Несомненно, "шизоанализ" был
в свое время влиятельной концепцией, но в последствии он
оказался на периферии интересов теоретиков постструктурализ-
ма.
Можно сказать, что "Анти-Эдип" Делеза и Гваттари, по-
добно "Революции поэтического языка" Кристевой, предлагает
пессимистическую картину человеческого бытия с точки зрения
взаимоотношения человека с бессознательным и обществом,
которое воспринимается исключительно в облике своих репрес-
сивных институтов, в первую очередь государства. Человек
оказался зажат между молотом и наковальней слепой, одновре-
менно созидательной и разрушительной силой бессознательного
и репрессивностью государства. (Собственно, даже и репрессив-
ность как таковая есть порождение все той же мистической
силы либидо.)
Возможно, у Кристевой, по сравнению с Делезом, несмотря
на явно более усложненный язык, все более четко оговорено и
образно наглядно; тем не менее сходство основных предпосылок
и общей направленности мысли просто поразительно. Психосек-
суальная энергия либидо у обоих ученых предстает как извер-
жение лавы, потоки которой, все сокрушая на своем пути, осты-
вая, затвердевают и образуют естественную преграду своему
дальнейшему излиянию и продвижению. Чтобы освободить себе
путь, потоки лавы должны взломать, взорвать застывшую кор-
ку. Либидо порождает либо взрывную деструктивную энергию,
разрушающую общественные и государственные институты вла-
сти, господства и подавления, либо "косные" социальные и се-
миотические системы, действующие как цепи -- символы ду-
ховного рабства индивида и его сознания. Однако в любом
случае провозглашается господство иррационализма: придержи-
ваться законов здравого смысла, руководствоваться разумом так
же безрассудно, как и быть художником-безумцем и своим
творчеством бросать вызов государству или обществу, поскольку
в "больном" мире, в "больной цивилизации" и филистер, и бун-
тарь в равной мере больны, в равной мере являются "со-
циальными извращенцами" и один из них так же неизбежно
обречен на паранойю, как второй на шизофрению.
"ЖЕЛЕНИЕ"
Одной из самых влия-
тельных концепций современ-
ной западной мысли стало
многозначное понятие "жела-
ния". Оно проделало долгий
и весьма извилистый путь от
чисто сексуального влечения (либидо) Фрейда до основного
импульса, внутреннего двигателя всего общественного развития.
В этом понятийном конструкте, частично являющемся наследни-
ком "первичных процессов", т. е. деятельности ид, как это
сформулировал в свое время Фрейд, воплощено иррациональное
представление о движущих силах современного общества, где
желание, лишенное чисто личностного аспекта сексуальных по-
требностей отдельного индивида, приобретает характер
"сексуальной социальности"-- надличной силы, стихийно, ир-
рационально и совершенно непредсказуемо трансформирующей
общество.
Тот факт, что Барт, Кристева, Делез, Гваттари, Лиотар, а
также, хотя и в меньшей степени, Деррида практически одно-
временно разрабатывали проблематику "желания", свидетельст-
вует о том, что она не определенном этапе развития постструк-
туралистской мысли превратилась в ключевой для нее вопрос, от
решения которого зависело само существование постструктура-
лизма как доктрины. Если отойти от частностей, то самым глав-
ным в этих усилиях по теоретическому обоснованию механизма
"желания" было стремление разрушить, во-первых, сам принцип
структурности как представление о некоем организующем и
117
иерархически упорядоченном начале, которое, по своем образу и
подобию, систематизирует социальную жизнь человека, а во-
вторых, и одну из самих влиятельных структур современного
западного сознания -- фрейдовскую структуру личности, ибо
"желание" мыслится как феномен, "категориально" противо-
стоящий любой структуре, системе, даже "идее порядка". Как
выразился Гваттари на характерном для него языке, "желание
-- это все, что существует до оппозиции между субъектом и
объектом, до репрезентации и производства"; "желание не явля-
ется чем-то получающим или дающим информацию, это не ин-
формация или содержание. Желание -- это не то, что деформи-
рует, а то, что разъединяет, изменяет, модифицирует, организует
другие формы и затем бросает их" (Гваттари, 219, с. 61).
Философская традиция осмысления "желания" оказалась
весьма почтенной; если раньше ее отсчитывали от Фрейда, то
теперь, благодаря усилиям нескольких поколений историков и
теоретиков, ее возникновение (по крайней мере, в пределах
европейской традиции, чтобы не касаться индуизма с его фалли-
ческим культом лингама) прослеживается от древнегреческой
философии и прежде всего от концепции Платона о космиче-
ском эросе. Литература на эту тему поистине неисчерпаема и
нет ни одного уважающего себя литературоведа, социолога или
философа, который счел бы для себя возможным пройти мимо
этой проблемы.
Из постструктуралистских интерпретаторов "желания", по-
мимо Делеза и его соавтора Гваттари, следует упомянуть Рола-
на Барта с его "Удовольствием от текста" (1973) (84) и Юлию
Кристеву, подборка сочинений которой была переведена на
английский под характерным названием "Желание в языке:
Семиотический подход в литературе и искусстве" (1980) (263),
Жан-Франсуа Лиотара и, конечно, самого Дерриду, у которого
проблема "желания" (как, впрочем, и все затрагиваемые им
вопросы) приобретает крайне опосредованную форму.
Как пишет Лейч, "желание, подобно власти у Фуко, для
некоторых постструктуралистов возникает как таинственная и
разрушающая, всюду проникающая производительная сила ли-
бидо" (Лейч, 294, с. 211). Критик подчеркивает, что присущее
"желанию" качество принципиальной "неопределимости" роднит
его с аналогичным по своим характеристикам понятию
"различение" в теории Дерриды. Это очень примечательное
замечание, поскольку проливает свет на природу постструктура-
лизма и деконструктивизма вообще, на их сверхзадачу.
Биологизация желания и либидозность "социального тела"
Биологизация желания
во всех его проявлениях и --
как ее естественное продол-
жение -- эротизация --
неизбежное следствие общего
иррационального духа пост-
структуралистского мышле-
ния, возводящего своеобразный культ тождества общества и
тела со всеми сопутствующими натуралистическими подробно-
стями. Здесь мы имеем дело с довольно стойкой мифологемой
современного западного мышления, ведущей свое происхождение
еще от соответствующих аналогий Гоббса, не говоря уже об
античных проекциях Платона и стоиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
в свое время влиятельной концепцией, но в последствии он
оказался на периферии интересов теоретиков постструктурализ-
ма.
Можно сказать, что "Анти-Эдип" Делеза и Гваттари, по-
добно "Революции поэтического языка" Кристевой, предлагает
пессимистическую картину человеческого бытия с точки зрения
взаимоотношения человека с бессознательным и обществом,
которое воспринимается исключительно в облике своих репрес-
сивных институтов, в первую очередь государства. Человек
оказался зажат между молотом и наковальней слепой, одновре-
менно созидательной и разрушительной силой бессознательного
и репрессивностью государства. (Собственно, даже и репрессив-
ность как таковая есть порождение все той же мистической
силы либидо.)
Возможно, у Кристевой, по сравнению с Делезом, несмотря
на явно более усложненный язык, все более четко оговорено и
образно наглядно; тем не менее сходство основных предпосылок
и общей направленности мысли просто поразительно. Психосек-
суальная энергия либидо у обоих ученых предстает как извер-
жение лавы, потоки которой, все сокрушая на своем пути, осты-
вая, затвердевают и образуют естественную преграду своему
дальнейшему излиянию и продвижению. Чтобы освободить себе
путь, потоки лавы должны взломать, взорвать застывшую кор-
ку. Либидо порождает либо взрывную деструктивную энергию,
разрушающую общественные и государственные институты вла-
сти, господства и подавления, либо "косные" социальные и се-
миотические системы, действующие как цепи -- символы ду-
ховного рабства индивида и его сознания. Однако в любом
случае провозглашается господство иррационализма: придержи-
ваться законов здравого смысла, руководствоваться разумом так
же безрассудно, как и быть художником-безумцем и своим
творчеством бросать вызов государству или обществу, поскольку
в "больном" мире, в "больной цивилизации" и филистер, и бун-
тарь в равной мере больны, в равной мере являются "со-
циальными извращенцами" и один из них так же неизбежно
обречен на паранойю, как второй на шизофрению.
"ЖЕЛЕНИЕ"
Одной из самых влия-
тельных концепций современ-
ной западной мысли стало
многозначное понятие "жела-
ния". Оно проделало долгий
и весьма извилистый путь от
чисто сексуального влечения (либидо) Фрейда до основного
импульса, внутреннего двигателя всего общественного развития.
В этом понятийном конструкте, частично являющемся наследни-
ком "первичных процессов", т. е. деятельности ид, как это
сформулировал в свое время Фрейд, воплощено иррациональное
представление о движущих силах современного общества, где
желание, лишенное чисто личностного аспекта сексуальных по-
требностей отдельного индивида, приобретает характер
"сексуальной социальности"-- надличной силы, стихийно, ир-
рационально и совершенно непредсказуемо трансформирующей
общество.
Тот факт, что Барт, Кристева, Делез, Гваттари, Лиотар, а
также, хотя и в меньшей степени, Деррида практически одно-
временно разрабатывали проблематику "желания", свидетельст-
вует о том, что она не определенном этапе развития постструк-
туралистской мысли превратилась в ключевой для нее вопрос, от
решения которого зависело само существование постструктура-
лизма как доктрины. Если отойти от частностей, то самым глав-
ным в этих усилиях по теоретическому обоснованию механизма
"желания" было стремление разрушить, во-первых, сам принцип
структурности как представление о некоем организующем и
117
иерархически упорядоченном начале, которое, по своем образу и
подобию, систематизирует социальную жизнь человека, а во-
вторых, и одну из самих влиятельных структур современного
западного сознания -- фрейдовскую структуру личности, ибо
"желание" мыслится как феномен, "категориально" противо-
стоящий любой структуре, системе, даже "идее порядка". Как
выразился Гваттари на характерном для него языке, "желание
-- это все, что существует до оппозиции между субъектом и
объектом, до репрезентации и производства"; "желание не явля-
ется чем-то получающим или дающим информацию, это не ин-
формация или содержание. Желание -- это не то, что деформи-
рует, а то, что разъединяет, изменяет, модифицирует, организует
другие формы и затем бросает их" (Гваттари, 219, с. 61).
Философская традиция осмысления "желания" оказалась
весьма почтенной; если раньше ее отсчитывали от Фрейда, то
теперь, благодаря усилиям нескольких поколений историков и
теоретиков, ее возникновение (по крайней мере, в пределах
европейской традиции, чтобы не касаться индуизма с его фалли-
ческим культом лингама) прослеживается от древнегреческой
философии и прежде всего от концепции Платона о космиче-
ском эросе. Литература на эту тему поистине неисчерпаема и
нет ни одного уважающего себя литературоведа, социолога или
философа, который счел бы для себя возможным пройти мимо
этой проблемы.
Из постструктуралистских интерпретаторов "желания", по-
мимо Делеза и его соавтора Гваттари, следует упомянуть Рола-
на Барта с его "Удовольствием от текста" (1973) (84) и Юлию
Кристеву, подборка сочинений которой была переведена на
английский под характерным названием "Желание в языке:
Семиотический подход в литературе и искусстве" (1980) (263),
Жан-Франсуа Лиотара и, конечно, самого Дерриду, у которого
проблема "желания" (как, впрочем, и все затрагиваемые им
вопросы) приобретает крайне опосредованную форму.
Как пишет Лейч, "желание, подобно власти у Фуко, для
некоторых постструктуралистов возникает как таинственная и
разрушающая, всюду проникающая производительная сила ли-
бидо" (Лейч, 294, с. 211). Критик подчеркивает, что присущее
"желанию" качество принципиальной "неопределимости" роднит
его с аналогичным по своим характеристикам понятию
"различение" в теории Дерриды. Это очень примечательное
замечание, поскольку проливает свет на природу постструктура-
лизма и деконструктивизма вообще, на их сверхзадачу.
Биологизация желания и либидозность "социального тела"
Биологизация желания
во всех его проявлениях и --
как ее естественное продол-
жение -- эротизация --
неизбежное следствие общего
иррационального духа пост-
структуралистского мышле-
ния, возводящего своеобразный культ тождества общества и
тела со всеми сопутствующими натуралистическими подробно-
стями. Здесь мы имеем дело с довольно стойкой мифологемой
современного западного мышления, ведущей свое происхождение
еще от соответствующих аналогий Гоббса, не говоря уже об
античных проекциях Платона и стоиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90