу был дан приказ выловить эту шайку разбойников.
Не будем подробно рассказывать о том, как на следующее утро управляющий вместе со своими людьми отправился к правителю области Цзичжоу и сообщил о случившемся.
Возвратимся лучше к Ян Чжи. На душе у него было тяжело. С мечом в руках спустился он с перевала Хуанниган и пошел на юг. В полночь Ян Чжи остановился в лесу немного передохнуть. В голове его проносились мысли, одна печальней другой: «Вот остался я без всяких средств к существованию, – думал он. – Нет у меня здесь ни друзей, ни знакомых. Как теперь быть, и ума не приложу».
Начало светать. Ян Чжи решил воспользоваться прохладой и двинуться дальше. Пройдя около двадцати ли, он почувствовал, что совершенно измучен, и остановился у какого-то кабачка, оказав себе: «Если я немного не выпью, то умру в дороге».
Он вошел в кабачок, сел на скамейку из тутового дерева и положил возле себя меч. У очага возилась женщина. Увидев Ян Чжи, она обратилась к нему:
– Может быть, гостю что-нибудь приготовить?
– Дай мне поскорей два рога вина, – потребовал Ян Чжи, – а потом свари рису. Если же у тебя есть мясо, то приготовь и мяса. Платить я буду сразу за все.
Женщина кликнула парня и велела налить гостю вина. Сама же принялась варить рис и жарить мясо. Когда все было готово, она подала кушанье Ян Чжи.
Наевшись, Ян Чжи встал из-за стола и, захватив свой меч, покинул кабачок.
– Вы же не заплатили ни за еду, ни за вино! – крикнула вдогонку ему женщина.
– Запиши пока что все это в долг, – обернулся Ян Чжи, – а я потом приду и расплачусь.
И он двинулся дальше.
Однако парень, который подавал вино, бросился за Ян Чжи вдогонку и совсем было настиг его, но Ян Чжи одним ударом сбил парня с ног и пошел прочь. Женщина запричитала, жалуясь, что ее обижают, однако Ян Чжи не обращал на нее никакого внимания и продолжал идти дальше. Вдруг он услышал, что кто-то гонится за ним и кричит:
– Куда это ты уходишь?!
Оглянувшись, Ян Чжи увидел позади себя какого-то человека с высоко засученными рукавами и большой дубиной в руках.
«Ну, парень, погнался ты за мной на свою беду!» – подумал Ян Чжи и остановился. Но вслед за этим человеком бежал с вилами в руках еще один, в котором Ян Чжи узнал парня, прислуживавшего ему за столом. За ним неслись еще три крестьянина, вооруженные кольями.
«Прикончу-ка сначала одного, – сказал себе Ян Чжи, – остальные испугаются и сами отстанут». Подняв свой меч, он приготовился сразиться с подбежавшим к нему человеком, который, размахивая дубинкой, наступал на него. После того как они схватились уже раз тридцать, стало ясно, что человек этот, конечно, не может состязаться с Ян Чжи в военном искусстве. Ему оставалось лишь защищаться да уклоняться от ударов.
В тот момент, когда подбежавшие крестьяне хотели вступить в бой, человек, бившийся с Ян Чжи, вдруг выскочил из круга и крикнул:
– Стой! Погоди! Искусно же ты владеешь мечом! Как тебя зовут?
– Я никогда и ни перед кем не скрываю своего имени, – ударив себя в грудь, отвечал Ян Чжи. – Зовут меня Ян Чжи, по прозвищу «Черномордый зверь».
– Уж не вы ли военачальник Ян Чжи, из Восточной столицы?
– А откуда вы знаете Ян Чжи? – с удивлением осведомился тот.
– Вот уж поистине: «Глаза есть, а горы Тайшань не заметил!» – сказал человек, отбросив дубину и почтительно склонившись перед Ян Чжи.
Ян Чжи поднял его и в свою очередь спросил:
– Кто же вы такой?
– Сам я из Кайфына, – отвечал тот, – и был учеником Линь Чуна, наставника восьмисоттысячного войска. Зовут меня Цао Чжэн, предки мои были мясниками. Я и сам слыл очень искусным мясником, хорошо снимал шкуры, разделывал мясо, скоблил кости. За мою ловкость в этом деле люди прозвали меня Дьяволом ножа. Один богач дал мне пять тысяч связок денег я послал меня в Шаньдун торговать. Но здесь я неожиданно проторговался, и мне нельзя уж было возвращаться на родину. Тогда я женился тут на дочери крестьянина и живу теперь в доме жены. Женщина, которую вы видели у очага, как раз и есть моя жена, а парень с вилами – мой шурин. Вы сражаетесь не хуже моего учителя Линь Чуна. Вот почему я и не мог устоять против вас.
– Так вот оно что! – воскликнул Ян Чжи. – Вы обучались у Линь Чуна! Учитель ваш пострадал от командующего Гао Цю и ушел к разбойникам на Ляншаньбо.
– Мне рассказывали о нем, – сказал Цао Чжэн, – но я не знал, правда ли это. Прошу вас, господин начальник, в мой дом подкрепиться и отдохнуть.
Они вернулись в кабачок. Войдя в комнату, Цао Чжэн пригласил Ян Чжи сесть и приказал жене и шурину приветствовать начальника полагающимися по обычаю поклонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
И он вернулся к своим спутникам. Они смотрели на него широко раскрытыми глазами, но ни один не мог подняться на ноги. Ян Чжи стал бранить и укорять их:
– Все это произошло лишь потому, что вы не послушали меня. А теперь вот и я впутан в это дело.
Он поднял лежавший под деревом меч, подвесил к поясу кинжал и, убедившись, что ничего не забыл, тяжело вздохнув, покинул перевал.
Лишь ко времени второй ночной стражи стали приходить в себя и остальные. Один за другим они подымались на ноги, горько жалуясь на свою судьбу.
– Не слушались вы добрых советов военачальника Ян Чжи, вот и погубили меня, старика, – сетовал убитый горем управляющий.
– Почтенный господин! – отвечали они. – Теперь горю не помочь, и нам остается лишь обсудить, как быть дальше.
– Да что вы можете придумать? – отмахнулся управляющий.
– Нечего и говорить, вина, конечно, наша, – отвечали носильщики. – Но ведь недаром еще в старину говорили: «Когда человека охватывает пламя, он сам старается погасить его. Если оса забирается под одежду, – одежду надо сбросить». Будь командир Ян Чжи здесь, нам, конечно, нечем было бы оправдаться. Ну, а раз он ушел неизвестно куда, то почему бы нам по возвращении не свалить всю вину на него? Мы можем сказать правителю Лян Чжун-шу, что всю дорогу Ян Чжи издевался над нами, бранил, избивал и притеснял нас так, что мы даже вздохнуть боялись. Потом, дескать, он стакнулся с разбойниками, напоил нас зельем, связал и, забрав все драгоценности, скрылся.
– Пожалуй, вы дело говорите! – согласился управляющий. – Завтра же заявим местным властям обо всем, что с нами произошло, и оставим здесь двух начальников охраны, которые вместе с чиновниками будут расследовать это дело и разыскивать виновных. Сами же немедленно вернемся в Северную столицу и сообщим правителю о случившемся. Пусть он доложит обо всем наставнику государя с тем, чтоб правителю области Цзичжоу был дан приказ выловить эту шайку разбойников.
Не будем подробно рассказывать о том, как на следующее утро управляющий вместе со своими людьми отправился к правителю области Цзичжоу и сообщил о случившемся.
Возвратимся лучше к Ян Чжи. На душе у него было тяжело. С мечом в руках спустился он с перевала Хуанниган и пошел на юг. В полночь Ян Чжи остановился в лесу немного передохнуть. В голове его проносились мысли, одна печальней другой: «Вот остался я без всяких средств к существованию, – думал он. – Нет у меня здесь ни друзей, ни знакомых. Как теперь быть, и ума не приложу».
Начало светать. Ян Чжи решил воспользоваться прохладой и двинуться дальше. Пройдя около двадцати ли, он почувствовал, что совершенно измучен, и остановился у какого-то кабачка, оказав себе: «Если я немного не выпью, то умру в дороге».
Он вошел в кабачок, сел на скамейку из тутового дерева и положил возле себя меч. У очага возилась женщина. Увидев Ян Чжи, она обратилась к нему:
– Может быть, гостю что-нибудь приготовить?
– Дай мне поскорей два рога вина, – потребовал Ян Чжи, – а потом свари рису. Если же у тебя есть мясо, то приготовь и мяса. Платить я буду сразу за все.
Женщина кликнула парня и велела налить гостю вина. Сама же принялась варить рис и жарить мясо. Когда все было готово, она подала кушанье Ян Чжи.
Наевшись, Ян Чжи встал из-за стола и, захватив свой меч, покинул кабачок.
– Вы же не заплатили ни за еду, ни за вино! – крикнула вдогонку ему женщина.
– Запиши пока что все это в долг, – обернулся Ян Чжи, – а я потом приду и расплачусь.
И он двинулся дальше.
Однако парень, который подавал вино, бросился за Ян Чжи вдогонку и совсем было настиг его, но Ян Чжи одним ударом сбил парня с ног и пошел прочь. Женщина запричитала, жалуясь, что ее обижают, однако Ян Чжи не обращал на нее никакого внимания и продолжал идти дальше. Вдруг он услышал, что кто-то гонится за ним и кричит:
– Куда это ты уходишь?!
Оглянувшись, Ян Чжи увидел позади себя какого-то человека с высоко засученными рукавами и большой дубиной в руках.
«Ну, парень, погнался ты за мной на свою беду!» – подумал Ян Чжи и остановился. Но вслед за этим человеком бежал с вилами в руках еще один, в котором Ян Чжи узнал парня, прислуживавшего ему за столом. За ним неслись еще три крестьянина, вооруженные кольями.
«Прикончу-ка сначала одного, – сказал себе Ян Чжи, – остальные испугаются и сами отстанут». Подняв свой меч, он приготовился сразиться с подбежавшим к нему человеком, который, размахивая дубинкой, наступал на него. После того как они схватились уже раз тридцать, стало ясно, что человек этот, конечно, не может состязаться с Ян Чжи в военном искусстве. Ему оставалось лишь защищаться да уклоняться от ударов.
В тот момент, когда подбежавшие крестьяне хотели вступить в бой, человек, бившийся с Ян Чжи, вдруг выскочил из круга и крикнул:
– Стой! Погоди! Искусно же ты владеешь мечом! Как тебя зовут?
– Я никогда и ни перед кем не скрываю своего имени, – ударив себя в грудь, отвечал Ян Чжи. – Зовут меня Ян Чжи, по прозвищу «Черномордый зверь».
– Уж не вы ли военачальник Ян Чжи, из Восточной столицы?
– А откуда вы знаете Ян Чжи? – с удивлением осведомился тот.
– Вот уж поистине: «Глаза есть, а горы Тайшань не заметил!» – сказал человек, отбросив дубину и почтительно склонившись перед Ян Чжи.
Ян Чжи поднял его и в свою очередь спросил:
– Кто же вы такой?
– Сам я из Кайфына, – отвечал тот, – и был учеником Линь Чуна, наставника восьмисоттысячного войска. Зовут меня Цао Чжэн, предки мои были мясниками. Я и сам слыл очень искусным мясником, хорошо снимал шкуры, разделывал мясо, скоблил кости. За мою ловкость в этом деле люди прозвали меня Дьяволом ножа. Один богач дал мне пять тысяч связок денег я послал меня в Шаньдун торговать. Но здесь я неожиданно проторговался, и мне нельзя уж было возвращаться на родину. Тогда я женился тут на дочери крестьянина и живу теперь в доме жены. Женщина, которую вы видели у очага, как раз и есть моя жена, а парень с вилами – мой шурин. Вы сражаетесь не хуже моего учителя Линь Чуна. Вот почему я и не мог устоять против вас.
– Так вот оно что! – воскликнул Ян Чжи. – Вы обучались у Линь Чуна! Учитель ваш пострадал от командующего Гао Цю и ушел к разбойникам на Ляншаньбо.
– Мне рассказывали о нем, – сказал Цао Чжэн, – но я не знал, правда ли это. Прошу вас, господин начальник, в мой дом подкрепиться и отдохнуть.
Они вернулись в кабачок. Войдя в комнату, Цао Чжэн пригласил Ян Чжи сесть и приказал жене и шурину приветствовать начальника полагающимися по обычаю поклонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179