Виктория вошла, закрыла дверь в коридор и спустилась по ступенькам в помещение. Мелкий белый песок, которым были посыпаны плиты, хрустел у нее под ботинками. Рейберн, должно быть, услышал звук ее шагов, потому что мгновение спустя он положил булавы на пол и обернулся. Он ничего не сказал, только едва заметно улыбнулся, словно прочел все нескромные мысли, мелькнувшие у нее в голове за последние две минуты. Она почувствовала, что краснеет под взглядом его ореховых глаз.
- Я решила поискать вас, - сказала Виктория, чтобы нарушить молчание.
- А почему вы решили, что я хочу, чтобы меня искали?
Виктория усмехнулась в ответ на его насмешку, ей удалось быть несерьезной, несмотря на исходившее от него недовольство.
- А почему вы решили, что для меня так важны ваши желания или нежелания? В договоре сказано, что неделю мы должны провести вместе, о чем, кстати, вы не преминули напомнить мне прошлой ночью, но не сказано, что вы будете оставлять меня в одиночестве.
Рейберн подошел к вешалке и повесил булавы.
- Ах, я только теперь понял свою ошибку. - Он взял полотенце с вешалки и вытер лицо. - Надеюсь, вам понравилось увиденное, вы не раскаиваетесь, что искали меня, потратив столько усилий?
- Очень понравилось, - промолвила Виктория. - Подумать только, у меня была такая возможность каждое утро, а я и не знала! Это стоит того, чтобы встать пораньше.
- Что же, цена довольно высока. Целый час вашего сна.
Виктория подавила улыбку.
- Это научит вас не напрашиваться на комплименты.
- Иначе могу получить пинок башмаком, не так ли?
- Вот именно.
Рейберн перебросил полотенце через плечо.
- У вас появилась причина искать меня? Виктория покачала головой.
- Скука. Я подумала, что, возможно, вам так же скучно, как мне.
Он усмехнулся:
- Трудно сказать, но откуда я знаю, насколько вам скучно? Во всяком случае, оставшуюся часть дня я не дам вам скучать.
- Неужели?
- Я велел кухарке приготовить еду для нашего пикника. Мы поедем верхом и устроим пир в Грачиной башне.
- Вы не забыли! - радостно воскликнула Виктория.
- Ведь я обещал. А теперь, если угодно, я провожу вас в «комнату единорога». Встретимся в парадном вестибюле через полчаса. У вас будет время переодеться.
- Отлично, - сказала Виктория.
- Тогда пойдемте.
Когда она вошла в парадный вестибюль, Рейберн ждал ее рядом с лакеем. Если не считать похожей на зонтик широкополой шляпы и шелкового шарфа, которым была обмотана шея до самого подбородка, Рейберн был одет элегантно, как и положено джентльмену, отправляющемуся на верховую прогулку. Она подошла, и он окинул ее взглядом.
- Терпеть не могу на женщинах костюмы для верховой езды, - заметил он.
Виктория приблизилась к нему, вкалывая последние булавки в шляпу.
- Вы считаете, что принадлежащее вам по праву место узурпировано мужской одеждой на леди?
Он улыбнулся и протянул ей руку.
- Я не настолько неуверен в себе. Просто мне кажется, что глупо сочетать костюм и корсет. Если буфы и кружевные оборки - это слишком, то такая строгость еще хуже. Что же касается вашей шляпы, - он устремил презрительный взгляд на украшенный перьями женский вариант цилиндра, - тут и сказать нечего, она говорит сама за себя.
Виктория оперлась о его руку и посмотрела на жесткий шелк сине-стального цвета, который виднелся из-под ее черного плаща. Это было, конечно, ближе и по цвету, и по фасону к ее собственному гардеробу, чем любое из остальных платьев, которые заказал для нее Рейберн.- А мне это нравится, - заявила Виктория, задев его за живое.
Рейберн лишь усмехнулся и кивком велел Эндрю открыть дверь.
Они вышли на гравийную аллею, и Виктория посмотрела на темные низкие облака. Казалось, сейчас не утро, а сумерки. «Так вот почему ему захотелось поехать сегодня утром», - подумала она. Дурному предчувствию в ее сердце соответствовало пасмурное небо.
Конюх подвел лошадей. Это были замечательные экземпляры, что ничуть не удивило Викторию. Рейберн не принадлежал к типу мужчин-охотников, но был требователен и достаточно горд, чтобы держать в своей конюшне только самых лучших лошадей. Она удивилась, увидев на гнедом хорошо начищенное дамское седло.
- Еще одно наследие вашего двоюродного деда? - спросила Виктория, скорее чтобы завязать разговор, чем из любопытства.
Рейберн пожал плечами:
- Принцесса была предназначена для Летиции, но уверен, вам эта лошадь вполне подойдет.
- Его зовут Принцессой? - удивилась Виктория.
- Настоящее имя у него другое. Прозвище Принцесса ему дал конюх в Четтерхэме. И оно прилипло к нему. - Рейберн поморщился. - Вы поймете, что я имею ввиду.
- А эта? - Молодая женщина указала на черную кобылку.
- У Аполлонии другого имени нет. - Он хмуро посмотрел на конюха. - Кажется, Стивен забыл принести подставку. Хотите, я подсажу вас?
- Настоящая леди должна садиться на лошадь без посторонней помощи. Иначе она не достойна называться леди.
Виктория взлетела в седло, раздув юбки. Оправила их и перебросила правую ногу через седло так, что обе ноги свисали слева. Потом взяла у конюха вожжи и кивнула. О, как она соскучилась по верховой езде! Ощущение сдержанной мощи под собой, летящая свобода тела. Не прошло и недели с тех пор, как она последний раз ездила верхом, а казалось, что целая вечность.
Рейберн с удовольствием посмотрел на нее и с легким изяществом сел на Аполлонию. Кобыла наклонила голову, скорее в знак приветствия, чем показывая свой норов, и он пустил ее шагом. Бок о бок они поехали по длинной аллее.
- Он всегда такой? - спросила Виктория, бросив на Принцессу неуверенный взгляд. Жеребец гарцевал - нет, семенил - по дороге, выгнув шею и высоко поднимая копыта.
Рейберн улыбнулся:
- Теперь поняли, почему его назвали Принцессой?
«Через полчаса он устанет от этого. Если не считать его склонности к тщеславию, это надежная лошадь. Виктория скорчила гримаску. - Я вовсе не боялась, что упаду.
- Вас никогда не сбрасывала лошадь? - поинтересовался Рейберн.
- Я практически родилась в седле - конечно, сбрасывала. - Она улыбнулась. - И не одна. А сколько пинали! Как-то раз я чуть не перекатилась через одну дерзкую кобылку.
- Настоящая наездница, - торжественно произнес он. - Полагаю, вы единственная в семье, кто ездит верхом.
- Как быстро вы догадались! Мать перестала ездить верхом еще задолго до моего рождения, у отца - подагра, а мой брат предпочитает носиться в легких экипажах по глухим переулкам, пугая местное население. Ну а я езжу верхом.
- Почти каждый день? - предположил он. Она посмотрела на склон голого холма, негостеприимно расстилавшегося внизу.
- Почти каждый день, несколько часов кряду. Некоторое время они молчали. Рейберн свернул на узкую тропинку. Принцесса наморщил нос и начал грызть удила, не желая идти по траве, но, поартачившись, все же пошел, только уши выдавали его недовольство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56