– Вы все о своем Виллеле, – сказал третий. – Неужели вы думаете, что Карл Десятый захочет опереться на какое-то оппозиционное большинство Палаты? Карл Десятый спит и видит всю Палату распущенной. Ему грезится средневековая, феодальная Франция и рыцарский двор из богатых землевладельцев, отечески секущих своих крестьян. Он с ненавистью смотрел на фабричные трубы, когда ехал короноваться в Реймс, расшвыривая серебряные монеты по дороге и роняя серебряные подковы. Помните, как фанатически горели его глаза в Реймсе, на Соборной площади, когда он возлагал руки на золотушных, становившихся перед ним на колени?
– Кажется, идет медицинский разговор, – сказала, входя, запоздавшая хозяйка, Виргиния Ансло.
Вите, говоривший первым, Жофруа – вторым и Дюшатель – третьим, были главными сотрудниками редакции «Глоба» вместе с Ампером, Ремюза и Сент-Бевом. Все они принадлежали к группе молодых доктринеров, все были противниками реакционной политики Виллеля, но при этом их оппозиционность имела такие неопределенные и расплывчатые формы, которые позволяли печатать на страницах «Глоба» смешные вещи, сводившиеся к защите прав иезуитов на свободное преподавание «из уважения к правам всякой доктрины».
– Какая неудача, что генеральная репетиция пьесы мужа назначена на сегодня! – сказала Ансло. – Он пробудет за кулисами еще некоторое время. Продолжайте вашу беседу, господа.
Но разговор не возобновлялся, так как приход хозяйки предписывал выбор более легкой темы.
Вошедший лакей неожиданно доложил о приходе господина Сезара Бомбэ. Глаза Виргинии Ансло удивленно расширились, но прежде чем она успела расспросить лакея о неизвестном человеке, в залу чрезвычайно важно и в то же время деловито вошел Анри Бейль. Прежде чем хозяйка успела произнести слово, Бейль начал громко:
– Сударыня, простите, что так поздно, но я страшно занят. Вам известно, что я встаю в пять часов утра и совершаю обход казарм. Мне же необходимо проверить качество поставок! – сказал он, разводя руками и не обращая внимания на испуганное лицо онемевшей хозяйки. – Вы, конечно, знаете, что я поставляю в армию бумажные чулки и ночные колпаки. Мне особенно повезло с бумажными колпаками. Я на этом собаку съел. В этой области я несравненный специалист, а все потому, что, еще будучи мальчишкой, я чувствовал непреодолимую потребность в этой общественно полезной и плодотворной деятельности.
Оглядевшись кругом, он вдруг принял наглый и вызывающий вид, потом с грустью и иронией сказал;
– Правда, я слышал, что существуют артисты, писатели, которые наживают себе славу картинами и книгами, но послушайте, – сказал он, делая широкий жест кругом, – разве можно сравнивать их ничтожную славу со славой человека, одевающего и обувающего всю армию? Поймите же, что лишь благодаря мне солдаты спасаются от насморка, так как я не какой-нибудь шарлатан, а лучший поставщик: я вяжу колпаки в четыре нитки! – И, кланяясь слегка старомодно, расставляя большой и указательный пальцы, поднимая руку кверху, он с чисто купеческим кокетством добавил: – Да, на каждом колпаке кисточка в десять сантиметров.
Все кругом молчали. Госпожа Ансло задыхалась от безумного желания смеяться и от глубокого возмущения тем, что восемьдесят глаз посетителей ее знаменитого салона с удивлением смотрят на двери, где на пороге, как бы загораживая вход, с намеренной неуклюжестью стоит плотный человек в серо-зеленом сюртуке с бархатным воротом, в великолепном мягком жилете, синем с золотыми цветочками, с лицом мясника, обрамленным курчавыми волосами и черными бакенбардами, спускающимися от ушей до адамова яблока, с умными и очень живыми глазами. Правой перчаткой он ударял себя по ладони левой руки, как будто не замечая ошеломляющего впечатления своей тирады. Сент-Бев нарушил молчание. Протягивая руку вошедшему, он сказал вялым, беззвучным голосом:
– Ну, Бейль, когда же выйдут в свет ваши «Прогулки по Риму»?
– Откуда вы знаете? – спросил Бейль, легко переходя от напыщенного тона своей речи к простому разговору.
– Я все знаю, – сказал Сент-Бев.
– Кажется, представление нового гостя состоялось без моей помощи, – сказала Виргиния Ансло. – Господин Бейль не откажется подойти к столу.
– У всякого другого эта выходка была бы вульгарной, – сказал Сент-Бев, – но у вас столько псевдонимов, что ваше появление в образе поставщика имеет свое оправдание.
Один из числа юных адъютантов Гизо, слушатель его курсов и усердный почитатель политических взглядов этого профессора, подошел к Бейлю и довольно небрежно спросил:
– Какая же собственно ваша должность?
– Я исследователь человеческих характеров.
Молодой человек проглотил улыбку и с вытянутой физиономией отошел в сторону.
– Это агент секретной полиции, – сказал он на ухо вошедшему Корэфу, – будьте осторожны!
– Замолчите, вы просто маньяк, – ответил Корэф грубо.
Вскоре, особенно после приезда Мериме, разговор сделался всеобщим и оживленным. Человек пять наиболее безразличных посетителей салона еще не составили мнения о Бейле, человек десять перестали о нем думать, но главная масса гостей с живейшим интересом слушала этого разоблаченного армейского поставщика, который рассказывал уже не о колпаках и чулках, а о походе двенадцатого года, так как Мериме объяснил хозяйке, что «Взятие редута» написано им по рассказу Бейля.
– Героизм, – кричал он, – да знаете ли вы, что такое героизм? Мы до такой степени привыкли ко всевозможной фальши военных бюллетеней, что даже не можем представить себе настоящей картины боя. Если солдат сыт, хорошо одет и обут, если в нем есть избыток сил, так он прежде всего думает о том, чтобы вернуться домой, обнять жену и лечь спать Он любит жизнь. Если он голоден и измучен, если он болен, то он не может сражаться. Где тут героизм? Когда картечь рвет землю, когда белые дымки перебегают по кустарнику, – никто ничего не понимает. Вопреки всем расчетам, люди сталкиваются со штыком в руке вовсе не в те часы, которые назначены генералами, и, столкнувшись, думают только о том, как бы уцелеть. Малейшая случайность определяет исход стычки.
– Не похоже на то, чтобы вы были на войне, – сказал молодой человек, спрашивающий Бейля о должности. Никто не обратил внимания на его слова.
Бейль продолжал:
– Я видел, как целая бригада сверкала пятками, бросив поле сражения только потому, что показались из-под кустов пятеро бородатых казаков. Генералы в шляпах с плюмажем бежали, как зайцы.
– Ну, а вы? – раздался чей-то голос.
– Я старался их перегнать, – ответил Бейль спокойно, – но мне это не удалось, потому что я не успел надеть сапог на одну ногу и бежал, держа этот сапог в руке, не будучи в силах ни остановиться, чтобы его надеть, ни бросить его, чтобы ускорить бегство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181