И никакого другого цвета. Тогда мы добьемся эффекта необычайной простоты и вместе с тем элегантности. Мягкие плавные линии, едва намекающие на некоторую легкомысленность. Вот так.
Карандаш заскользил по бумаге, и фигура приобрела очертания. Элистэ вглядывалась в рисунок, а Аврелия и Кэрт украдкой смотрели через ее плечо.
– С ее ростом и осанкой это будет хорошо. Низкий вырез. Никаких драгоценностей. Волосы подобраны кверху, маленькая шляпка без украшений, много перьев, но не длинных. Таким образом, все детали туалета направляют взгляд туда, куда нам нужно, и к тому, что мы желаем подчеркнуть, – в данном случае это лицо.
– Платье, конечно, прелестное, но слишком уж обыкновенное, не так ли? – вмешалась Аврелия. – Разве какие-нибудь ленты и парочка буфов не сделают его наряднее? Цвет Утраченной Невинности – последний крик моды – наверняка подойдет моей кузине. А ожерелье и серьги в придачу смотрелись бы очень изящно. По-моему…
Те же самые сомнения возникли и у самой Элистэ, но здесь, в этом храме моды, она не осмелилась обратиться к его священнослужителям и сейчас была рада, что придержала язык, ибо Цераленн и мастерица Нимэ с холодным презрением одновременно взглянули на юную девицу.
– Аврелия, ты несносна, – бросила Цераленн. – Мастерица Нимэ создает наряды с истинно художественным вкусом. И если ты не способна понять эту утонченность и гармоничность – тем хуже для тебя. И вообще помолчи!
– Но, бабуля! Я не имела в виду ничего дурного. Могу поклясться, что платье получится очаровательным. Но все же, когда я буду шить платье для представления ко двору, уверена – мастерица Нимэ подчеркнет мою индивидуальность более ярким цветом, сверкающими драгоценностями и всякими привлекательными…
– Хватит! – грохнула тростью об пол Цераленн. – Глупая девчонка, тебе только в куклы играть!
– В куклы – мне? В куклы, о Чары! – Аврелия застыла в оскорбленном молчании.
Цераленн и мастерица Нимэ продолжили прерванную беседу, склонившись над эскизами и образцами тканей. Элистэ устроилась поблизости и с огромным любопытством наблюдала за созданием платьев: утренних, дневных, для обеда, для танцев. Ее мнения никто не спрашивал, но напуганная царившей здесь атмосферой, Элистэ даже не обиделась. Все равно на это бы никто не обратил внимания.
В умении мастерицы Нимэ видеть, в ее чутье было что-то мистическое. При всей своей неискушенности, Элистэ понимала, что перед ней истинный талант, к тому же направленный ей на пользу. Неподвижная, как один из гипсовых манекенов, она не вмешивалась в разговор.
Наконец они закончили. Перед мастерицей Нимэ лежала груда рисунков и кусочков тканей самых нежнейших оттенков: цвета слоновой кости, персикового, розового, дымчато-аметистового и малинового. Список необходимого составили, обсудили и окончательно утвердили. Графиня во Рувиньяк и мастерица Нимэ подняли свои почтенные головы с видом полнейшего взаимного удовлетворения и уважения, чуть ли не расположения. Образцы тканей собрали и пометили, и тут мастерица Нимэ всех удивила. Под влиянием творческого импульса, вызванного юностью и многообещающей красотой своей клиентки, модистка объявила, что сама будет осуществлять художественное руководство. Что никому не доверит отделывать шляпы в ансамбль к платьям – всем займется сама.
Это действительно была огромная честь и, кроме того, сэкономило уйму драгоценного времени. Последнее казалось более существенно, так как Элистэ устала и чувствовала странное раздражение. Она уже сообразила, что заказы платьев и примерки – два наиглавнейших занятия следящей за модой женщины – быстро надоедают. К тому же с ней, молодой незамужней девушкой, не имеющей никакого авторитета, обращались почти как с ребенком, как с куклой, – ее собственные вкусы не учитывались вовсе, а это ужасно выводило из себя. Она чуть не взорвалась от возмущения, но ради собственного блага следовало со всем соглашаться. Да и видимого повода для обид у нее не имелось, даже совсем наоборот – ее новый гардероб обещал быть великолепным. И девушка благоразумно кивала и молча соглашалась. Зрелище множества рисунков и кусочков тканей – на сей раз в сочетании с шелковыми цветами, перьями и дымчато-пастельными облаками кружев для вуали – выглядело столь причудливо и экстравагантно, что Элистэ снова забыла обо всем на свете, и только голодное урчание в животе Кэрт напомнило ей о течении времени.
Они оставили салон мастерицы Нимэ, когда день был уже в полном разгаре. Цераленн предложила пообедать в кафе, пользующемся хорошей репутацией, – это была следующая ступень познания новой жизни: Элистэ еще никогда не бывала в кафе. Карета загрохотала по улице Черного Братца по направлению к Новым Аркадам. Огромные Аркады – целая вереница магазинов, тянущихся в два ряда под бесконечной стеклянной крышей, – являлись одним из самых излюбленных мест Возвышенных в Шеррине. Знатные дамы съезжались сюда, чтобы разглядывать и покупать изысканные безделушки, сплетничать за чашкой горячего шоколада в маленьких кондитерских, демонстрировать свои новые туалеты – одним словом, самим посмотреть и себя показать. Правда, место это как магнитом притягивало не только столичных жителей, в магазинах всегда толпилась разношерстная провинциальная публика. Однако это не уменьшало привлекательности Аркад, и Элистэ, как любому новичку, было крайне любопытно. Она с радостным нетерпением ждала, когда же карета минует улицу Черного Братца.
Между этой улицей и Новыми Аркадами находился Королевский театр – весь в окружении кофеен, винных лавок, таверн и кондитерских. Здесь собирались прожорливые, как крысы, нищие, чтобы приставать к богатым посетителям театра. Сюда часто приходили политические смутьяны, чтобы обсудить последние новости и несчастья. А сегодня, по какой-то причине, движение здесь вообще остановилось. Экипажи стояли на месте, дорогу преградила толпа возбужденных людей. Карета замедлила ход. Вперед двигаться стало невозможно, а свернуть было некуда. Трость мадам Цераленн колотила в крышу карсты совершенно напрасно.
Элистэ высунулась в окно, Аврелия и Кэрт сделали то же, одна Цераленн сидела неподвижно, преувеличенно прямо держа шею и спину и холодно глядя перед собой. Карета застряла в Кривом проулке, всего в нескольких дюжинах ярдов от театра. Двуколки и кареты терялись, как острова, среди бушующего человеческого моря. Сотни горожан, в большинстве своем оборванцы, толпились вокруг. Элистэ оглядывалась с интересом, но немного нетерпеливо, потому что очень хотела есть. Многие горожане держали и руках желтоватые листки бумаги с печатным текстом, а может, дешевую газету, в общем – что-то в этом роде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
Карандаш заскользил по бумаге, и фигура приобрела очертания. Элистэ вглядывалась в рисунок, а Аврелия и Кэрт украдкой смотрели через ее плечо.
– С ее ростом и осанкой это будет хорошо. Низкий вырез. Никаких драгоценностей. Волосы подобраны кверху, маленькая шляпка без украшений, много перьев, но не длинных. Таким образом, все детали туалета направляют взгляд туда, куда нам нужно, и к тому, что мы желаем подчеркнуть, – в данном случае это лицо.
– Платье, конечно, прелестное, но слишком уж обыкновенное, не так ли? – вмешалась Аврелия. – Разве какие-нибудь ленты и парочка буфов не сделают его наряднее? Цвет Утраченной Невинности – последний крик моды – наверняка подойдет моей кузине. А ожерелье и серьги в придачу смотрелись бы очень изящно. По-моему…
Те же самые сомнения возникли и у самой Элистэ, но здесь, в этом храме моды, она не осмелилась обратиться к его священнослужителям и сейчас была рада, что придержала язык, ибо Цераленн и мастерица Нимэ с холодным презрением одновременно взглянули на юную девицу.
– Аврелия, ты несносна, – бросила Цераленн. – Мастерица Нимэ создает наряды с истинно художественным вкусом. И если ты не способна понять эту утонченность и гармоничность – тем хуже для тебя. И вообще помолчи!
– Но, бабуля! Я не имела в виду ничего дурного. Могу поклясться, что платье получится очаровательным. Но все же, когда я буду шить платье для представления ко двору, уверена – мастерица Нимэ подчеркнет мою индивидуальность более ярким цветом, сверкающими драгоценностями и всякими привлекательными…
– Хватит! – грохнула тростью об пол Цераленн. – Глупая девчонка, тебе только в куклы играть!
– В куклы – мне? В куклы, о Чары! – Аврелия застыла в оскорбленном молчании.
Цераленн и мастерица Нимэ продолжили прерванную беседу, склонившись над эскизами и образцами тканей. Элистэ устроилась поблизости и с огромным любопытством наблюдала за созданием платьев: утренних, дневных, для обеда, для танцев. Ее мнения никто не спрашивал, но напуганная царившей здесь атмосферой, Элистэ даже не обиделась. Все равно на это бы никто не обратил внимания.
В умении мастерицы Нимэ видеть, в ее чутье было что-то мистическое. При всей своей неискушенности, Элистэ понимала, что перед ней истинный талант, к тому же направленный ей на пользу. Неподвижная, как один из гипсовых манекенов, она не вмешивалась в разговор.
Наконец они закончили. Перед мастерицей Нимэ лежала груда рисунков и кусочков тканей самых нежнейших оттенков: цвета слоновой кости, персикового, розового, дымчато-аметистового и малинового. Список необходимого составили, обсудили и окончательно утвердили. Графиня во Рувиньяк и мастерица Нимэ подняли свои почтенные головы с видом полнейшего взаимного удовлетворения и уважения, чуть ли не расположения. Образцы тканей собрали и пометили, и тут мастерица Нимэ всех удивила. Под влиянием творческого импульса, вызванного юностью и многообещающей красотой своей клиентки, модистка объявила, что сама будет осуществлять художественное руководство. Что никому не доверит отделывать шляпы в ансамбль к платьям – всем займется сама.
Это действительно была огромная честь и, кроме того, сэкономило уйму драгоценного времени. Последнее казалось более существенно, так как Элистэ устала и чувствовала странное раздражение. Она уже сообразила, что заказы платьев и примерки – два наиглавнейших занятия следящей за модой женщины – быстро надоедают. К тому же с ней, молодой незамужней девушкой, не имеющей никакого авторитета, обращались почти как с ребенком, как с куклой, – ее собственные вкусы не учитывались вовсе, а это ужасно выводило из себя. Она чуть не взорвалась от возмущения, но ради собственного блага следовало со всем соглашаться. Да и видимого повода для обид у нее не имелось, даже совсем наоборот – ее новый гардероб обещал быть великолепным. И девушка благоразумно кивала и молча соглашалась. Зрелище множества рисунков и кусочков тканей – на сей раз в сочетании с шелковыми цветами, перьями и дымчато-пастельными облаками кружев для вуали – выглядело столь причудливо и экстравагантно, что Элистэ снова забыла обо всем на свете, и только голодное урчание в животе Кэрт напомнило ей о течении времени.
Они оставили салон мастерицы Нимэ, когда день был уже в полном разгаре. Цераленн предложила пообедать в кафе, пользующемся хорошей репутацией, – это была следующая ступень познания новой жизни: Элистэ еще никогда не бывала в кафе. Карета загрохотала по улице Черного Братца по направлению к Новым Аркадам. Огромные Аркады – целая вереница магазинов, тянущихся в два ряда под бесконечной стеклянной крышей, – являлись одним из самых излюбленных мест Возвышенных в Шеррине. Знатные дамы съезжались сюда, чтобы разглядывать и покупать изысканные безделушки, сплетничать за чашкой горячего шоколада в маленьких кондитерских, демонстрировать свои новые туалеты – одним словом, самим посмотреть и себя показать. Правда, место это как магнитом притягивало не только столичных жителей, в магазинах всегда толпилась разношерстная провинциальная публика. Однако это не уменьшало привлекательности Аркад, и Элистэ, как любому новичку, было крайне любопытно. Она с радостным нетерпением ждала, когда же карета минует улицу Черного Братца.
Между этой улицей и Новыми Аркадами находился Королевский театр – весь в окружении кофеен, винных лавок, таверн и кондитерских. Здесь собирались прожорливые, как крысы, нищие, чтобы приставать к богатым посетителям театра. Сюда часто приходили политические смутьяны, чтобы обсудить последние новости и несчастья. А сегодня, по какой-то причине, движение здесь вообще остановилось. Экипажи стояли на месте, дорогу преградила толпа возбужденных людей. Карета замедлила ход. Вперед двигаться стало невозможно, а свернуть было некуда. Трость мадам Цераленн колотила в крышу карсты совершенно напрасно.
Элистэ высунулась в окно, Аврелия и Кэрт сделали то же, одна Цераленн сидела неподвижно, преувеличенно прямо держа шею и спину и холодно глядя перед собой. Карета застряла в Кривом проулке, всего в нескольких дюжинах ярдов от театра. Двуколки и кареты терялись, как острова, среди бушующего человеческого моря. Сотни горожан, в большинстве своем оборванцы, толпились вокруг. Элистэ оглядывалась с интересом, но немного нетерпеливо, потому что очень хотела есть. Многие горожане держали и руках желтоватые листки бумаги с печатным текстом, а может, дешевую газету, в общем – что-то в этом роде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227