И еще то, что командование дивизии и полка всей душой радо освобождению Сталинграда и шлет всем нашим воинам свою сердечную благодарность за то, что они доблестно выполнили приказ – форсировали Вазузу, захватили плацдарм и отстояли его. Скажите и то, что мы своим наступлением и форсированием прочно сковали войска 9-й армии генерала Моделя и 3-й танковой армии генерала Рейнгардта и не дали им возможности не только отправить на помощь фельдмаршалу Паулюсу ни одной дивизии, ни одного полка, а еще заставили фельдмаршала Клюге – командующего группы армий «Центр» – бросить сюда на закрытие прорыва свой оперативный резерв и даже охранную дивизию и дивизию СС. И как ни велики наши потери, мы своими активными действиями так же, как и воины нашего и Калининского фронта, основательно помогли Сталинградскому и Донскому фронтам окружить и разгромить 330-тысячную группировку Паулюса.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Весть о победе Советской Армии в Сталинграде докатилась и до далекого Княжина. Ее привез возвратившийся из района председатель колхоза Петр Петрович Крутовских. Не успел он поделиться дома этой вестью с соседями, как их ребята вместе с Кузькой Русских мгновенно разнесли ее по всей деревне. Влетела она, как яркий луч солнца в ненастье, и в дом Железновых.
– Чего вы такой толпой? Сходка, что ль? – угрюмо бурчала Аграфена Игнатьевна. – Дверь-то закройте! Господи, снегу-то сколько нанесли…
– Тетя Глаша, постой, не бурчи, – остановил ее Володя, сын Крутовских, – радость! Наши Сталинград освободили! Тьму-тьмущую фрицев, а вместе с ними пятнадцать генералов и еще вдобавок их главного – по-ихнему не помню, по-нашему – маршала – в плен взяли! И дальше их гонят!
– Слава тебе господи! – перекрестилась Аграфена Игнатьевна. – Да что же вы, милые мои, стоите-то? Садитесь. Кваску вот, пожалуйста, – сняла она блюдце с кувшина. – Как же это так получилось-то? Расскажите.
– Некогда, тетя Глаша. Нам еще бежать надо, – почти хором ответили ребята и рванулись в дверь.
– А мать обрадовали? – остановила она Кузьму. Тот, не задерживаясь, ответил на ходу:
– Обрадовали. Даже помогли лампадки затеплить.
– Даже лампадки, – шептали ее старческие губы. – Да, да, и мне надо затеплить. – И она засеменила на кухню, взяла там спички и, вернувшись в горницу, зажгла висевшую перед образами лампадку. После, опустившись на колени, молилась, отбивая земные поклоны, – за победу Красной Армии, за здравие воинов Якова и Веры и за пропавшего без вести Юры.
Молилась в душе и Пелагея Гавриловна с невесткой Марфушей.
Скрип двери, ворвавшийся холод заставили их обернуться.
Вошел командир.
– Вы к нам? – растерянно спросила Марфуша.
– Я к старшему лейтенанту Русских Василию Назаровичу.
– А его нет, в отъезде, к братеннику по делу уехал… – поспешила ответить Марфуша. – Раздевайтесь, подождите, он должен скоро возвратиться.
– Спасибо. Я потом зайду. У меня здесь есть дела.
– Что ему передать? – глядя на невестку, взволновалась свекровь.
– У меня к нему личное, – замялся офицер. – Понимаете, он просрочил отпуск.
– Просрочил? Отпуск? – Мать испуганно схватилась рукой за щеку.
– А вы не волнуйтесь. Все будет в порядке, – и командир ушел.
– Марфа! Что это значит? – Пелагея Гавриловна дернула за руку невестку.
И Марфуша, заливаясь слезами, поведала свекрови всю правду.
– Боже мой, боже! – запричитала Пелагея Гавриловна и, представляя, какой грех совершил ее сын, по-матерински думала, как выручить его из навалившейся беды. Больше всего она боялась Назара.
Пелагея Гавриловна встретила Назара на крыльце без платка.
– Ты это чего простоволосая, мать моя! Аль горячку схватить хочешь? – удивился Назар, опустив воротник и отряхивая с валенок снег. Подходя к дому, он заметил у ворот санный след. – Кто приезжал?
– Офицер из райвоенкомата… – ответила Пелагея Гавриловна.
– Из военкомата? По каким это делам? – шагнул Назар в избу и сбросил на руки невестки шубу.
– Да прямо-таки и не знаю. Ничего он не сказывал.
– Гм! – удивленно хмыкнул Назар. – Так-таки ни из-за чего за семь верст киселя хлебать?
– Да он обещал сегодня на обратном пути еще заехать… Банька готова. Може, сейчас, Назар, в баньку пойдешь?
– В баню? Что ж, можно и в баню. – И Назар подошел к висевшей шубе и из ее кармана вытащил поллитровку. – Завтра к нам в гости придут Илья Семенович, – поставил Назар в самодельный дедовский буфет водку, – Нина Николаевна, ребята – внуки Ильи Семеновича. Так ты, мать, наделай-ка пельменей, пирог испеки. А где Василий?
– Уехал в Морозово.
– Морозово? Что ж меня не дождался? – и бросил в сердцах: – Ну да, часто встречаемся!.. Тверезый? – Назар зло смотрел на жену.
– Тверезый… А что тут? По делу поехал.
– Раз не подождал отца, значит, голова не в порядке… Разве он не знал, что сегодня суббота и я должен приехать? Потом баня!..
– А може, и запамятовал.
– Запамятовал, – огорченно передразнил Назар жену. – Не запамятовал, а гульба – вот что! Испортила его война. Не тот Василий стал, не тот. Накось, отец работает на заводе, всего раз в неделю дома бывает, а он даже и не подумал меня обождать. Марфуша! – крикнул Назар, – давай белье! – Марфуша бросилась в горницу, взяла с сундука сверток и передала его свекру.
– А почему все это? Почему? – остановился Назар против жены. – Да все потому, что он не с винтовкой в руках на передовой воюет, а как барин на машине разъезжает. Если бы он так, как Костя, денно и нощно с пулеметом в окопе, аль как Семен у орудия, или наподобие Никиты – в небе, аль Захара – в танке, как Иван – под водой против супостата крутится, он дорожил бы собой и нашей фамилией. А так как ему все достается без крови и страха, вот и распустился, мать моя!.. – и с порога спросил: – Веник там?
– Там! – ответила Марфуша.
Стихли шаги Назара. Пелагея Гавриловна подошла к маленькой дежке и хотела было сказать невестке, чтобы она принесла из сеней муку, но другая мысль перебила ее намерение.
Марфуша по глазам поняла волнение и страх свекрови и посоветовала:
– А вы дайте ему чего-нибудь: сальца аль мучки.
– Пожалуй, Марфуша, и вправду дать. Небось, нуждается, – спохватилась Пелагея Гавриловна за эту мысль. – Бери лампу, и идем!
Женщины ушли в сени. Марфуша светила над ларем, а Пелагея Гавриловна отрезала большой кусок сала и насыпала мешочек первосортной муки.
– Ну как, Марфуша, хватит?
– Хватит, – ответила невестка.
Пелагея Гавриловна все это сложила в мешок и поставила его за ларь. Теперь она была охвачена одной тревогой, как бы Назар не вернулся из бани раньше представителя военкомата.
Вышло как раз так, как она желала: за окном заскрипели полозья.
– Ну, как? Приехал? – еще в дверях спросил офицер.
– Нет, товарищ… – засуетилась Пелагея Гавриловна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119