Именно проблематика взаимоотношения общества с
"безумцем" ("наше общество не желает узнавать себя в больном
индивиде, которого оно отвергает или запирает; по мере того,
как оно диагнозирует болезнь, оно исключает из себя пациен-
та") (там же, с. 63) позволила ему впоследствии сформулиро-
вать концепцию "дисциплинарной власти" как орудия формиро-
вания человеческой субъективности.
Фуко отмечает что к концу Средневековья в Западной
Европе исчезла проказа рассматривавшаяся как наказание че-
ловеку за его грехи в образовавшемся вакууме системы мо-
ральных суждений ее место заняло безумие. В эпоху Возрожде-
ния сумасшедшие вели как правило бродячий образ жизни и не
были обременены особыми запретами, хотя их изгоняли из горо-
дов, но на сельскую местность эти ограничения не распростра-
нялись. По представлениям той эпохи "подобное излечивалось
себе подобным", и поскольку безумие, вода и море считались
проявленнем одной и той же стихии изменчивости и непостоян-
ства, то в качестве средства лечения предлагалось "путешествие
по воде". И "корабли дураков" бороздили воды Европы, будо-
ража воображение Брейгеля, Босха и Дюрера проблемой
"безумного сознания", путающего реальность с воображаемым.
Это еще было связано с тем, что начиная с ХVII в., когда
стало складываться представление о государстве как защитнике
и хранителе всеобщего благосостояния, безумие, как и бедность,
трудовая незанятость и нетрудоспособность больных и престаре-
лых превратились в социальную проблему, за решение которой
государство несло ответственность.
Через сто лет картина изменилась самым решительным об-
разом - место "корабля безумия занял "дом умалишенных: с
1659 г. начался период, как его назвал Фуко, "великого заклю-
чения" -- сумасшедшие были социально сегрегированы и
"территориально изолированы" из пространства обитания
"нормальных людей", психически ненормальные стали регулярно
исключаться из общества и общественной жизни. Фуко связы-
вает это с тем, что во второй половине ХVII в. начала прояв-
ляться "социальная чувственность", общая для всей европейской
культуры: "Восприимчивость к бедности и ощущение долга
помочь ей, новые формы реакции на проблемы незанятости и
праздности, новая этика труда" (183, с. 46).
В результате по всей Европы возникли "дома призрения",
или, как их еще называли, "исправительные дома, где без вся-
кого разбора помещались нищие, бродяги, больные, безработ-
ные, преступники и сумасшедшие. Это "великое заключение", по
82 ГЛАВА I
Фуко, было широкомасштабным "полицейским" мероприятием,
задачей которого было искоренить нищенство и праздность как
источник социального беспорядка: "Безработный человек уже
больше не прогонялся или наказывался; он брался на попечение
за счет нации и ценой своей индивидуальной свободы. Между
ними и обществом установилась система имплицитных обяза-
тельств: он имел право быть накормленным, но должен был
принять условия физического и морального ограничения своей
свободы тюремным заключением" (183, с. 48). В соответствии с
новыми представлениями, когда главным грехом считались не
гордость и высокомерие, а лень и безделье, заключенные долж-
ны были работать, так как труд стал рассматриваться как ос-
новное средство нравственного исправления.
К концу ХVIII в. "дома заключения" доказали свою не-
эффективность как в отношении сумасшедших, так и безработ-
ных; первых не знали, куда помещать -- в тюрьму, больницу
или оставлять под призором семьи; что касается вторых, то
создание работных домов только увеличивало количество безра-
ботных. Таким образом, замечает Фуко, дома заключения,
возникнув в качестве меры социальной предосторожности в
период зарождения индустриализации, полностью исчезли в
начале ХIХ столетия.
Очередная смена представлений о природе безумия привела
к "рождению клиники", к кардинальной реформе лечебных за-
ведении, когда больные и сумасшедшие были разделены и поя-
вились собственно психиатрические больницы -- asiles
d'alienes. Они так первоначально и назывались: "приют",
"убежище" и их возникновение связано с именами Пинеля во
Франции и Тьюка в Англии. Хотя традиционно им приписыва-
лось "освобождение" психически больных и отмена практики
"насильственного принуждения", Фуко стремится доказать, что
фактически все обстояло совершенно иначе. Тот же Сэмуэл
Тьюк, выступая за частичную отмену физического наказания и
принуждения по отношению к умалишенным, вместо них пытал-
ся создать строгую систему "самоограничения", тем самым он
"заменил свободный террор безумия на мучительные страдания
ответственности... Больничное заведение уже больше не нака-
зывало безумного за его вину, это правда, но оно делало боль-
ше: оно организовало эту вину" . (183, с. 247). Труд в
"Убежище" Тьюка рассматривался как моральный долг, как
подчинение порядку. Место грубого физического подавления
пациента заняли надзор и "авторитарный суд" администрации,
больных стали воспитывать тщательно разработанной системой
поощрения и наказания, как детей. В результате душевноболь-
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 83
ные "оказывались в положении несовершеннолетних, и в течение
длительного времени разум представал для них в виде Отца"
(там же, с. 254).
Возникновение психических больниц (в книге "Рождение
клиники", 1963) (193), пенитенциарной системы (в работе
"Надзор и наказание", 1975) (202 ) рассматриваются Фуко
как проявление общего процесса модернизации общества, свя-
занной со становлением субъективности как формы современ-
ного сознания человека западной цивилизации. При этом уче-
ный неразрывно связывает возникновение современной субъек-
тивности и становление современного государства, видя в них
единый механизм социального формирования и индивидуализа-
ции (т. е. понимает индивидуализацию сознания как его социа-
лизацию), как постепенный процесс, в ходе которого внешнее
насилие было интериоризировано, сменилось состоянием "пси-
хического контроля" и самоконтроля общества.
Эта идея "дисциплинарной власти" наиболее впечатляюще
была сформулирована Фуко в известном труде "Надзор и нака-
зание", где он пустил в научный обиход одну из самых попу-
лярных своих концепций -- теорию "паноптизма" -
"всеподнадзорности". Саму идею Фуко позаимствовал у Дже-
реми Бентама, предложившего в конце ХVIII в. архитектурный
проект тюрьмы "Паноптикон", где внутри расположенных по
кругу камер находится центральная башня, откуда ведется по-
стоянное наблюдение. В этих условиях никто из заключенных не
мог быть уверен, что за ним не наблюдают, в результате заклю-
ченные стали постоянно сами контролировать свое собственное
поведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
"безумцем" ("наше общество не желает узнавать себя в больном
индивиде, которого оно отвергает или запирает; по мере того,
как оно диагнозирует болезнь, оно исключает из себя пациен-
та") (там же, с. 63) позволила ему впоследствии сформулиро-
вать концепцию "дисциплинарной власти" как орудия формиро-
вания человеческой субъективности.
Фуко отмечает что к концу Средневековья в Западной
Европе исчезла проказа рассматривавшаяся как наказание че-
ловеку за его грехи в образовавшемся вакууме системы мо-
ральных суждений ее место заняло безумие. В эпоху Возрожде-
ния сумасшедшие вели как правило бродячий образ жизни и не
были обременены особыми запретами, хотя их изгоняли из горо-
дов, но на сельскую местность эти ограничения не распростра-
нялись. По представлениям той эпохи "подобное излечивалось
себе подобным", и поскольку безумие, вода и море считались
проявленнем одной и той же стихии изменчивости и непостоян-
ства, то в качестве средства лечения предлагалось "путешествие
по воде". И "корабли дураков" бороздили воды Европы, будо-
ража воображение Брейгеля, Босха и Дюрера проблемой
"безумного сознания", путающего реальность с воображаемым.
Это еще было связано с тем, что начиная с ХVII в., когда
стало складываться представление о государстве как защитнике
и хранителе всеобщего благосостояния, безумие, как и бедность,
трудовая незанятость и нетрудоспособность больных и престаре-
лых превратились в социальную проблему, за решение которой
государство несло ответственность.
Через сто лет картина изменилась самым решительным об-
разом - место "корабля безумия занял "дом умалишенных: с
1659 г. начался период, как его назвал Фуко, "великого заклю-
чения" -- сумасшедшие были социально сегрегированы и
"территориально изолированы" из пространства обитания
"нормальных людей", психически ненормальные стали регулярно
исключаться из общества и общественной жизни. Фуко связы-
вает это с тем, что во второй половине ХVII в. начала прояв-
ляться "социальная чувственность", общая для всей европейской
культуры: "Восприимчивость к бедности и ощущение долга
помочь ей, новые формы реакции на проблемы незанятости и
праздности, новая этика труда" (183, с. 46).
В результате по всей Европы возникли "дома призрения",
или, как их еще называли, "исправительные дома, где без вся-
кого разбора помещались нищие, бродяги, больные, безработ-
ные, преступники и сумасшедшие. Это "великое заключение", по
82 ГЛАВА I
Фуко, было широкомасштабным "полицейским" мероприятием,
задачей которого было искоренить нищенство и праздность как
источник социального беспорядка: "Безработный человек уже
больше не прогонялся или наказывался; он брался на попечение
за счет нации и ценой своей индивидуальной свободы. Между
ними и обществом установилась система имплицитных обяза-
тельств: он имел право быть накормленным, но должен был
принять условия физического и морального ограничения своей
свободы тюремным заключением" (183, с. 48). В соответствии с
новыми представлениями, когда главным грехом считались не
гордость и высокомерие, а лень и безделье, заключенные долж-
ны были работать, так как труд стал рассматриваться как ос-
новное средство нравственного исправления.
К концу ХVIII в. "дома заключения" доказали свою не-
эффективность как в отношении сумасшедших, так и безработ-
ных; первых не знали, куда помещать -- в тюрьму, больницу
или оставлять под призором семьи; что касается вторых, то
создание работных домов только увеличивало количество безра-
ботных. Таким образом, замечает Фуко, дома заключения,
возникнув в качестве меры социальной предосторожности в
период зарождения индустриализации, полностью исчезли в
начале ХIХ столетия.
Очередная смена представлений о природе безумия привела
к "рождению клиники", к кардинальной реформе лечебных за-
ведении, когда больные и сумасшедшие были разделены и поя-
вились собственно психиатрические больницы -- asiles
d'alienes. Они так первоначально и назывались: "приют",
"убежище" и их возникновение связано с именами Пинеля во
Франции и Тьюка в Англии. Хотя традиционно им приписыва-
лось "освобождение" психически больных и отмена практики
"насильственного принуждения", Фуко стремится доказать, что
фактически все обстояло совершенно иначе. Тот же Сэмуэл
Тьюк, выступая за частичную отмену физического наказания и
принуждения по отношению к умалишенным, вместо них пытал-
ся создать строгую систему "самоограничения", тем самым он
"заменил свободный террор безумия на мучительные страдания
ответственности... Больничное заведение уже больше не нака-
зывало безумного за его вину, это правда, но оно делало боль-
ше: оно организовало эту вину" . (183, с. 247). Труд в
"Убежище" Тьюка рассматривался как моральный долг, как
подчинение порядку. Место грубого физического подавления
пациента заняли надзор и "авторитарный суд" администрации,
больных стали воспитывать тщательно разработанной системой
поощрения и наказания, как детей. В результате душевноболь-
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 83
ные "оказывались в положении несовершеннолетних, и в течение
длительного времени разум представал для них в виде Отца"
(там же, с. 254).
Возникновение психических больниц (в книге "Рождение
клиники", 1963) (193), пенитенциарной системы (в работе
"Надзор и наказание", 1975) (202 ) рассматриваются Фуко
как проявление общего процесса модернизации общества, свя-
занной со становлением субъективности как формы современ-
ного сознания человека западной цивилизации. При этом уче-
ный неразрывно связывает возникновение современной субъек-
тивности и становление современного государства, видя в них
единый механизм социального формирования и индивидуализа-
ции (т. е. понимает индивидуализацию сознания как его социа-
лизацию), как постепенный процесс, в ходе которого внешнее
насилие было интериоризировано, сменилось состоянием "пси-
хического контроля" и самоконтроля общества.
Эта идея "дисциплинарной власти" наиболее впечатляюще
была сформулирована Фуко в известном труде "Надзор и нака-
зание", где он пустил в научный обиход одну из самых попу-
лярных своих концепций -- теорию "паноптизма" -
"всеподнадзорности". Саму идею Фуко позаимствовал у Дже-
реми Бентама, предложившего в конце ХVIII в. архитектурный
проект тюрьмы "Паноптикон", где внутри расположенных по
кругу камер находится центральная башня, откуда ведется по-
стоянное наблюдение. В этих условиях никто из заключенных не
мог быть уверен, что за ним не наблюдают, в результате заклю-
ченные стали постоянно сами контролировать свое собственное
поведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90