Необходима адекватная историче-
ская реконструкция воздействия марксистских положений на
судьбы нашей науки, считает он, склоняясь к тому, что ряд
ключевых положений марксизма послужили основой для про-
дуктивных психологических разработок в советской психоло-
гии (См. 106; 46-47].
319
Другие авторы предлагают более "радикальные" оцен-
ки и конкретные способы решения этой предельно сложной
проблемы. Например, З.И.Рябикина предлагает пересмотреть
предмет психологии на основе "не только" материалис-
тических постулатов [См. там же; 34J. Пытаясь устранить
неопределенность и как-то реабилитировать советскую психо-
логическую науку, И.Е.Сироткина предлагает различать "ре-
альное" и "декларативное" влияние марксизма на советскую
психологию, относя к реальному, например, культурно-
историческую концепцию психики Л.С.Выготского. Однако
окончательный вывод автора снова возвращает нас в состоя-
ние полной неопределенности: "Итак, реальное, а не деклара-
тивное влияние на психологию было оказано не материали-
стической диалектикой марксизма, а его представлениями о
социальной обусловленности психики и об активности, дея-
тельности человека в мире" (Там же; 37). Остается только
недоумевать по поводу того, как автору удается материали-
стическую диалектику связать с декларативностью, а истори-
ческий материализм с реальностью влияния марксизма на
психологию.
К числу парадоксально-оптимистических (или опти-
мистически-парадоксальиых) следует, вероятно, отнести рас-
суждения В.В.Умрихина о том, что марксизм якобы насиль-
ственно насаждался отечественной психологии, однако при
этом, как ни "парадоксально", нашел себе благодатную почву
и произрос в продуктах научной деятельности Л.С.Выготс-
кого, М.Я.Басова, А.Н.Леонтье>а, С.Л.Рубинштейна и др.
Несмотря на то, что советская психология находилась под
"насильственным давлением государства", делает резюме ав-
тор, исторический опыт "демонстрирует ее жизнеспособность
в ситуациях, когда в результате насильственной ломки есте-
ственной логики развития психологической мысли, она все же
оказывалась способной давать новые научные плоды" [См. там
же; 41-421.
Интересна, конечно, точка зрения постороннего, неза-
интересованного лица по данному вопросу, например, - аме-
риканского психолога Э.Тобака, который исследовал "эволю-
цию поведения в дореволюционной России, СССР и России
рыночной экономики" и пришел к выводу о том, что:
"Рассмотрение перспектив диалектико-исторнческого мате-
риализма в изучении эволюции и развития поведения, а так-
же генетических процессов в отношении к поведению может
320
привести к неожиданным открытиям, постановке интересных
вопросов и оригинальным выводам" 1См. там же; 57-58].
Многочисленные и разнообразные революционные,
примиренческие или ностальгические высказывания относи-
тельно марксистского прошлого, а также настоящего и буду-
щего отечественной психологии, часто не касаются существа
дела и имеют преимущественно эмоциональный характер.
Более конструктивным в нынешней ситуации представляется
сосредоточиться на решении актуальных вопросов, в част-
ности, по поводу создания концепции "значащих" пережива-
ний и методах их изучения, как о "неформализуемом" и в
этом смысле специфически психологическом предмете психо-
логии (Ф.В.Бассин). Требует принципиальной оценки и
предположение о том, что "общая теория систем" может .по-
зволить сохранить в едином предмете психологию научную с
ее экспериментированием и моделированием и "интересную"
психологию, занятую изучением глубинных психических яв-
лений, неуловимых традиционными научными методами
(А.Раппопорт). Следует учесть те противоречия, которые
возникают в понимании объекта и предмета психологии, уяс-
нить механизм их взаимосвязи, а также попытаться по-новому
увидеть и решать проблему "содержаний" и "актов" психиче-
ского, чутко отреагировать на возможную опасность "выпа-
дения" из предмета психологии тех или иных прежде суще-
ственных его "частей", а также обсудить возможность приве-
дения предмета психологии к "развивающемуся категориаль-
ному строю" (М.Г.Ярошевский).
Перечисленные и многие другие проблемы, связанные
с определением предмета психологии, могут, тем не менее,
обрести статус решаемых только в том случае, если их иссле-
дование будет строится на основе критически переосмыслен-
ной исходной теоретико-методологической парадигмы, кон-
структивно разрешающей противоречия современной психо-
логической науки.
Подобная перспектива заложена в трудах С.Л.Рубин-
штейна, который одним из первых актуализировал задачу
онтологизации предмета психологии. Задача психологии, по
его мнению, заключается в том, чтобы "... настроения и пере-
живания души, всю жизнь ее, которая обыкновенно для со-
знания испаряется и улетучивается как субъективное и пото-
му будто бы иллюзорное, зафиксировать в четких опреде-
ленных очертаниях, вскрывающих реальное онтологическое
содержание употребляемых при атом обычно образов
41-64329 2
(например, глубина души, возвышенность, сосредоточенность,
рассеянность и т.д." (221; 40).
СЛ.Рубинштейн подходил к предмету психологии со
стороны того специфического способа (и способности) вос-
произведения действительности, которыми обладает система
психики: "Квалификация психики не только как отражения,
т.е. его гносеологическая характеристика , но и как пережива-
ния, т.е. онтологического, - отмечает К.А.Абульханова-Слав-
ская, - не давалась ни до, ни после Рубинштейна и в извест-
ной мере была выпущена психологами в последующем освое-
нии его идей. Сознание - высший уровень психического -
определяется им как единство его двух характеристик -
предметной и субъектной. Последняя предполагает выражение
отношения личности к миру, представленное в ее пережива-
нии" [5; 58J. Именно поэтому "субъектное" как фундамен-
тальная характеристика психического, конституирует онтоло-
гическое ядро предмета психологии. Введением понятия
" "субъекта психической деятельности" было осуществлено "при-
.аземление" предмета психологии - психики, которая до того
-"рассматривалась бессубьектно гносеологччески, к реальному
" онтологическому основанию - индивиду, личности, решающей
противоречия жизнееятедшюсяшАСы. 4; 4).
Общая концепция психического и субъекта С.Л.Рубин-
штейна и его последователей закладывает теоретико-методо-
логическую основу для восхождения к качественно новым
научным парадигмам, к новым продуктивным синтезам в
определении предмета психологии, в которых не отбрасывает-
ся, а предполагается творчески развивать все то, чем богата
мировая и отечественная психология.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
ская реконструкция воздействия марксистских положений на
судьбы нашей науки, считает он, склоняясь к тому, что ряд
ключевых положений марксизма послужили основой для про-
дуктивных психологических разработок в советской психоло-
гии (См. 106; 46-47].
319
Другие авторы предлагают более "радикальные" оцен-
ки и конкретные способы решения этой предельно сложной
проблемы. Например, З.И.Рябикина предлагает пересмотреть
предмет психологии на основе "не только" материалис-
тических постулатов [См. там же; 34J. Пытаясь устранить
неопределенность и как-то реабилитировать советскую психо-
логическую науку, И.Е.Сироткина предлагает различать "ре-
альное" и "декларативное" влияние марксизма на советскую
психологию, относя к реальному, например, культурно-
историческую концепцию психики Л.С.Выготского. Однако
окончательный вывод автора снова возвращает нас в состоя-
ние полной неопределенности: "Итак, реальное, а не деклара-
тивное влияние на психологию было оказано не материали-
стической диалектикой марксизма, а его представлениями о
социальной обусловленности психики и об активности, дея-
тельности человека в мире" (Там же; 37). Остается только
недоумевать по поводу того, как автору удается материали-
стическую диалектику связать с декларативностью, а истори-
ческий материализм с реальностью влияния марксизма на
психологию.
К числу парадоксально-оптимистических (или опти-
мистически-парадоксальиых) следует, вероятно, отнести рас-
суждения В.В.Умрихина о том, что марксизм якобы насиль-
ственно насаждался отечественной психологии, однако при
этом, как ни "парадоксально", нашел себе благодатную почву
и произрос в продуктах научной деятельности Л.С.Выготс-
кого, М.Я.Басова, А.Н.Леонтье>а, С.Л.Рубинштейна и др.
Несмотря на то, что советская психология находилась под
"насильственным давлением государства", делает резюме ав-
тор, исторический опыт "демонстрирует ее жизнеспособность
в ситуациях, когда в результате насильственной ломки есте-
ственной логики развития психологической мысли, она все же
оказывалась способной давать новые научные плоды" [См. там
же; 41-421.
Интересна, конечно, точка зрения постороннего, неза-
интересованного лица по данному вопросу, например, - аме-
риканского психолога Э.Тобака, который исследовал "эволю-
цию поведения в дореволюционной России, СССР и России
рыночной экономики" и пришел к выводу о том, что:
"Рассмотрение перспектив диалектико-исторнческого мате-
риализма в изучении эволюции и развития поведения, а так-
же генетических процессов в отношении к поведению может
320
привести к неожиданным открытиям, постановке интересных
вопросов и оригинальным выводам" 1См. там же; 57-58].
Многочисленные и разнообразные революционные,
примиренческие или ностальгические высказывания относи-
тельно марксистского прошлого, а также настоящего и буду-
щего отечественной психологии, часто не касаются существа
дела и имеют преимущественно эмоциональный характер.
Более конструктивным в нынешней ситуации представляется
сосредоточиться на решении актуальных вопросов, в част-
ности, по поводу создания концепции "значащих" пережива-
ний и методах их изучения, как о "неформализуемом" и в
этом смысле специфически психологическом предмете психо-
логии (Ф.В.Бассин). Требует принципиальной оценки и
предположение о том, что "общая теория систем" может .по-
зволить сохранить в едином предмете психологию научную с
ее экспериментированием и моделированием и "интересную"
психологию, занятую изучением глубинных психических яв-
лений, неуловимых традиционными научными методами
(А.Раппопорт). Следует учесть те противоречия, которые
возникают в понимании объекта и предмета психологии, уяс-
нить механизм их взаимосвязи, а также попытаться по-новому
увидеть и решать проблему "содержаний" и "актов" психиче-
ского, чутко отреагировать на возможную опасность "выпа-
дения" из предмета психологии тех или иных прежде суще-
ственных его "частей", а также обсудить возможность приве-
дения предмета психологии к "развивающемуся категориаль-
ному строю" (М.Г.Ярошевский).
Перечисленные и многие другие проблемы, связанные
с определением предмета психологии, могут, тем не менее,
обрести статус решаемых только в том случае, если их иссле-
дование будет строится на основе критически переосмыслен-
ной исходной теоретико-методологической парадигмы, кон-
структивно разрешающей противоречия современной психо-
логической науки.
Подобная перспектива заложена в трудах С.Л.Рубин-
штейна, который одним из первых актуализировал задачу
онтологизации предмета психологии. Задача психологии, по
его мнению, заключается в том, чтобы "... настроения и пере-
живания души, всю жизнь ее, которая обыкновенно для со-
знания испаряется и улетучивается как субъективное и пото-
му будто бы иллюзорное, зафиксировать в четких опреде-
ленных очертаниях, вскрывающих реальное онтологическое
содержание употребляемых при атом обычно образов
41-64329 2
(например, глубина души, возвышенность, сосредоточенность,
рассеянность и т.д." (221; 40).
СЛ.Рубинштейн подходил к предмету психологии со
стороны того специфического способа (и способности) вос-
произведения действительности, которыми обладает система
психики: "Квалификация психики не только как отражения,
т.е. его гносеологическая характеристика , но и как пережива-
ния, т.е. онтологического, - отмечает К.А.Абульханова-Слав-
ская, - не давалась ни до, ни после Рубинштейна и в извест-
ной мере была выпущена психологами в последующем освое-
нии его идей. Сознание - высший уровень психического -
определяется им как единство его двух характеристик -
предметной и субъектной. Последняя предполагает выражение
отношения личности к миру, представленное в ее пережива-
нии" [5; 58J. Именно поэтому "субъектное" как фундамен-
тальная характеристика психического, конституирует онтоло-
гическое ядро предмета психологии. Введением понятия
" "субъекта психической деятельности" было осуществлено "при-
.аземление" предмета психологии - психики, которая до того
-"рассматривалась бессубьектно гносеологччески, к реальному
" онтологическому основанию - индивиду, личности, решающей
противоречия жизнееятедшюсяшАСы. 4; 4).
Общая концепция психического и субъекта С.Л.Рубин-
штейна и его последователей закладывает теоретико-методо-
логическую основу для восхождения к качественно новым
научным парадигмам, к новым продуктивным синтезам в
определении предмета психологии, в которых не отбрасывает-
ся, а предполагается творчески развивать все то, чем богата
мировая и отечественная психология.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141