Его не мучили угрызения совести? Рейберн помолчал.
- Иногда мне казалось, что он хочет подойти ко мне, раскаивается. В его глазах я видел грусть, когда он смотрел на меня.
- Возможно, он понял, что вел себя дурно, и испытывал стыд. Но сделать шаг к примирению не решался.
Рейберн сжал подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.
- Он женился на Шарлотте! - Это был крик души.
- Дочери викария, - прошептала Виктория. - Вы полагаете, он сделал это, чтобы причинить вам боль?
Рейберн долго молчал, потом покачал головой:
- Какое это имеет значение? Он знал, что я буду страдать.
Виктория не нашлась с ответом и стала смотреть на лужайку, видневшуюся в просвете между занавесями.
- Я все равно потерял бы ее, - сказал Рейберн. - Я думал, что люблю ее, но не настолько, чтобы ответить на вопрос, который я видел в ее глазах, тот, задать который только у вас хватило храбрости. Я молчал, и с каждым днем она отдалялась от меня. Вероятно, Уилл заметил это. Он тоже любил ее, и я об этом знал. Возможно, его женитьба на ней оказалась для меня спасением. Но тогда я этого не понял.
- Мне... мне очень жаль, - тихо произнесла Виктория.
Рейберн вздохнул:
- Мне следовало уйти намного раньше, но это было выше моих сил. Я был уверен, что любой, исключая слуг, состоящих при мне, отреагировал бы так же, как Уилл. Возможно, я ошибался, но мне это не приходило в голову. Вы доказали, что я был не прав, по меньшей мере, в одном случае, и я благодарен вам за это. Но не уверен, что многие примут меня так, как приняли вы. Вы изменили мою жизнь.
- Я не собиралась ничего менять.
- Ах, Цирцея, ваши прикосновения творят чудеса. Ей было больно за него. Она не знала, что еще она может сделать для него, но она коснулась подушки рядом с собой, жестом приглашая его сесть.
Герцог сел, а когда Виктория протянула руку к его голове, он крепко схватил ее и их пальцы сплелись. Теперь в мозолях на его руках не было ничего таинственного - она сразу же вспомнила, как напрягались и сгибались его плечи, когда он крутил индийские булавы, - но все равно эти руки успокаивали и были теплыми и сильными, хотя таинственность исчезла.
- Я не всегда был таким, - сказал он. - В детстве я обгорал не больше, чем другие дети. Я помню, как стоял на траве, под палящими лучами солнца, и при этом хорошо себя чувствовал.
- Вы теперь никогда не сможете выходить на дневной свет? Никогда? - Виктория попыталась представить себе его жизнь, проведенную во мраке.
- Вы могли в этом убедиться. Когда небо затянуто облаками или когда идет дождь, я могу выйти, и то с величайшей осторожностью. И еще в сумерках и на рассвете.
- Неудивительно, что вы не рассказали об этом Шарлотте. Только большая любовь может подтолкнуть на такой подвиг - прожить жизнь с человеком, который не может наслаждаться светом дня.
- Это верно, - бросил Рейберн.
Они сидели молча. Виктория старалась запомнить каждое мгновение, проведенное в обществе герцога, каждую черточку его лица, изуродованного ожогами. Скоро она уедет и будет жить воспоминаниями.
Она не знала, как долго они просидели вот так, но какое-то движение на аллее вернуло ее к действительности. Сквозь просветы в занавесях Виктория увидела Энни и Эндрю.
Эндрю энергично жестикулировал, а Энни мотала головой.
- Рейберн, взгляните! - Виктория жестом указала на окно.
Он встал и заглянул ей через плечо. Внезапно Эндрю остановился и схватил Энни за плечи, а она продолжала мотать головой. Он взял ее за руку и опустился на колено.
- Он сделал ей предложение! - не без удивления произнесла Виктория.
Рейберн усмехнулся:
- Похоже, она не в восторге от этой перспективы. Я думал, они уже договорились.
Еще несколько мгновений, и Энни наконец кивнула.
Эндрю вскочил, приподнял ее и поцеловал. Виктория посмотрела на Рейберна.
- Я завидую им.
- Их молодости? Восторженности? Оптимизму? - Он выгнул бровь.
- Их простоте. Их наивной храбрости. Они не боятся трудностей.
- Когда-то вы тоже так поступили, по крайней мере я знаю это с ваших слов.
Она покачала головой:
- Надеюсь, жизнь не обойдется с ними жестоко, как со мной.
Виктория снова взглянула на влюбленную парочку и почувствовала пустоту в груди.
- Если бы только я могла, стоило бы снова испытать боль.
Когда появилась Энни с обедом, она все еще пылала и улыбалась. Девушка поставила поднос на сундук, отошла к двери и стала теребить в руках передник.
- Вы что-то хотите сказать? - спросил Рейберн, не обращая внимания на насмешливый взгляд, брошенный на него Викторией.
- Ваша светлость... - Энни залилась румянцем. - Ваша светлость, мы с Эндрю решили пожениться. - Она опустила глаза.
- Я обещал ему домик привратника, но не раньше, чем умрет старый Сайлас, - ответил Байрон.
Энни подняла сияющие глаза.
- Ах, я знаю, ваша светлость! В том-то и дело, Сайлас будто собрался жить вечно, а дядя Том просит меня поехать с ним в Лидс, потому что, когда он уедет, здесь у меня не будет семьи, вот Эндрю и сказал, что он станет моей семьей. - Она вздернула подбородок. - Надеюсь, вы дадите нам свое благословение и позволите служить вам и дальше, после того как мы поженимся. Дядя Том продает нам свой дом в деревне, и не так уж будет далеко ходить каждый день.
Байрон долго смотрел на нее, потом кивнул.
- Милости просим оставаться и вас, Энни, и Эндрю. Как я и обещал, вы получите сто фунтов.
- Спасибо, ваша светлость! - просияла Энни. Потом она опустила руку в карман передника, и снова вид у нее стал робкий. - Перед смертью его светлость, ваш двоюродный дедушка, дал мне вот это. - Она вынула из кармана передника нитку жемчуга с медальоном из драгоценных камней и застежкой. - Он сказал, это часть того, что отошло бы герцогине, но раз у него не было герцогини, он подарит эту вещь мне, и я могу делать с ней что хочу. - Энни волновалась, путала слова. - Я не брала это, он мне подарил. И я хранила это до сих пор, но зачем мне, простой девушке, драгоценности?..
- Я верю вам, Энни, - прервал ее Байрон, видя, что она сейчас заплачет.
- Спасибо вам, ваша светлость, - обрадовалась Энни. - Я хотела бы это продать, но не знаю, как это сделать.
Байрон протянул руку.
- Если вы доверите драгоценность мне, я попрошу ювелира ее оценить и предложу вам за нее справедливую цену.
Лицо Энни расплылось в улыбке.
- Ой, вот спасибо, ваша светлость! - Она протянула Байрону ожерелье и отошла к двери. - Чуть не забыла! Это принесли сегодня для вас, миледи. - Она вынула из кармана письмо, положила на край подноса с обедом и удалилась.
- Опять от мамы, - сказала Виктория и, бросив на Байрона взгляд, промолвила: - Вы благородно поступили с Энни.
Он пожал плечами:
- Не вижу здесь особого благородства. Ведь она - моя кузина, вы сами сказали.
- Но не каждому это пришло бы в голову. - Виктория хотела было распечатать письмо, но, увидев на конверте почерк Джека, нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
- Иногда мне казалось, что он хочет подойти ко мне, раскаивается. В его глазах я видел грусть, когда он смотрел на меня.
- Возможно, он понял, что вел себя дурно, и испытывал стыд. Но сделать шаг к примирению не решался.
Рейберн сжал подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.
- Он женился на Шарлотте! - Это был крик души.
- Дочери викария, - прошептала Виктория. - Вы полагаете, он сделал это, чтобы причинить вам боль?
Рейберн долго молчал, потом покачал головой:
- Какое это имеет значение? Он знал, что я буду страдать.
Виктория не нашлась с ответом и стала смотреть на лужайку, видневшуюся в просвете между занавесями.
- Я все равно потерял бы ее, - сказал Рейберн. - Я думал, что люблю ее, но не настолько, чтобы ответить на вопрос, который я видел в ее глазах, тот, задать который только у вас хватило храбрости. Я молчал, и с каждым днем она отдалялась от меня. Вероятно, Уилл заметил это. Он тоже любил ее, и я об этом знал. Возможно, его женитьба на ней оказалась для меня спасением. Но тогда я этого не понял.
- Мне... мне очень жаль, - тихо произнесла Виктория.
Рейберн вздохнул:
- Мне следовало уйти намного раньше, но это было выше моих сил. Я был уверен, что любой, исключая слуг, состоящих при мне, отреагировал бы так же, как Уилл. Возможно, я ошибался, но мне это не приходило в голову. Вы доказали, что я был не прав, по меньшей мере, в одном случае, и я благодарен вам за это. Но не уверен, что многие примут меня так, как приняли вы. Вы изменили мою жизнь.
- Я не собиралась ничего менять.
- Ах, Цирцея, ваши прикосновения творят чудеса. Ей было больно за него. Она не знала, что еще она может сделать для него, но она коснулась подушки рядом с собой, жестом приглашая его сесть.
Герцог сел, а когда Виктория протянула руку к его голове, он крепко схватил ее и их пальцы сплелись. Теперь в мозолях на его руках не было ничего таинственного - она сразу же вспомнила, как напрягались и сгибались его плечи, когда он крутил индийские булавы, - но все равно эти руки успокаивали и были теплыми и сильными, хотя таинственность исчезла.
- Я не всегда был таким, - сказал он. - В детстве я обгорал не больше, чем другие дети. Я помню, как стоял на траве, под палящими лучами солнца, и при этом хорошо себя чувствовал.
- Вы теперь никогда не сможете выходить на дневной свет? Никогда? - Виктория попыталась представить себе его жизнь, проведенную во мраке.
- Вы могли в этом убедиться. Когда небо затянуто облаками или когда идет дождь, я могу выйти, и то с величайшей осторожностью. И еще в сумерках и на рассвете.
- Неудивительно, что вы не рассказали об этом Шарлотте. Только большая любовь может подтолкнуть на такой подвиг - прожить жизнь с человеком, который не может наслаждаться светом дня.
- Это верно, - бросил Рейберн.
Они сидели молча. Виктория старалась запомнить каждое мгновение, проведенное в обществе герцога, каждую черточку его лица, изуродованного ожогами. Скоро она уедет и будет жить воспоминаниями.
Она не знала, как долго они просидели вот так, но какое-то движение на аллее вернуло ее к действительности. Сквозь просветы в занавесях Виктория увидела Энни и Эндрю.
Эндрю энергично жестикулировал, а Энни мотала головой.
- Рейберн, взгляните! - Виктория жестом указала на окно.
Он встал и заглянул ей через плечо. Внезапно Эндрю остановился и схватил Энни за плечи, а она продолжала мотать головой. Он взял ее за руку и опустился на колено.
- Он сделал ей предложение! - не без удивления произнесла Виктория.
Рейберн усмехнулся:
- Похоже, она не в восторге от этой перспективы. Я думал, они уже договорились.
Еще несколько мгновений, и Энни наконец кивнула.
Эндрю вскочил, приподнял ее и поцеловал. Виктория посмотрела на Рейберна.
- Я завидую им.
- Их молодости? Восторженности? Оптимизму? - Он выгнул бровь.
- Их простоте. Их наивной храбрости. Они не боятся трудностей.
- Когда-то вы тоже так поступили, по крайней мере я знаю это с ваших слов.
Она покачала головой:
- Надеюсь, жизнь не обойдется с ними жестоко, как со мной.
Виктория снова взглянула на влюбленную парочку и почувствовала пустоту в груди.
- Если бы только я могла, стоило бы снова испытать боль.
Когда появилась Энни с обедом, она все еще пылала и улыбалась. Девушка поставила поднос на сундук, отошла к двери и стала теребить в руках передник.
- Вы что-то хотите сказать? - спросил Рейберн, не обращая внимания на насмешливый взгляд, брошенный на него Викторией.
- Ваша светлость... - Энни залилась румянцем. - Ваша светлость, мы с Эндрю решили пожениться. - Она опустила глаза.
- Я обещал ему домик привратника, но не раньше, чем умрет старый Сайлас, - ответил Байрон.
Энни подняла сияющие глаза.
- Ах, я знаю, ваша светлость! В том-то и дело, Сайлас будто собрался жить вечно, а дядя Том просит меня поехать с ним в Лидс, потому что, когда он уедет, здесь у меня не будет семьи, вот Эндрю и сказал, что он станет моей семьей. - Она вздернула подбородок. - Надеюсь, вы дадите нам свое благословение и позволите служить вам и дальше, после того как мы поженимся. Дядя Том продает нам свой дом в деревне, и не так уж будет далеко ходить каждый день.
Байрон долго смотрел на нее, потом кивнул.
- Милости просим оставаться и вас, Энни, и Эндрю. Как я и обещал, вы получите сто фунтов.
- Спасибо, ваша светлость! - просияла Энни. Потом она опустила руку в карман передника, и снова вид у нее стал робкий. - Перед смертью его светлость, ваш двоюродный дедушка, дал мне вот это. - Она вынула из кармана передника нитку жемчуга с медальоном из драгоценных камней и застежкой. - Он сказал, это часть того, что отошло бы герцогине, но раз у него не было герцогини, он подарит эту вещь мне, и я могу делать с ней что хочу. - Энни волновалась, путала слова. - Я не брала это, он мне подарил. И я хранила это до сих пор, но зачем мне, простой девушке, драгоценности?..
- Я верю вам, Энни, - прервал ее Байрон, видя, что она сейчас заплачет.
- Спасибо вам, ваша светлость, - обрадовалась Энни. - Я хотела бы это продать, но не знаю, как это сделать.
Байрон протянул руку.
- Если вы доверите драгоценность мне, я попрошу ювелира ее оценить и предложу вам за нее справедливую цену.
Лицо Энни расплылось в улыбке.
- Ой, вот спасибо, ваша светлость! - Она протянула Байрону ожерелье и отошла к двери. - Чуть не забыла! Это принесли сегодня для вас, миледи. - Она вынула из кармана письмо, положила на край подноса с обедом и удалилась.
- Опять от мамы, - сказала Виктория и, бросив на Байрона взгляд, промолвила: - Вы благородно поступили с Энни.
Он пожал плечами:
- Не вижу здесь особого благородства. Ведь она - моя кузина, вы сами сказали.
- Но не каждому это пришло бы в голову. - Виктория хотела было распечатать письмо, но, увидев на конверте почерк Джека, нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56