Он не успел добежать до своего поверженного лорда, как в него нацелилось сразу пять-шесть клинков, и по жгучей боли, пронзившей все его существо, он понял, что враги не промахнулись. Он еще сражался, но его тело уже не принадлежало ему, ноги его подогнулись, и в лицо ударила сырая земля.
Над Томасом сомкнулась тьма. В ноздрях стоял тяжелый запах крови, истерзанное тело топтали чьи-то ноги, пока сражавшиеся люди метались над Томасом взад и вперед в водовороте битвы. Томас же был на его дне. Рука молодого человека непроизвольно дернулась и коснулась чьих-то волос. Это был его лорд. Сделав последнее усилие, Томас погладил его голову, словно локоны женщины, и еще успел подумать: «Я не покинул его до конца, мама». На лице Томаса промелькнула слабая улыбка. Все тело его было в глубоких ранах, и наконец тьма поглотила его.
Вечер второго января. Семья и все домочадцы собрались в главном зале, тесно сгрудившись и словно ища поддержки друг у друга в ожидании новостей. До Морлэндов уже дошли страшные слухи. Из них явствовало, что королева с помощью обмана и вероломства сумела выиграть сражение. Вероломство! Элеонора вздрогнула. Вероломство! Казалось, им был пропитан сам воздух, которым они дышали. Еще люди говорили, что армия Ричарда рассеяна и что королева направляется к Йорку, чтобы привести в порядок свои войска, прежде чем пойти на Лондон.
Но все это пока только слухи, убеждала себя Элеонора, стискивая руки. Не больше, чем слухи. Подождем правдивых сообщений, подождем новостей. Как-то там мальчики и Джон? Они скоро должны вернуться. Они-то все и расскажут. Ждать. Надеяться. Ничему не верить. Элеонора не пойдет спать. Слуги поддерживали огонь в камине, но на большее духу ни у кого не хватало. Ночь казалась бесконечной. Зима была в самом разгаре, солнце встанет не раньше семи, а то и позже.
И вот, когда было еще совсем темно, во дворе зацокали по камням лошадиные копыта, послышались торопливые шаги и в комнату ворвался один из слуг из Микллита. Даже в неверном свете огня, горевшего в камине, было видно, что лицо этого человека бело как мел.
– Госпожа, – крикнул он, задыхаясь и весь дрожа, – в Микллит прибыли мистер Батлер и его люди. Они говорят, что армия королевы на подходе. Сейчас они разбегаются и прячутся.
Элеонора была уже на ногах.
– Мои сыновья?
– Их с ними не было. Только мистер Батлер и еще двенадцать человек.
– Где они? Где мои сыновья? – Элеонора схватила слугу за плечи и в волнении едва не задушила его. До её руки дотронулся Эдуард, заставив мать отступить, и сам более спокойно заговорил с насмерть перепуганным слугой.
– Говори, расскажи все, что знаешь. Тебе известно, где мои братья?
– Нет, сэр. Я не стал ждать, пока они расскажут все до конца. Мистер Батлер послал меня сюда, сказать вам, что они в Микллите. Но из того, что я успел услышать, я понял, что сражение проиграно, армия герцога разбита и войска королевы вот-вот будут здесь. В глазах слуги блеснули слезы страха, и стало ясно, что он едва держится на ногах. Эдуард знаком приказал пажу увести его.
– Я, пожалуй, лучше отправлюсь в Микллит и сам узнаю, что произошло, – сказал молодой человек. – Джоб, поедем со мной.
– Возьмите и меня тоже, Эдуард, – попросил маленький Джон.
Эдуард положил ему руку на плечо. – Нет, Джон, кому-то надо остаться, чтобы приглядывать за женщинами и детьми.
– Сэр, мне бы тоже лучше остаться с госпожой, – прошептал Джоб на ухо Эдуарду, но прежде, чем тот смог ответить, Элеонора распорядилась:
– Энис, принеси мне плащ. Поехать и выяснить что произошло, должна я сама. – Эдуард не стал даже спорить, наперед зная, что это бесполезно; так что минутой позже в Микллит мчались трос, погоняя лошадей в слабом сером свете утра, забрезжившего над заснеженными полями.
Джон встретил Элеонору и мужчин в дверях старого зала. Батлер был невероятно усталым, под глазами у него залегли темные тени, но на теле не было ни единой царапины.
– Во имя всего святого, расскажи, что случилось, – закричала Элеонора, едва увидев Джона. Измученным голосом он поведал им о вероломстве врага.
– Да покарает Господь черную душу этой женщины! – воскликнула Элеонора. – Но что с Томасом и Гарри?
– Гарри был со мной, – ответил Батлер. – Мы так ведь ничего и не знали, пока не прозвучал сигнал общей тревоги. Томас был с генералами, и когда они бросились в атаку, он поскакал вместе с ними. У них не было ни единого шанса, такой крохотный отряд против целой орды, но они дрались так храбро, что в какой-то миг даже потеснили неприятеля. Милорд был в самой гуще боя, и Томас – рядом с герцогом. Потом мы увидели, как милорд упал с лошади. Томас зарубил человека, который нанес герцогу удар, но их было шестеро на каждого нашего. Элеонора оставалась пугающе спокойной.
– Томас убит? – спросила она шепотом. Джон Батлер молча склонил голову, и из груди женщины вырвалось нечеловеческое рыдание. – Господи Боже!
Несколько секунд царило молчание. Потом Элеонора с трудом проговорила:
– И лорд Ричард тоже?
– Они рухнули на землю рядом. Милорд Рутланд тоже погиб, а милорда Сэлисбери захватили в плен, но на следующий день отрубили ему голову. Остатки йоркистской армии разбежались. Многие вернулись домой. Гарри же с другими воинами пошел на соединение с милордом Марчем. Ваш сын взял с собой часть наших людей. Я тоже хотел отправиться с ним, но он сказал, что мы должны возвращаться домой: армия королевы состоит в основном из всякого сброда и мы можем понадобиться здесь, чтобы защитить поместье, если эти негодяи заявятся сюда.
– Значит, Гарри цел? – дрожащим голосом спросил Эдуард.
– Ни царапины! Немалая часть армии спаслась и ушла с ним и другими капитанами. С войском Марча и людьми Уорвика они заставят королеву призадуматься, прежде чем двигаться на юг, но сейчас, говорят, она на подходе к Йорку, где хочет переформировать свои полки. И... – Джон замолчал, не желая продолжать.
Лицо Элеоноры было мокрым от слез, но её голос оставался твердым, когда она сказала:
– Теперь дело герцога обязан продолжить его сын. Молодой Эдуард. Он хороший мальчик, правда?
– Один из лучших, – отозвался Джон. – Настоящий солдат, как и его отец...
– О Господи! – Элеонора закрыла руками лицо и беспомощно разрыдалась. Эдуард обнял мать за плечи, его лицо тоже было мокрым от слез. – Ричард мертв. Томас мертв. Разве можно было представить себе такое, когда они выступали в поход – такие гордые, такие храбрые. Я и вообразить не могла, что никогда больше не увижу его. Погибнуть таким образом! О, это вероломство! О Господи, так умереть, от руки этой подлой женщины. Он должен был стать королем. Ах, Томас, Томас, сын мой, сын мой...
Теперь уже, не таясь, плакал и Джон Батлер. Он низко опустил голову, так что следующие его слова прозвучали невнятно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Над Томасом сомкнулась тьма. В ноздрях стоял тяжелый запах крови, истерзанное тело топтали чьи-то ноги, пока сражавшиеся люди метались над Томасом взад и вперед в водовороте битвы. Томас же был на его дне. Рука молодого человека непроизвольно дернулась и коснулась чьих-то волос. Это был его лорд. Сделав последнее усилие, Томас погладил его голову, словно локоны женщины, и еще успел подумать: «Я не покинул его до конца, мама». На лице Томаса промелькнула слабая улыбка. Все тело его было в глубоких ранах, и наконец тьма поглотила его.
Вечер второго января. Семья и все домочадцы собрались в главном зале, тесно сгрудившись и словно ища поддержки друг у друга в ожидании новостей. До Морлэндов уже дошли страшные слухи. Из них явствовало, что королева с помощью обмана и вероломства сумела выиграть сражение. Вероломство! Элеонора вздрогнула. Вероломство! Казалось, им был пропитан сам воздух, которым они дышали. Еще люди говорили, что армия Ричарда рассеяна и что королева направляется к Йорку, чтобы привести в порядок свои войска, прежде чем пойти на Лондон.
Но все это пока только слухи, убеждала себя Элеонора, стискивая руки. Не больше, чем слухи. Подождем правдивых сообщений, подождем новостей. Как-то там мальчики и Джон? Они скоро должны вернуться. Они-то все и расскажут. Ждать. Надеяться. Ничему не верить. Элеонора не пойдет спать. Слуги поддерживали огонь в камине, но на большее духу ни у кого не хватало. Ночь казалась бесконечной. Зима была в самом разгаре, солнце встанет не раньше семи, а то и позже.
И вот, когда было еще совсем темно, во дворе зацокали по камням лошадиные копыта, послышались торопливые шаги и в комнату ворвался один из слуг из Микллита. Даже в неверном свете огня, горевшего в камине, было видно, что лицо этого человека бело как мел.
– Госпожа, – крикнул он, задыхаясь и весь дрожа, – в Микллит прибыли мистер Батлер и его люди. Они говорят, что армия королевы на подходе. Сейчас они разбегаются и прячутся.
Элеонора была уже на ногах.
– Мои сыновья?
– Их с ними не было. Только мистер Батлер и еще двенадцать человек.
– Где они? Где мои сыновья? – Элеонора схватила слугу за плечи и в волнении едва не задушила его. До её руки дотронулся Эдуард, заставив мать отступить, и сам более спокойно заговорил с насмерть перепуганным слугой.
– Говори, расскажи все, что знаешь. Тебе известно, где мои братья?
– Нет, сэр. Я не стал ждать, пока они расскажут все до конца. Мистер Батлер послал меня сюда, сказать вам, что они в Микллите. Но из того, что я успел услышать, я понял, что сражение проиграно, армия герцога разбита и войска королевы вот-вот будут здесь. В глазах слуги блеснули слезы страха, и стало ясно, что он едва держится на ногах. Эдуард знаком приказал пажу увести его.
– Я, пожалуй, лучше отправлюсь в Микллит и сам узнаю, что произошло, – сказал молодой человек. – Джоб, поедем со мной.
– Возьмите и меня тоже, Эдуард, – попросил маленький Джон.
Эдуард положил ему руку на плечо. – Нет, Джон, кому-то надо остаться, чтобы приглядывать за женщинами и детьми.
– Сэр, мне бы тоже лучше остаться с госпожой, – прошептал Джоб на ухо Эдуарду, но прежде, чем тот смог ответить, Элеонора распорядилась:
– Энис, принеси мне плащ. Поехать и выяснить что произошло, должна я сама. – Эдуард не стал даже спорить, наперед зная, что это бесполезно; так что минутой позже в Микллит мчались трос, погоняя лошадей в слабом сером свете утра, забрезжившего над заснеженными полями.
Джон встретил Элеонору и мужчин в дверях старого зала. Батлер был невероятно усталым, под глазами у него залегли темные тени, но на теле не было ни единой царапины.
– Во имя всего святого, расскажи, что случилось, – закричала Элеонора, едва увидев Джона. Измученным голосом он поведал им о вероломстве врага.
– Да покарает Господь черную душу этой женщины! – воскликнула Элеонора. – Но что с Томасом и Гарри?
– Гарри был со мной, – ответил Батлер. – Мы так ведь ничего и не знали, пока не прозвучал сигнал общей тревоги. Томас был с генералами, и когда они бросились в атаку, он поскакал вместе с ними. У них не было ни единого шанса, такой крохотный отряд против целой орды, но они дрались так храбро, что в какой-то миг даже потеснили неприятеля. Милорд был в самой гуще боя, и Томас – рядом с герцогом. Потом мы увидели, как милорд упал с лошади. Томас зарубил человека, который нанес герцогу удар, но их было шестеро на каждого нашего. Элеонора оставалась пугающе спокойной.
– Томас убит? – спросила она шепотом. Джон Батлер молча склонил голову, и из груди женщины вырвалось нечеловеческое рыдание. – Господи Боже!
Несколько секунд царило молчание. Потом Элеонора с трудом проговорила:
– И лорд Ричард тоже?
– Они рухнули на землю рядом. Милорд Рутланд тоже погиб, а милорда Сэлисбери захватили в плен, но на следующий день отрубили ему голову. Остатки йоркистской армии разбежались. Многие вернулись домой. Гарри же с другими воинами пошел на соединение с милордом Марчем. Ваш сын взял с собой часть наших людей. Я тоже хотел отправиться с ним, но он сказал, что мы должны возвращаться домой: армия королевы состоит в основном из всякого сброда и мы можем понадобиться здесь, чтобы защитить поместье, если эти негодяи заявятся сюда.
– Значит, Гарри цел? – дрожащим голосом спросил Эдуард.
– Ни царапины! Немалая часть армии спаслась и ушла с ним и другими капитанами. С войском Марча и людьми Уорвика они заставят королеву призадуматься, прежде чем двигаться на юг, но сейчас, говорят, она на подходе к Йорку, где хочет переформировать свои полки. И... – Джон замолчал, не желая продолжать.
Лицо Элеоноры было мокрым от слез, но её голос оставался твердым, когда она сказала:
– Теперь дело герцога обязан продолжить его сын. Молодой Эдуард. Он хороший мальчик, правда?
– Один из лучших, – отозвался Джон. – Настоящий солдат, как и его отец...
– О Господи! – Элеонора закрыла руками лицо и беспомощно разрыдалась. Эдуард обнял мать за плечи, его лицо тоже было мокрым от слез. – Ричард мертв. Томас мертв. Разве можно было представить себе такое, когда они выступали в поход – такие гордые, такие храбрые. Я и вообразить не могла, что никогда больше не увижу его. Погибнуть таким образом! О, это вероломство! О Господи, так умереть, от руки этой подлой женщины. Он должен был стать королем. Ах, Томас, Томас, сын мой, сын мой...
Теперь уже, не таясь, плакал и Джон Батлер. Он низко опустил голову, так что следующие его слова прозвучали невнятно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156