– Скажите-ка мне, – поинтересовался лорд Ричард, когда гость и хозяйка уселись за стол, – как вам удается управляться с имением? На мой взгляд, все здесь в идеальном порядке.
– Это гораздо легче, чем нам казалось сначала, – ответила Элеонора. – Слуги прекрасно знают свое дело, и у меня опытный дворецкий и управляющий, которому, к тому же, вполне можно доверять. Я всегда интересовалась, что происходит в имении, так что на первых порах смогла помочь своему сыну Эдуарду, когда он взял бразды правления в свои руки. Но он и сам очень способный. Отец хорошо воспитал его, а Эдуард быстро учится и медленно забывает.
Ричард посмотрел на Эдуарда, сидевшего за этим же столом рядом со своей юной супругой.
– Я смотрю, он женился за то время, что я не имел от вас вестей?
– Да, прошлым летом, на Сесили Шоу.
– Она одна из самых хорошеньких и цветущих девушек, каких мне доводилось видеть.
– Мой сын Томас прозвал её Дэйзи, маргариткой, и это имя так к ней и приклеилось. Мне кажется, оно ей очень подходит. Сейчас она уже беременна, слава Богу.
Глаза Ричарда сверкнули.
– Так значит, госпожа Кэртни, вы скоро станете бабушкой?
– И надеюсь иметь множество внуков, – рассмеялась Элеонора. Потом, посерьезнев, спросила: – Но, милорд, а как ваши дела? До нас не доходило никаких свежих новостей с тех пор, как началась зима.
Лорд Ричард покачал головой.
– Новости сплошь дурные. Королева непримирима и намерена уничтожить нас. Раньше или позже, но дело дойдет до вооруженной схватки. Король меня любит и верит мне, но он полностью под влиянием королевы и делает все, что она хочет. Я буду тянуть время, пока сумею, но в конце концов... я не могу допустить, чтобы расправились с моей семьей. В конце концов, я буду воевать.
– Но тогда... если дойдет до этого, – проговорила Элеонора голосом низким и напряженным, – обращайтесь ко мне. Я пришлю столько людей, сколько сумею собрать. Я могу обещать двадцать человек, может быть, даже больше – и все золото, какое к тому времени будет у меня на руках. Я сделаю все, что в моих силах, милорд.
– Спасибо, – просто ответил герцог.
Позже, когда все уже расходились по своим комнатам, чтобы лечь спать, и лорд Ричард вместе с Элеонорой поднимался по лестнице в сопровождении своих слуг, почтительно отставших на несколько ступеней; он сказал:
– Я должен поблагодарить вас, Элеонора, за ваше гостеприимство и за ваше доброе отношение ко мне.
– Это честь для меня, милорд, принимать вас у себя, – ответила женщина. – А что касается доброго отношения, то пока мы видели его только с вашей стороны.
Они дошли до того места, где коридор разветвлялся, и остановились. Ричард взял руку Элеоноры и поцеловал – любезный жест, тем более трогательный, что исходил он от человека с душой воина.
– Впереди нас ждут смутные времена, – сказал герцог. – Мне понадобится помощь каждого друга, которого я смогу найти. Сталкиваясь лицом к лицу с врагами, очень приятно сознавать, что за спиной у тебя – надежный союзник.
– Как бы я хотела, чтобы Господь сделал меня мужчиной! Тогда я могла бы сражаться вместе с вами! – пылко заявила Элеонора. – Но я пришлю вам других мужчин вместо себя и буду молиться за всех вас.
– Я не забуду этого. Бог знает, встретимся ли мы с вами еще когда-нибудь. Если со мной что-то случится...
– Останется ваш сын, Эдуард, – поняла его Элеонора. – Я буду так же преданно служить ему.
– Да благословит вас за это Господь. Вокруг сплошное предательство, но я не сомневаюсь, что вы и ваша семья сохраните мне верность.
Элеонора тут же подумала о Роберте, о том, как он вынужден был предать своего лорда.
– Мы сохраним вам верность, – сказала она. На этом они расстались и разошлись по своим комнатам. Завтра герцогу придется уехать еще до рассвета, и времени поговорить у них больше не будет. Женщина лежала в своей постели, казавшейся теперь пустой, хотя она и делила её с Энис, а в голове у Элеоноры мелькали мысли, словно камешки в водовороте. В ушах у неё вновь и вновь звучали слова герцога: «Впереди нас ждут смутные времена» и «Бог знает, встретимся ли мы с вами еще когда-нибудь»; одновременно ей вспомнилось, как Роберт говорил: «Человек без чести – ничто» и «Ты уже не можешь отдать свою верность никому другому». Лорд Эдмунд умер, преданный всеми. Предательство – самый страшный из ударов. А она, Элеонора, – как поведет себя она?
В доме царила тишина. Все разошлись по своим комнатам. Элеонора встала, накинула поверх ночной рубашки плащ, неслышно выскользнула из спальни и прокралась по коридору к двери, за которой отдыхал герцог. В сердце женщины, казалось, засел обоюдоострый клинок, клинок любви и чести. Она долго смотрела на эту дверь, безвольно опустив руки. Ей чудилось, что дверь стала прозрачной и она, Элеонора, может видеть сквозь дубовые доски, видеть его, без сна лежащего в постели. «Бог знает, встретимся ли мы когда-нибудь еще...» Он был воином, чья жизнь состояла из нескончаемой череды разлук. А она была вдовой. Роберт теперь был мертв, а старая привязанность все еще жила в её душе. Рука Элеоноры потянулась к дверному засову, но прежде чем женщина успела дотронуться до него, дверь сама тихо отворилась. Глаза Элеоноры и Ричарда встретились.
– Я знала, что вы придете, – выдохнула она.
Летом тысяча четыреста пятьдесят девятого года Томас, окончив курс наук в университете, приехал домой, чтобы немного отдохнуть перед тем, как перебраться в Лондон и поступить на службу в одну из тамошних адвокатских контор, продолжив таким образом изучение права. Молодой человек обнаружил, что в «Имении Морлэндов» многое изменилось с тех пор, как он в последний раз приезжал летом на свадьбу Эдуарда. Первым сюрпризом было увидеть всех домашних слуг в ливреях, щеголеватых коричневых ливреях с бело-черным гербом на спине и эмблемой семьи Морлэндов – зайцем и веточкой вереска – на груди. Теперь Эдуард и все остальные были настоящими джентльменами, не только по имени, но и по сути. Это нравилось Томасу, хотя вслух он и подшучивал над новым положением всего семейства.
Молодой человек был потрясен, увидев мать во всем черном, ибо прежде она всегда любила яркие цвета, живые оттенки красного и зеленого, голубого и желтого; но Томас решил, что траур ей даже идет, выгодно подчеркивая яркую голубизну глаз и молочную матовость кожи. Теперь Элеонора улыбалась не так часто, как прежде, заметил Томас, но, с другой стороны, она по-прежнему была полна энергии, твердой рукой управляя хозяйством, доводя иногда бедного Эдуарда до полного расстройства и подолгу приучая к седлу и выезжая огненно-красного жеребенка-однолетка, которому предстояло заменить добрую старую Лепиду.
– Мы, конечно, назовем его Лепидус, – сказала сыну Элеонора, когда Томас выразил свое восхищение этим полудиким созданием и только покачал головой при мысли, что Элеонора, возможно, переломает себе все кости, прежде чем укротит норовистого коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156