– Бедное дитя, – вздохнул Роберт. – Может быть, ей даже понравилось бы жить в уединении. Она постоянно думает о том несчастном парне, ты же знаешь.
– Знаю, – непримиримо ответила Элеонора. – Но она быстро забудет о нем, если у неё появятся муж и дети, о которых ей придется заботиться. Нам надо как можно скорее выдать её замуж. Мы сделали ошибку, позволив ей так долго носиться со своим горем. У неё это уже входит в привычку.
Роберт улыбнулся Элеоноре.
– Дорогая моя женушка! Всегда-то ты хочешь всем командовать! Ты не можешь просто спокойно ждать, предоставив событиям идти своим чередом, разве не так?
– Конечно же, я предпочитаю что-то делать, а не сидеть сложа руки, – заявила Элеонора. – Но и ждать я тоже умею. – Она положила руку на свой округлившийся живот. – Тринадцатый раз, как-никак.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – с тревогой в голосе спросил Роберт.
Она кивнула.
– С Божьей помощью, на этот раз все должно быть нормально. – Последние четыре беременности Элеоноры кончались печально, три младенца умерли, едва появившись на свет, а последний раз случился выкидыш.
Супруги обменялись нежными взглядами. За прошедшие годы и Роберт, и Элеонора мало изменились, разве что у обоих слегка поседели волосы и на лицах прибавилось морщин. Правда, в последнее время Роберт немного располнел, зато Элеонора, как ни странно, стала даже более худощавой, чем прежде. Но чем дольше они жили вместе, тем лучше узнавали и тем больше любили друг друга, и сложности, которые омрачали первые годы их брака, теперь ушли в небытие.
– Ты всегда была мне прекрасной женой, – сказал сейчас Роберт. – Если бы все женщины были такими, как ты! И если маленькая Сесили будет Эдуарду такой же замечательной супругой, как ты мне, он станет счастливейшим мужчиной на свете.
Элеонора скорчила кислую физиономию.
– Ты слишком добр ко мне, Роберт. А что касается Сесили, мне надо было взять её к нам еще пару лет назад, чтобы дать ей хоть какое-то воспитание. Нескольких месяцев перед свадьбой для этого явно недостаточно.
Малышка Сесили Шоу была обручена с сыном Морлэндов Эдуардом два года назад, а свадьбу должны были сыграть в мае. По обычаю того времени, до венчания девушке нужно было несколько недель прожить в семье жениха, чтобы научиться вести хозяйство в своем будущем доме, но так как Сесили шел уже восемнадцатый год, было поздно переучивать её или учить чему-то заново.
– Но ты же говорила, что она вполне послушная, разве нет? – удивился Роберт. – Да и мне она кажется тихой, покорной девочкой.
Элеонора подозрительно покосилась на мужа.
– Я знаю – ты считаешь, что я слишком сурова с ней, так ведь?
– Я никогда ни словом...
– А мне и не надо, чтобы ты произносил хоть слово. Я же вижу, как ты смотришь на меня. Но она все освоит быстрее, если будет бояться сделать что-нибудь не так. Страх – лучший учитель, он заставляет человека двигаться и соображать! Я же помню, как орал на меня твой отец, когда я впервые приехала сюда.
– И все же, моя дорогая...
– И все же, милый мой муженек, должна признать, что девочка мне очень и очень нравится. У неё не только смазливое личико, но и добрая душа. Иногда мне даже нелегко держать малышку в строгости.
– Ты становишься более снисходительной с годами, – улыбнулся Роберт.
– Может быть. Может быть. Но она напоминает мне меня саму в семнадцать лет, и это меня беспокоит.
Роберт рассмеялся.
– Сколько воды с тех пор утекло! Ты хоть понимаешь, что осенью минет двадцать четыре года со дня нашей свадьбы?
– Неужели? Да, и правда. Сколько всего произошло за это время, а, Роберт?
Несколько минут они молчали, размышляя об ушедших годах. Супруги проехали через ворота Микл Лит, где им отсалютовали два стоявших на страже сержанта, которые, как и большинство офицеров городского гарнизона, знали теперь Морлэндов в лицо, потом Роберт и Элеонора проложили себе путь через нищих, толкавшихся за воротами, надеясь улучить момент и проскочить мимо часовых в город, бросили монетку в шапку сидевшего на обочине пилигрима и наконец свернули на дорогу, ведущую к «Усадьбе Морлэндов».
– Самое лучшее в предстоящей свадьбе, – радостно сказала Элеонора, когда они пустили лошадей рысью, – это то, что домой хоть ненадолго заглянет Томас. Как давно я не видела своего мальчика!
– Не такой уж он теперь и мальчик, – напомнил ей муж.
Роберт был прав. «Мальчик» оказался вполне взрослым и к тому же, надо признать, весьма красивым мужчиной, с унаследованными от Элеоноры густыми темными волосами, яркими голубыми глазами и до того обворожительной улыбкой, что не было никаких сомнений: если этот парень захочет что-то от кого-то получить, то он своего добьется. Томас был высоким и, в отличие от своего брата Эдуарда, широкоплечим, вся мускулистая фигура Томаса соответствовала его росту, в то время как бедный Эдуард казался прямым и тощим, как жердь.
Томас сидел по правую руку от Элеоноры, ел и пил, смеялся и шутил; его переполняли жизненные силы, и Элеонора, любуясь своим сыном, совершенно забыла о еде. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что это огромное, искрящееся весельем существо было когда-то крошечным плодом её чрева. Мать испытывала перед Томасом какое-то непонятное, почти девичье смущение.
– Должен признать, что вы отлично сделали, встретив меня так гостеприимно, – говорил Томас, размахивая в воздухе ножом и имея в виду сразу и обед, и звучавшую в зале музыку, и всю собравшуюся компанию. – Да еще позаботились и подыскали мне прелестную новую сестричку...
Томас, улыбаясь, покосился на Сесили, сидевшую по другую сторону от него, и девушка сразу вспыхнула, опустив глаза в тарелку.
Эдуард, казавшийся рядом со своим братом до-смешного надутым и неуклюжим, возразил.
– Все это сделано вовсе не ради тебя, Томас.
– Да ладно, Эдуард, не скромничай! Не пытайся скрыть свою щедрость – я же знаю, что ты думал только обо мне, когда согласился жениться на этой маленькой маргаритке – ибо она и есть маргаритка, с её золотистыми локонами и розовыми щечками! Она почти может заменить мне моих родных сестер. Кстати, как они там, матушка? Как Анна, Хелен?
– У обеих все хорошо, – ответила Элеонора, радуясь тому, что он наконец-то прекратил поддразнивать жениха и невесту, а то Эдуард уже начинал ревновать всерьез – Анна родила еще одного сына – они назвали его Робертом в честь твоего отца.
– О, мои поздравления! – воскликнул Томас. – Надо будет посмотреть, может, мне на днях удастся смотаться в Дорсет, чтобы взглянуть на своих племянников и племянниц. А что с Хелен?
– Все по-прежнему, – вздохнула Элеонора. Бедная Хелен так до сих пор и не понесла от своего мужа и, похоже, теперь уже никогда не понесет. По закону мужчина мог бросить жену, если та оказывалась бесплодной, но Джон Батлер так обожал свою прелестную супругу, что никогда даже не намекал на возможность разрыва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156