Такова человеческая природа — изучать, познавать реальность на пути к непостижимому.
И все мы вместе, и каждый из нас в отдельности должны соблюдать Закон, поскольку человечество может выжить лишь благодаря совместным усилиям... Так или приблизительно так думал я, покачиваясь в седле. Наши лошади преодолели узкую канаву на пути к крутому каменистому холму. Порой наша тропа становилась едва заметной, а иногда и совсем исчезала. Один раз, когда мы потеряли ее вовсе, Монте заметил вдруг в ярде от нас два камня, поставленные один на другой. Подъехав ближе, мы тут же, около этих странных камней, отыскали продолжение тропы... Внезапно моя лошадь насторожилась и принялась поводить ушами, раздувать ноздри. Я постарался успокоить ее, но она упрямо продолжала мотать головой.
Начинало светать. Мы все разом замерли на месте, когда вдруг уловили слабый запах дыма костра: в тишине раздавалось едва слышное позвякивание металла о металл.
— Это где-то невдалеке, — сказал Монте, — может, в паре ярдов или того меньше.
Тропа, как я и предполагал, неожиданно разделилась надвое: одна часть круто спускалась вниз, в тенистую лощину, которая в свою очередь вливалась в широкий каньон. Внизу блестел ручей. Мы, посмотрев друг на друга, подняли ружья, потом глянули на лощину, скрытую кустарником и деревьями, на крутую дорогу, протоптанную людьми, обутыми не иначе как в мокасины. Протоптанную для других, таких же, обутых в мокасины ног. Спуститься, не производя шума, представлялось маловероятным, сразу стали бы осыпаться камни, привлекая внимание тех, кто был внизу.
Спешившись, я подошел к краю и заглянул вниз. Лошади без седоков, наверное, спуститься могли бы здесь. Но не наши, поскольку сразу бы превратились в хорошую мишень, не пройдя и половины пути. Я медленно и внимательно изучал тропу. Пеший, конечно, одолеет этот спуск, если будет предельно осторожен... Снова послышались голоса, потом смех: они расположились внизу, точно под нами, определил я... И все же тот, кто начнет спускаться первым и будет вооружен, тот сможет задержать их на какое-то время, попробовать рассеять вражеские ряды, пока не спустятся остальные.
По склону горы, как и везде здесь, росли дубы. И надо было передвигаться от одного дерева к другому очень осмотрительно, чтобы не вызвать камнепада. Даже движение одного маленького камешка заставит сидевших внизу у костра немедленно поднять на этот шум головы, и тот, кто рискнет на этот шаг, будет просто пригвожден пулями к горе.
Меня осенило, вдруг я понял, как это надо делать. И то, что это должен был сделать только я, не вызывало сомнений: украдены мои лошади, а ловушка, если она и в самом деле существовала, предназначалась только мне. Я подошел к своей лошади, снял ботинки, повесив их на луку седла, надел мокасины.
— Что ты задумал? — тревожно взглянул на меня Монте.
— Спуститься может только один человек. Я отвлеку их внимание, пока подойдете вы.
— Позволь лучше пойти мне, малыш! — Джакоб в сердцах сплюнул на землю. — Позволь старому опытному волку...
Пока говорил Финней, я заметил среди листьев какое-то красно-коричневое мельканье, а сделав несколько шагов, увидел наших лошадей, сгрудившихся у импровизированных ворот сколоченного наспех в верхней части каньона загона.
Если бы было можно... ах, если бы...
— Джакоб! — Я в волнении кивнул на лошадей. — Если бы можно было подобраться к ним и открыть ворота!..
— Вызовем панику среди лошадей, и они понесутся через их лагерь к выходу из каньона, — прервал меня Броди.
— Но мы заберем наших лошадей! — воскликнул Хардин.
Вернулся Монте, который обследовал хребет.
— Там, — показал он рукой, — кажется, идет дорога к верхней части каньона. Полагаю, мы доберемся до нее на лошадях. Она, конечно, тоже крутая, но в меру, не такая, как здесь.
— Возьми с собой мою лошадь, — попросил я Монте. — А я попробую. — Помолчав, добавил: — Мы все готовы к тому, что может случиться. Поэтому если кому-нибудь удастся спастись, пусть возвращается в город. Если освободим лошадей, что ж, скачите вместе с ними.
Монте поймал поводья моей лошади.
— Ну, тронулись, — бодро скомандовал он, и все поскакали следом, вперед по хребту. А я остался один.
Несколько мгновений стоял, не двигаясь и наслаждаясь игрой рассеянного света раннего утра. Небо немного затянули облака, воздух оставался прохладным и чистым, и я, оглянувшись вокруг, вдохнул его полной грудью. Даже легкие мои ощутили прозрачную его свежесть. Подошел к большому голубому дубу, встал рядом, глядя на дорогу, которую предстояло одолеть. Взяв в правую руку ружье, начал спускаться очень медленно, с предосторожностями ставя ногу на землю и не менее аккуратно поднимая ее для следующего шага.
Если парням повезет и удастся осуществить задуманное, им потребуется время для того, чтобы подобраться к загону, который не был виден из вражеского лагеря, но являлся самым удобным местом, где можно спрятать украденных лошадей.
Дюжина или более мужчин, страстно желающих убить меня!.. Через минуту-другую я встречусь лицом к лицу с ними. Предположим, дорога — это второе ответвление от основной тропы — окажется непроходимой. Что тогда? Но об этом не хотелось и думать.
Пот градом катился по моему лицу.
Подошвы моих мокасин скользили по серой пыльной земле и хвойным иголкам. Кажется, это была сосна-диггер, их иголки достигали восьмидесяти дюймов длины, — пришло мне почему-то вдруг на ум. Шаг за шагом я преодолел около пятидесяти футов и припал в очередной раз к стволу ближайшего дуба, чтобы оглядеться и оценить обстановку.
Теперь мне было их видно очень хорошо. Около костра бездельничали три человека. Неподалеку еще двое играли на одеяле в карты. Все были вооружены, У каждого под рукой лежало ружье. На костре стоял чайник. Нет, все же здесь невозможно спуститься вниз, убедился я окончательно, не подставляя голову под пули. Что же придумать? Что?..
Где, интересно, сейчас остальные бандиты? Я насчитал пятерых, а их, по меньшей мере, должна быть дюжина.
От того места, где я стоял, обхватив дуб, до лагеря не более ста ярдов. Встав на одно колено, я изучал маршрут, по которому мне предстояло двигаться. Потом, поднявшись, молниеносно переместился к другому наблюдательному пункту — за ствол следующего, еще более мощного дуба, верхушка которого была сломана на высоте приблизительно пяти футов от земли: рядом и валялась верхушка.
Это прибежище было намного удобнее, да и к вражескому лагерю ближе. Огромный пень служил надежным прикрытием так же, как и упавшая его часть.
Позади меня вдруг хрустнула ветка. Я полуобернулся и уголком глаза заметил мексиканца в большом сомбреро и шали, наставившего на меня ружье.
От неожиданности я потерял равновесие, упал и откатился в сторону от прикрытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
И все мы вместе, и каждый из нас в отдельности должны соблюдать Закон, поскольку человечество может выжить лишь благодаря совместным усилиям... Так или приблизительно так думал я, покачиваясь в седле. Наши лошади преодолели узкую канаву на пути к крутому каменистому холму. Порой наша тропа становилась едва заметной, а иногда и совсем исчезала. Один раз, когда мы потеряли ее вовсе, Монте заметил вдруг в ярде от нас два камня, поставленные один на другой. Подъехав ближе, мы тут же, около этих странных камней, отыскали продолжение тропы... Внезапно моя лошадь насторожилась и принялась поводить ушами, раздувать ноздри. Я постарался успокоить ее, но она упрямо продолжала мотать головой.
Начинало светать. Мы все разом замерли на месте, когда вдруг уловили слабый запах дыма костра: в тишине раздавалось едва слышное позвякивание металла о металл.
— Это где-то невдалеке, — сказал Монте, — может, в паре ярдов или того меньше.
Тропа, как я и предполагал, неожиданно разделилась надвое: одна часть круто спускалась вниз, в тенистую лощину, которая в свою очередь вливалась в широкий каньон. Внизу блестел ручей. Мы, посмотрев друг на друга, подняли ружья, потом глянули на лощину, скрытую кустарником и деревьями, на крутую дорогу, протоптанную людьми, обутыми не иначе как в мокасины. Протоптанную для других, таких же, обутых в мокасины ног. Спуститься, не производя шума, представлялось маловероятным, сразу стали бы осыпаться камни, привлекая внимание тех, кто был внизу.
Спешившись, я подошел к краю и заглянул вниз. Лошади без седоков, наверное, спуститься могли бы здесь. Но не наши, поскольку сразу бы превратились в хорошую мишень, не пройдя и половины пути. Я медленно и внимательно изучал тропу. Пеший, конечно, одолеет этот спуск, если будет предельно осторожен... Снова послышались голоса, потом смех: они расположились внизу, точно под нами, определил я... И все же тот, кто начнет спускаться первым и будет вооружен, тот сможет задержать их на какое-то время, попробовать рассеять вражеские ряды, пока не спустятся остальные.
По склону горы, как и везде здесь, росли дубы. И надо было передвигаться от одного дерева к другому очень осмотрительно, чтобы не вызвать камнепада. Даже движение одного маленького камешка заставит сидевших внизу у костра немедленно поднять на этот шум головы, и тот, кто рискнет на этот шаг, будет просто пригвожден пулями к горе.
Меня осенило, вдруг я понял, как это надо делать. И то, что это должен был сделать только я, не вызывало сомнений: украдены мои лошади, а ловушка, если она и в самом деле существовала, предназначалась только мне. Я подошел к своей лошади, снял ботинки, повесив их на луку седла, надел мокасины.
— Что ты задумал? — тревожно взглянул на меня Монте.
— Спуститься может только один человек. Я отвлеку их внимание, пока подойдете вы.
— Позволь лучше пойти мне, малыш! — Джакоб в сердцах сплюнул на землю. — Позволь старому опытному волку...
Пока говорил Финней, я заметил среди листьев какое-то красно-коричневое мельканье, а сделав несколько шагов, увидел наших лошадей, сгрудившихся у импровизированных ворот сколоченного наспех в верхней части каньона загона.
Если бы было можно... ах, если бы...
— Джакоб! — Я в волнении кивнул на лошадей. — Если бы можно было подобраться к ним и открыть ворота!..
— Вызовем панику среди лошадей, и они понесутся через их лагерь к выходу из каньона, — прервал меня Броди.
— Но мы заберем наших лошадей! — воскликнул Хардин.
Вернулся Монте, который обследовал хребет.
— Там, — показал он рукой, — кажется, идет дорога к верхней части каньона. Полагаю, мы доберемся до нее на лошадях. Она, конечно, тоже крутая, но в меру, не такая, как здесь.
— Возьми с собой мою лошадь, — попросил я Монте. — А я попробую. — Помолчав, добавил: — Мы все готовы к тому, что может случиться. Поэтому если кому-нибудь удастся спастись, пусть возвращается в город. Если освободим лошадей, что ж, скачите вместе с ними.
Монте поймал поводья моей лошади.
— Ну, тронулись, — бодро скомандовал он, и все поскакали следом, вперед по хребту. А я остался один.
Несколько мгновений стоял, не двигаясь и наслаждаясь игрой рассеянного света раннего утра. Небо немного затянули облака, воздух оставался прохладным и чистым, и я, оглянувшись вокруг, вдохнул его полной грудью. Даже легкие мои ощутили прозрачную его свежесть. Подошел к большому голубому дубу, встал рядом, глядя на дорогу, которую предстояло одолеть. Взяв в правую руку ружье, начал спускаться очень медленно, с предосторожностями ставя ногу на землю и не менее аккуратно поднимая ее для следующего шага.
Если парням повезет и удастся осуществить задуманное, им потребуется время для того, чтобы подобраться к загону, который не был виден из вражеского лагеря, но являлся самым удобным местом, где можно спрятать украденных лошадей.
Дюжина или более мужчин, страстно желающих убить меня!.. Через минуту-другую я встречусь лицом к лицу с ними. Предположим, дорога — это второе ответвление от основной тропы — окажется непроходимой. Что тогда? Но об этом не хотелось и думать.
Пот градом катился по моему лицу.
Подошвы моих мокасин скользили по серой пыльной земле и хвойным иголкам. Кажется, это была сосна-диггер, их иголки достигали восьмидесяти дюймов длины, — пришло мне почему-то вдруг на ум. Шаг за шагом я преодолел около пятидесяти футов и припал в очередной раз к стволу ближайшего дуба, чтобы оглядеться и оценить обстановку.
Теперь мне было их видно очень хорошо. Около костра бездельничали три человека. Неподалеку еще двое играли на одеяле в карты. Все были вооружены, У каждого под рукой лежало ружье. На костре стоял чайник. Нет, все же здесь невозможно спуститься вниз, убедился я окончательно, не подставляя голову под пули. Что же придумать? Что?..
Где, интересно, сейчас остальные бандиты? Я насчитал пятерых, а их, по меньшей мере, должна быть дюжина.
От того места, где я стоял, обхватив дуб, до лагеря не более ста ярдов. Встав на одно колено, я изучал маршрут, по которому мне предстояло двигаться. Потом, поднявшись, молниеносно переместился к другому наблюдательному пункту — за ствол следующего, еще более мощного дуба, верхушка которого была сломана на высоте приблизительно пяти футов от земли: рядом и валялась верхушка.
Это прибежище было намного удобнее, да и к вражескому лагерю ближе. Огромный пень служил надежным прикрытием так же, как и упавшая его часть.
Позади меня вдруг хрустнула ветка. Я полуобернулся и уголком глаза заметил мексиканца в большом сомбреро и шали, наставившего на меня ружье.
От неожиданности я потерял равновесие, упал и откатился в сторону от прикрытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126