Штукатурку Варфоломеев выбрал, потому что пуля, убившая Дашкова, была извлечена из оштукатуренной стены кухни, в которой был найден убитый.
Надев наушники, Варфоломеев взял пистолет двумя руками, прицелился и выпустил вразброс по цели всю обойму.
Сняв наушники и положив пистолет на стенд, взял специальную металлическую плошку, щипцы с резиновыми прокладками и начал по очереди доставать из штукатурки пули, складывая их в плошку. Вернувшись к столу, взялся за работу.
Сев на стулья, Гущин, Дерябко и Хрулев молча наблюдали, как Варфоломеев по очереди сравнивает пулю, убившую Дашкова, с каждой из пуль, которые были только что выпущены из ствола принесенного пистолета.
Закончив работу, выключил яркую лампу на столе. Достал платок, протер глаза. Посмотрел на Гущина:
— Виктор Александрович, ответ отрицательный.
— Отрицательный?
— Да. Пулю, которой был убит Дашков, выпустили из другого пистолета. Не из этого.
— Ясно, — Гущин встал. — Спасибо, Савелий Константинович.
— Не за что. Это моя работа. Выйдя из лаборатории, Гущин сказал:
— Полный провал. Надеюсь, вы понимаете, что я решил отстрелять этот пистолет просто от отчаяния?
Ответом ему было молчание. Двинувшись вместе с Дерябко и Хрулевым к кабинету, Гущин добавил:
— Ведь если пистолет Лапика все это время был в Чахбеха-ре, из него никак не могли убить Дашкова.
— Виктор Александрович, мы все понимаем, — сказал Дерябко. — Я бы сам тоже отстрелял этот пистолет.
— Но сдаваться я не хочу. Вот что, ребята: отправляйтесь-ка вы в Шереметьево.
— В Шереметьево? — переспросил Дерябко.
— Да. По версии Лапика, он приехал в Москву на поезде, через двое суток после убийства Дашкова. Но чисто теоретически он вполне мог попасть в Москву намного раньше, прилетев самолетом. А билеты на поезд Тегеран — Москва приобрести у проводников.
— Но Виктор Александрович, мы же Шереметьево проверили, — сказал Дерябко. — В списках пассажиров самолета Тегаран — Москва фамилии Лапика нет.
— Все правильно, фамилии нет. И все же проведите проверку.
— Какую?
— Такую: возьмите фото Лапика и обойдите с нею всех таксистов, а если можно, и частников, работавших в аэропорту Шереметьево в тот день. Попробуйте узнать, не садился ли этот человек в тот день в их машину. Дерябко покачал головой:
— Виктор Александрович, боюсь, это глухой номер. Там же таксистская мафия. Они в жизни не будут ничего говорить ни о каком пассажире, не посовещавшись предварительно со своим паханом.
— Все правильно. Не спорю, работа тяжелая. Но чем черт не шутит. Попробуйте. Может, найдете какие-то пути, чтобы воздействовать на этого самого пахана. Или придумаете еще какой-то трюк. На выдумки вы горазды, я знаю.
— Хорошо, Виктор Александрович. Сделаем все, что сможем.
— Вот и отлично.
Глядя на летящее навстречу Ленинградское шоссе, Хрулев подумал: неужели повезло? За последние два дня, с момента, когда он начал исправно выполнять обязанности официанта в ресторане аэровокзала, он успел переговорить больше чем с двадцатью таксистами. При этом он строго руководствовался заранее подготовленным списком. Беседы он вел лишь с теми, кто мог находиться на стоянке в Шереметьево в момент предполагаемого прилета самолета Тегеран — Москва с Лапиком на борту.
Однако пока, до этой поездки, все его усилия пропадали впустую. Его точно рассчитанные приколы и подначки ни к чему не приводили, никто из таксистов не узнавал Лапика на фотографии. И вот — что-то забрезжило.
Покосился на табличку с именем таксиста. Балмаков Вадим Сергеевич. Судя по лицу и по повадкам — мужик опытный.
Сейчас Балмаков с явным интересом рассматривал фотографию, представляющую собой чудо компьютерного монтажа — улыбающийся Хрулев, сидя за уставленным яствами столом, обнимает за плечи строго смотрящего перед собой Лапика.
Вернув фото Хрулеву, Балмаков спросил:
— Где это вы с ним?
— На дне рождения у одной… У одной общей знакомой.
— Ты сам-то давно у нас в кабаке пилишь?
— Да уж порядком. С год примерно.
— Да? — Балмаков посмотрел на него. — Я тебя только один раз видел.
— Еще увидишь, не волнуйся.
— Это уж точно. — Балмаков протянул ему пачку «Мальборо»: — Сунь сигарету в зубы, будь друг.
После того как Хрулев вставил ему в зубы сигарету, Балмаков, прикурив и затянувшись, сказал:
— Возил я твоего дружка.
— Что, серьезно?
— Серьезно. Неделю примерно назад.
— Да не может быть.
— Может. Я почему запомнил — я его минут двадцать, а то и все полчаса прождал в одном месте. Ну, все, думаю, наколол меня мужик. Решил отделаться задатком.
— И где ж ты его прождал, интересно?
— Где? Подожди, дай вспомнить… В Строгино. Да, точно, в Строгино.
В десятку, подумал Хрулев. Квартира Лапика находится в Строгино.
— Интересно… Наверное, к бабе какой-то поехал. Я слышал, у него баба есть в Строгино.
— Может быть. Хотя чего ему у бабы делать двадцать минут? Раздеться за такое время не успеешь.
— Это верно. А потом, когда он вышел, куда поехали?
— Потом я его к «Соколу» отвез. К метро. Он расплатился и ушел в метро.
Опять точно в десятку. Квартира Лашкова находится недалеко от метро «Сокол».
— Черт… Где ж я теперь его буду искать… — Хрулев вздохнул. — Конечно, он в кабак ко мне припрется рано или поздно, деться ему некуда. Слушай, я кину тебе двадцатку лишнюю — подвези меня к этому месту?
— К какому?
— Ну, в Строгино? Где ты его прождал? Балмаков хохотнул:
— Ну, ты даешь… Думаешь, я помню, куда я его подвозил?
— А не вспомнишь — пускай. Просто там у меня одна телка живет. Понял? Хочу проверить, может, он к ней хотел тогда нырнуть. А?
— Ладно, мне что. Поехали, посмотришь.
В Строгино, попетляв, Балмаков в конце концов остановил такси у шестнадцатиэтажной башни. Усмехнулся:
— Смотри. За точность не ручаюсь, но где-то здесь. Здесь она живет, твоя телка?
— Почти. Через два дома, вон в той башне.
— Вот видишь. Значит, память у меня еще есть.
Память у Балмакова была отличной — он остановил такси точно у дома, в котором жил Лапик.
Войдя в знакомую квартиру, Лапик увидел на этот раз лишь Тофика. Тот смотрел на него, улыбаясь.
— Проходите, Владимир. Проходите, проходите, гостем будете. Рад вас видеть. У меня вы самый желанный гость. — После того, как они сели в кресла в гостиной, спросил: — Хотите что-то выпить? Чай, кофе?
— Нет, спасибо. Я ненадолго.
— Я только что разговаривал с господином Рустамбеком. Он просил передать вам привет от него лично.
— Очень рад, — Лапик помедлил. — Тофик, у меня к вам есть одна просьба. Так сказать, деликатного характера.
— Слушаю вас, Владимир.
— Вы очень много сделали по обеспечению моего алиби. И все же в нем осталось одно уязвимое место.
— Какое?
— Ну… Раньше я вам о нем не говорил, оно мне казалось незначительным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Надев наушники, Варфоломеев взял пистолет двумя руками, прицелился и выпустил вразброс по цели всю обойму.
Сняв наушники и положив пистолет на стенд, взял специальную металлическую плошку, щипцы с резиновыми прокладками и начал по очереди доставать из штукатурки пули, складывая их в плошку. Вернувшись к столу, взялся за работу.
Сев на стулья, Гущин, Дерябко и Хрулев молча наблюдали, как Варфоломеев по очереди сравнивает пулю, убившую Дашкова, с каждой из пуль, которые были только что выпущены из ствола принесенного пистолета.
Закончив работу, выключил яркую лампу на столе. Достал платок, протер глаза. Посмотрел на Гущина:
— Виктор Александрович, ответ отрицательный.
— Отрицательный?
— Да. Пулю, которой был убит Дашков, выпустили из другого пистолета. Не из этого.
— Ясно, — Гущин встал. — Спасибо, Савелий Константинович.
— Не за что. Это моя работа. Выйдя из лаборатории, Гущин сказал:
— Полный провал. Надеюсь, вы понимаете, что я решил отстрелять этот пистолет просто от отчаяния?
Ответом ему было молчание. Двинувшись вместе с Дерябко и Хрулевым к кабинету, Гущин добавил:
— Ведь если пистолет Лапика все это время был в Чахбеха-ре, из него никак не могли убить Дашкова.
— Виктор Александрович, мы все понимаем, — сказал Дерябко. — Я бы сам тоже отстрелял этот пистолет.
— Но сдаваться я не хочу. Вот что, ребята: отправляйтесь-ка вы в Шереметьево.
— В Шереметьево? — переспросил Дерябко.
— Да. По версии Лапика, он приехал в Москву на поезде, через двое суток после убийства Дашкова. Но чисто теоретически он вполне мог попасть в Москву намного раньше, прилетев самолетом. А билеты на поезд Тегеран — Москва приобрести у проводников.
— Но Виктор Александрович, мы же Шереметьево проверили, — сказал Дерябко. — В списках пассажиров самолета Тегаран — Москва фамилии Лапика нет.
— Все правильно, фамилии нет. И все же проведите проверку.
— Какую?
— Такую: возьмите фото Лапика и обойдите с нею всех таксистов, а если можно, и частников, работавших в аэропорту Шереметьево в тот день. Попробуйте узнать, не садился ли этот человек в тот день в их машину. Дерябко покачал головой:
— Виктор Александрович, боюсь, это глухой номер. Там же таксистская мафия. Они в жизни не будут ничего говорить ни о каком пассажире, не посовещавшись предварительно со своим паханом.
— Все правильно. Не спорю, работа тяжелая. Но чем черт не шутит. Попробуйте. Может, найдете какие-то пути, чтобы воздействовать на этого самого пахана. Или придумаете еще какой-то трюк. На выдумки вы горазды, я знаю.
— Хорошо, Виктор Александрович. Сделаем все, что сможем.
— Вот и отлично.
Глядя на летящее навстречу Ленинградское шоссе, Хрулев подумал: неужели повезло? За последние два дня, с момента, когда он начал исправно выполнять обязанности официанта в ресторане аэровокзала, он успел переговорить больше чем с двадцатью таксистами. При этом он строго руководствовался заранее подготовленным списком. Беседы он вел лишь с теми, кто мог находиться на стоянке в Шереметьево в момент предполагаемого прилета самолета Тегеран — Москва с Лапиком на борту.
Однако пока, до этой поездки, все его усилия пропадали впустую. Его точно рассчитанные приколы и подначки ни к чему не приводили, никто из таксистов не узнавал Лапика на фотографии. И вот — что-то забрезжило.
Покосился на табличку с именем таксиста. Балмаков Вадим Сергеевич. Судя по лицу и по повадкам — мужик опытный.
Сейчас Балмаков с явным интересом рассматривал фотографию, представляющую собой чудо компьютерного монтажа — улыбающийся Хрулев, сидя за уставленным яствами столом, обнимает за плечи строго смотрящего перед собой Лапика.
Вернув фото Хрулеву, Балмаков спросил:
— Где это вы с ним?
— На дне рождения у одной… У одной общей знакомой.
— Ты сам-то давно у нас в кабаке пилишь?
— Да уж порядком. С год примерно.
— Да? — Балмаков посмотрел на него. — Я тебя только один раз видел.
— Еще увидишь, не волнуйся.
— Это уж точно. — Балмаков протянул ему пачку «Мальборо»: — Сунь сигарету в зубы, будь друг.
После того как Хрулев вставил ему в зубы сигарету, Балмаков, прикурив и затянувшись, сказал:
— Возил я твоего дружка.
— Что, серьезно?
— Серьезно. Неделю примерно назад.
— Да не может быть.
— Может. Я почему запомнил — я его минут двадцать, а то и все полчаса прождал в одном месте. Ну, все, думаю, наколол меня мужик. Решил отделаться задатком.
— И где ж ты его прождал, интересно?
— Где? Подожди, дай вспомнить… В Строгино. Да, точно, в Строгино.
В десятку, подумал Хрулев. Квартира Лапика находится в Строгино.
— Интересно… Наверное, к бабе какой-то поехал. Я слышал, у него баба есть в Строгино.
— Может быть. Хотя чего ему у бабы делать двадцать минут? Раздеться за такое время не успеешь.
— Это верно. А потом, когда он вышел, куда поехали?
— Потом я его к «Соколу» отвез. К метро. Он расплатился и ушел в метро.
Опять точно в десятку. Квартира Лашкова находится недалеко от метро «Сокол».
— Черт… Где ж я теперь его буду искать… — Хрулев вздохнул. — Конечно, он в кабак ко мне припрется рано или поздно, деться ему некуда. Слушай, я кину тебе двадцатку лишнюю — подвези меня к этому месту?
— К какому?
— Ну, в Строгино? Где ты его прождал? Балмаков хохотнул:
— Ну, ты даешь… Думаешь, я помню, куда я его подвозил?
— А не вспомнишь — пускай. Просто там у меня одна телка живет. Понял? Хочу проверить, может, он к ней хотел тогда нырнуть. А?
— Ладно, мне что. Поехали, посмотришь.
В Строгино, попетляв, Балмаков в конце концов остановил такси у шестнадцатиэтажной башни. Усмехнулся:
— Смотри. За точность не ручаюсь, но где-то здесь. Здесь она живет, твоя телка?
— Почти. Через два дома, вон в той башне.
— Вот видишь. Значит, память у меня еще есть.
Память у Балмакова была отличной — он остановил такси точно у дома, в котором жил Лапик.
Войдя в знакомую квартиру, Лапик увидел на этот раз лишь Тофика. Тот смотрел на него, улыбаясь.
— Проходите, Владимир. Проходите, проходите, гостем будете. Рад вас видеть. У меня вы самый желанный гость. — После того, как они сели в кресла в гостиной, спросил: — Хотите что-то выпить? Чай, кофе?
— Нет, спасибо. Я ненадолго.
— Я только что разговаривал с господином Рустамбеком. Он просил передать вам привет от него лично.
— Очень рад, — Лапик помедлил. — Тофик, у меня к вам есть одна просьба. Так сказать, деликатного характера.
— Слушаю вас, Владимир.
— Вы очень много сделали по обеспечению моего алиби. И все же в нем осталось одно уязвимое место.
— Какое?
— Ну… Раньше я вам о нем не говорил, оно мне казалось незначительным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126