- Что-нибудь не так? - спросил Байрон.
- Письмо от брата. А Джек никогда мне не пишет. - Она сломала печать, прочла письмо и нахмурилась еще больше.
- Что случилось? - спросил Байрон. Вместо ответа Виктория протянула ему письмо.
«Виктория!
Я знаю, что ты занята весьма деликатными переговорами по моему делу, и не стал бы писать, если бы не крайняя нужда. У матушки начались припадки, дрожат руки, речь бессвязная, и налицо признаки слабоумия. Это началось в тот вечер, когда ты уехала, и поначалу мы подумали, что это обычная ее манера все драматизировать.
Врач говорит, что, возможно, это пройдет, но пока трудно сказать что-либо определенное. Она спрашивает о тебе почти каждый час, и отец подозревает, что это ее последняя воля. Он настаивает на твоем немедленном возвращении домой, и я присоединяюсь к нему.
Поторопись, пожалуйста.
Джек».
- Вам нужно ехать, - сказал Байрон, охваченный отчаянием.
- Да, - согласилась Виктория.
- Завтра утром...
- Какая нелепость! - вдруг рассмеялась Виктория. - Я сломала лодыжку и заставила вас пострадать для того лишь, чтобы нарушить наш договор за день до его истечения!
- Порвите этот договор, - произнес Байрон. - Я больше не буду преследовать вашего брата.
В глазах у Виктории блеснули слезы.
- Благодарю вас, - прошептала она. - Какой же вы добрый! Я этого не заслужила.
Он сел рядом с ней, обнял за плечи.
- Господи, неужели я стану мстить Джеку, зная, что это причинит вам боль?
Она положила голову ему на грудь, по ее щеке скатилась слеза.
- Если вы поедете первым поездом, завтра будете в Рашворте. Не прошло и трех дней с тех пор, как написано это письмо. Будем надеяться, что за это время с вашей матушкой ничего плохого не случилось.
Виктория снова рассмеялась.
- Ужасный я человек, не правда ли? Я оплакиваю не только свою мать, но и саму себе.
- Вчера ночью вы тоже плакали.
- Я думала, вы спите.
Он смахнул слезу с ее щеки и поцеловал свою влажную ладонь.
- Я заметил следы слез сегодня утром. Почему вы плакали?
Виктория закусила губу.
- Вы пострадали из-за меня. К тому же у меня болела лодыжка. И мне... мне не хотелось думать об отъезде, потому что я вдруг почувствовала себя счастливой.
- Счастливой? - Байрон ошеломленно смотрел на нее. - И это явилось причиной ваших слез?
- Да. Потому что счастье недолговечно.
Она подняла на него глаза, полные боли и нежности. Рейберн задохнулся от радости.
Он положил руку ей на плечи и повернул ее к себе.
- Тогда давайте сделаем так, чтобы эта ночь стала незабываемой. - Рейберн привлек к себе Викторию и запечатлел на ее губах поцелуй.
Глава 21
- Жаль, что я не могу прикоснуться к вашему лицу, - задумчиво произнесла Виктория, пропуская сквозь пальцы волосы на затылке Рейберна.
Они лежали на ее кровати, совершенно голые. Тарелки, оставшиеся после ужина, стояли на столике рядом с мерцающей свечой. Рейберн велел Энни оставить поднос у двери и потом принес его, так что им не пришлось одеваться. Рейберн поднес ее руку к губам.
- Прикоснитесь.
- Вы знаете, что я говорю не об этом.
- Если посчитать площадь в квадратных дюймах, я более открыт и доступен, чем вы в данный момент. - Он указал на ее забинтованную лодыжку.
- Но кому хочется трогать мою лодыжку? - возразила Виктория.
Рейберн перекатился и оказался сверху, прижав ее к кровати. Кожа у него была теплее и грубее, чем у нее, а короткие волосы на груди щекотали ее соски.
- Мне хочется трогать вашу лодыжку. Хочется трогать каждую частичку вашего тела. - Его плоть у ее ног пошевелилась, и ответный жар сгустился у нее внутри и отозвался в позвоночнике.
- Это глупо, - едва слышно произнесла Виктория, но его резкий ореховый взгляд вызвал у нее головокружение.
- Возможно, - согласился он, потеребив ее губы своими губами.
Виктория вздрогнула. Она хотела поймать его поцелуй, но Рейберн слегка отстранился.
- Каждую частичку, - повторил он. - Хочу владеть вами целиком.
- А что я получу взамен?
- Воспоминание обо мне, которое будет согревать вас по ночам.
Его прикосновения возбуждали ее. Приводили в восторг.
Она обхватила его голову обеими руками и приникла к его губам, обхватила Рейберна ногами и приподняла бедра. Рейберн застонал, когда их губы встретились, наклонил голову так, чтобы кончик его носа с волдырем не коснулся ее щеки, и ответил на призыв ее губ. Даже язык у него был горячий, уговаривающий, настойчивый, обещающий, его плоть пульсировала у нее между ног, но входить внутрь он не спешил.
Все было так, как в их первую ночь. Она схватила его за плечи и оттолкнула.
- Вы не могли бы прекратить ваши игры хотя бы на минуту, на час? - В ее тоне звучали приказание и мольба.
Он отпрянул, выпрямился и сел.
- Я думал, вам это нравится.
Так и должно быть, подумала Виктория, испытав стыд.
- Мне нравилось и нравится, но не сейчас. Я не могу перенестись в тот день, когда приехала сюда. Будь у нас будущее, другое дело.
- Чего же вы хотите? Если это в моей власти...
- Это в вашей власти. Единственное, что мне нужно, - это вы целиком. - Она улыбнулась печально этому повторению его слов, и он тоже улыбнулся, кивнув головой.
- Тогда вы просите не о малом.
- У нас целая ночь впереди. - Она протянула к нему руки, и он скользнул между ее бедер. При этом задел лодыжку, и Виктория вздрогнула от боли.
Рейберн остановился.
- Ох уж эта лодыжка! - прорычал он, положив ее ноги себе на плечи, чтобы лодыжка находилась в безопасности, после чего вошел в нее.- Ну а так хорошо? Виктория рассмеялась. Глаза Рейберна потемнели, и он стал двигаться быстрее.
Виктория отвечала на каждый толчок, и когда глаза ее затуманились от наслаждения, а тело перестало ощущать влажные скомканные простыни, Рейберн оставался в ней.
Наконец Виктория распластала ладони на его груди и почувствовала, как сильно бьется его сердце.
- Давайте придем к финишу вместе, - прошептала она.
Рейберн будто только и ждал этих слов. Теперь они двигались в одном ритме, задыхались, стонали, пока волна наслаждения не унесла обоих в заоблачные выси. Потом Рейберн лег рядом с ней и положил ее голову себе на грудь.
- Теперь вы довольны? - прошептал он ей в волосы.
Они долго лежали, не произнося ни слова.
- Прошу прощения, - заговорил наконец Рейберн. - Я должен умыться. Лицо жжет от пота.
Виктория отодвинулась.
- Нужно было сказать. Я не хочу, чтобы вы страдали из-за меня...
Он покачал головой и направился к умывальному тазу.
- Гордость не позволила.
- Будьте осторожней, ведь в том, что вы испытываете боль, я виню себя.- Забудьте о моих страданиях. - Он склонился над тазом и плеснул в лицо воды.
Мускулы на его спине резко обозначились, и Виктория в который уже раз подумала, какой он великолепный мужчина. Рейберн обернулся и, видимо, поймал ее восхищенный взгляд, потому что невесело рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56