– В последнее время я почти не смыкаю глаз. Похоже, вы тоже не можете заснуть?
Она посмотрела на него снизу вверх, и ей уже не надо было говорить ему, чего она ждет, ибо все было ясно написано у неё на лице. Он колебался только мгновение, а потом шагнул к ней; одна крепкая, солдатская рука обхватила её за талию, ощутив нежность кожи под тонкой тканью пеньюара, другая обняла за плечи. Он притянул Элеонору к себе, склонился над ней – и его губы приникли к её устам, его язык скользнул ей в рот. Ричард был опытным любовником, но даже его удивил тот пыл, с которым Элеонора ответила ему. Вскинув руки, она сжала в ладонях его голову и осыпала его лицо страстными поцелуями. Он чувствовал жар её тела и твердость её сосков, прильнувших к его груди.
Через минуту Ричард поднял голову и посмотрел Элеоноре в глаза.
– Я не знал, что для вас это так серьезно, – мягко проговорил он.
– Было, есть и будет, – ответила она. – С той самой ночи, когда вы танцевали со мной, а потом целовали в саду – еще с тех пор.
Она повела кончиками пальцев по его лицу, не сознавая, что делает.
– О, моя дорогая, – печально сказал он. – Вам же известно, что уже тогда я был помолвлен с Сесили.
– Я знаю об этом сейчас.
– И вы знаете, что я люблю её.
– Знаю. И я рада за вас. Но для меня это ничего не меняет. Я всегда любила вас.
Вместо ответа он опять поцеловал её, еще крепче прижав к себе и гладя её длинные черные волосы. Потом немного отстранился и посмотрел на неё.
– Вы очень красивы, – вздохнул он. – Я никогда прежде не видел вас с распущенными волосами. Я бы с удовольствием занялся с вами любовью, но здесь некуда пойти. Дом полон слуг.
Он продолжал гладить её волосы, а она неотрывно смотрела на него, зачарованная его близостью и своей любовью. Луна, спрятавшись за тучу, оставила их в полной темноте. Элеонора поняла, что Ричард скоро покинет её, потому что ничего другого нельзя было сделать.
– Поцелуйте меня еще раз, – прошептала она и, когда их губы неохотно разъединились, сказала: – Знайте: вы можете доверять мне несмотря ни на что, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам и вашей семье. Вы будете помнить об этом?
– Да. Я верю вам. И я понимаю, что вы хотите сказать.
– Вы думаете, дело идет к войне? – Почему-то не казалось странным, что они говорили о подобных вещах, пока их руки продолжали ласкать тела друг друга.
– Она вознамерилась убить меня. Бог свидетель, я никогда не желал, чтобы дело дошло до этого, но я не хочу умирать, и если для спасения жизни мне придется захватить трон – я захвачу его! Если мы стали врагами, то в этом виновата лишь королева! Я старался сохранить мир, пока мог, но если она меня вынудит, то мне придется прикончить её, чтобы уцелеть самому.
– Вы король по праву, – сказала Элеонора. – И я поддержу вас. А ваша жена?..
– Сесили пройдет со мной плечо к плечу через все испытания, которые ниспошлет нам Господь. Она – лучшая жена, какую только может пожелать воин. – Ричард говорил просто и искренне. В нем не было никакого притворства – он был прямым и честным человеком, настоящим солдатом.
– Я буду рядом с ней и вашими детьми – словно с вами самим, – поклялась Элеонора. Он поцеловал её в лоб в последний раз и отступил на шаг назад. Теперь в коридоре было темно, и они не могли видеть лиц друг друга. Уже из дверей своей комнаты он сказал:
– Надеюсь, мы еще встретимся, но если нам не доведется больше свидеться – знайте, я никогда не забуду ни вас, ни вашего обещания. Да благословит вас Господь, Элеонора Кортней.
– Да сохранит вас Бог, милорд, – прошептала она в ответ.
Вся семья Морлэндов приехала, как всегда, на воскресную пасхальную службу в городской кафедральный собор. Когда Морлэнды вышли из огромных восточных дверей храма на залитый ярким весенним солнцем двор, Изабелла вскинула голову с чувством вновь обретенной свободы и глубоко вздохнула, уловив запахи молодой травы и цветов даже сквозь обычную вонь большого города. Во время службы девушку отчаянно донимал какой-то молодой человек, сидевший на скамье через проход от неё; он то и дело улыбался Изабелле, подмигивал ей и корчил такие смешные рожи, что ей стоило большого труда не рассмеяться. Сейчас она огляделась вокруг и ничуть не удивилась, заметив его поблизости. Он все еще улыбался. Девушка нахмурилась, а он, ничуть не смутившись, ужом проскользнул сквозь толпу и очутился рядом с ней.
– Что вам угодно? – строго спросила Изабелла. – Чего вы добиваетесь, строя мне рожи?
– Я хотел заставить вас рассмеяться, – признался тот. Он был чуть старше самой Изабеллы; она решила, что ему лет восемнадцать-девятнадцать. Он был совсем не красив, но у него было приятное, добродушное лицо, а одежда выдавала в нем сына богатого человека. – Вы показались мне веселой девушкой, я подумал, что вам хочется посмеяться, – и поспешил исполнить ваше желание.
– Смеяться – в храме? – с упреком произнесла Изабелла.
– А почему бы и нет? Сегодня все должны радоваться – в этот день Господь воскрес из мертвых. И он хотел бы, чтобы мы смеялись и веселились.
Изабелла задумалась над этими словами и нашла, что в них есть определенный смысл. Она кинула через плечо взгляд на своих родителей, которые невдалеке беседовали с соседями.
– Моя мать не должна видеть, что я разговариваю с вами, – сказала Изабелла, осторожно отходя от юноши на несколько шагов.
– Почему? Вы связаны с кем-нибудь словом?
– Нет. Пока еще нет. Но она всегда сердится, если замечает, что я болтаю с каким-нибудь незнакомцем. Она опять беременна, а это всегда плохо сказывается на её настроении.
– Хорошо, тогда, с вашего позволения, я представлюсь и больше уже не буду незнакомцем. Меня зовут Люк.
– А меня – Изабелла.
– Я знаю, кто вы. Ваш отец – господин Морлэнд, принимавший у себя в прошлом ноябре герцога Йоркского.
– Точно, – заявила Изабелла, гордо тряхнув головой. – Я танцевала с его светлостью. Он очень мил.
– Вы любите танцы?
– Очень. А вы?
– Конечно же! Послушайте, не хотите потанцевать со мной на Первое мая?
– Как вы себе это представляете? – насмешливо спросила девушка. – Мы будем отмечать этот праздник дома. А вы, насколько я понимаю, собираетесь веселиться где-то здесь, в городе.
– Первого мая я приду к вам! – ответил юноша. От такой смелости Изабелла даже открыла рот и инстинктивно понизила голос.
– Как? Как вы сможете это сделать? Вас же увидят.
– Ну, отсюда я ускользну запросто. Мой наставник в последнее время не больно-то следит за мной. А когда я приду к вам – там ведь будут десятки молодых людей, верно? Я оденусь как слуга, или мелкий фермер, или еще кто-нибудь в этом роде.
– Вообще-то, к нам приходит много народу из окрестных деревень, и собираются все соседи-фермеры со своими детьми, – задумчиво проговорила Изабелла, которой уже начинал нравиться план Люка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Она посмотрела на него снизу вверх, и ей уже не надо было говорить ему, чего она ждет, ибо все было ясно написано у неё на лице. Он колебался только мгновение, а потом шагнул к ней; одна крепкая, солдатская рука обхватила её за талию, ощутив нежность кожи под тонкой тканью пеньюара, другая обняла за плечи. Он притянул Элеонору к себе, склонился над ней – и его губы приникли к её устам, его язык скользнул ей в рот. Ричард был опытным любовником, но даже его удивил тот пыл, с которым Элеонора ответила ему. Вскинув руки, она сжала в ладонях его голову и осыпала его лицо страстными поцелуями. Он чувствовал жар её тела и твердость её сосков, прильнувших к его груди.
Через минуту Ричард поднял голову и посмотрел Элеоноре в глаза.
– Я не знал, что для вас это так серьезно, – мягко проговорил он.
– Было, есть и будет, – ответила она. – С той самой ночи, когда вы танцевали со мной, а потом целовали в саду – еще с тех пор.
Она повела кончиками пальцев по его лицу, не сознавая, что делает.
– О, моя дорогая, – печально сказал он. – Вам же известно, что уже тогда я был помолвлен с Сесили.
– Я знаю об этом сейчас.
– И вы знаете, что я люблю её.
– Знаю. И я рада за вас. Но для меня это ничего не меняет. Я всегда любила вас.
Вместо ответа он опять поцеловал её, еще крепче прижав к себе и гладя её длинные черные волосы. Потом немного отстранился и посмотрел на неё.
– Вы очень красивы, – вздохнул он. – Я никогда прежде не видел вас с распущенными волосами. Я бы с удовольствием занялся с вами любовью, но здесь некуда пойти. Дом полон слуг.
Он продолжал гладить её волосы, а она неотрывно смотрела на него, зачарованная его близостью и своей любовью. Луна, спрятавшись за тучу, оставила их в полной темноте. Элеонора поняла, что Ричард скоро покинет её, потому что ничего другого нельзя было сделать.
– Поцелуйте меня еще раз, – прошептала она и, когда их губы неохотно разъединились, сказала: – Знайте: вы можете доверять мне несмотря ни на что, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам и вашей семье. Вы будете помнить об этом?
– Да. Я верю вам. И я понимаю, что вы хотите сказать.
– Вы думаете, дело идет к войне? – Почему-то не казалось странным, что они говорили о подобных вещах, пока их руки продолжали ласкать тела друг друга.
– Она вознамерилась убить меня. Бог свидетель, я никогда не желал, чтобы дело дошло до этого, но я не хочу умирать, и если для спасения жизни мне придется захватить трон – я захвачу его! Если мы стали врагами, то в этом виновата лишь королева! Я старался сохранить мир, пока мог, но если она меня вынудит, то мне придется прикончить её, чтобы уцелеть самому.
– Вы король по праву, – сказала Элеонора. – И я поддержу вас. А ваша жена?..
– Сесили пройдет со мной плечо к плечу через все испытания, которые ниспошлет нам Господь. Она – лучшая жена, какую только может пожелать воин. – Ричард говорил просто и искренне. В нем не было никакого притворства – он был прямым и честным человеком, настоящим солдатом.
– Я буду рядом с ней и вашими детьми – словно с вами самим, – поклялась Элеонора. Он поцеловал её в лоб в последний раз и отступил на шаг назад. Теперь в коридоре было темно, и они не могли видеть лиц друг друга. Уже из дверей своей комнаты он сказал:
– Надеюсь, мы еще встретимся, но если нам не доведется больше свидеться – знайте, я никогда не забуду ни вас, ни вашего обещания. Да благословит вас Господь, Элеонора Кортней.
– Да сохранит вас Бог, милорд, – прошептала она в ответ.
Вся семья Морлэндов приехала, как всегда, на воскресную пасхальную службу в городской кафедральный собор. Когда Морлэнды вышли из огромных восточных дверей храма на залитый ярким весенним солнцем двор, Изабелла вскинула голову с чувством вновь обретенной свободы и глубоко вздохнула, уловив запахи молодой травы и цветов даже сквозь обычную вонь большого города. Во время службы девушку отчаянно донимал какой-то молодой человек, сидевший на скамье через проход от неё; он то и дело улыбался Изабелле, подмигивал ей и корчил такие смешные рожи, что ей стоило большого труда не рассмеяться. Сейчас она огляделась вокруг и ничуть не удивилась, заметив его поблизости. Он все еще улыбался. Девушка нахмурилась, а он, ничуть не смутившись, ужом проскользнул сквозь толпу и очутился рядом с ней.
– Что вам угодно? – строго спросила Изабелла. – Чего вы добиваетесь, строя мне рожи?
– Я хотел заставить вас рассмеяться, – признался тот. Он был чуть старше самой Изабеллы; она решила, что ему лет восемнадцать-девятнадцать. Он был совсем не красив, но у него было приятное, добродушное лицо, а одежда выдавала в нем сына богатого человека. – Вы показались мне веселой девушкой, я подумал, что вам хочется посмеяться, – и поспешил исполнить ваше желание.
– Смеяться – в храме? – с упреком произнесла Изабелла.
– А почему бы и нет? Сегодня все должны радоваться – в этот день Господь воскрес из мертвых. И он хотел бы, чтобы мы смеялись и веселились.
Изабелла задумалась над этими словами и нашла, что в них есть определенный смысл. Она кинула через плечо взгляд на своих родителей, которые невдалеке беседовали с соседями.
– Моя мать не должна видеть, что я разговариваю с вами, – сказала Изабелла, осторожно отходя от юноши на несколько шагов.
– Почему? Вы связаны с кем-нибудь словом?
– Нет. Пока еще нет. Но она всегда сердится, если замечает, что я болтаю с каким-нибудь незнакомцем. Она опять беременна, а это всегда плохо сказывается на её настроении.
– Хорошо, тогда, с вашего позволения, я представлюсь и больше уже не буду незнакомцем. Меня зовут Люк.
– А меня – Изабелла.
– Я знаю, кто вы. Ваш отец – господин Морлэнд, принимавший у себя в прошлом ноябре герцога Йоркского.
– Точно, – заявила Изабелла, гордо тряхнув головой. – Я танцевала с его светлостью. Он очень мил.
– Вы любите танцы?
– Очень. А вы?
– Конечно же! Послушайте, не хотите потанцевать со мной на Первое мая?
– Как вы себе это представляете? – насмешливо спросила девушка. – Мы будем отмечать этот праздник дома. А вы, насколько я понимаю, собираетесь веселиться где-то здесь, в городе.
– Первого мая я приду к вам! – ответил юноша. От такой смелости Изабелла даже открыла рот и инстинктивно понизила голос.
– Как? Как вы сможете это сделать? Вас же увидят.
– Ну, отсюда я ускользну запросто. Мой наставник в последнее время не больно-то следит за мной. А когда я приду к вам – там ведь будут десятки молодых людей, верно? Я оденусь как слуга, или мелкий фермер, или еще кто-нибудь в этом роде.
– Вообще-то, к нам приходит много народу из окрестных деревень, и собираются все соседи-фермеры со своими детьми, – задумчиво проговорила Изабелла, которой уже начинал нравиться план Люка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156