.. бумм.
«Вся армия дьявола здесь, на севере». Бумм.
«Что, если все это отвлекающий удар?» Бумм. «Что, если настоящая атака последует откуда-то еще?»
Тут в самое ухо Лютеру зашептал чей-то голос. Так похоже на жену... но у него нет никакой жены. Это Гея... конечно же, это Гея.
— Ворота «Фокс» на юге, — произнес голос.
— Ворота «Фокс», ворота «Фокс», — забормотал Лютер. Вернее, не совсем то. Рот его уже превратился в такую руину, что оттуда доносилось только «хохоха хох, хохоха хох».
На станции «Голдвин» ждал поезд. Лютер забрался туда, на узкий монорельс, что бежал по верху стены.
Так, вначале должен быть паровоз. Забравшись в кабину машиниста, Лютер до упора вытянул на себя большой железный рычаг. Поезд двинулся, быстро набирая скорость.
Крис несся по лесу жил. Адаму это, похоже, нравилось.
— Быстрее, папа, быстрее! — кричал он.
Тьма была бы хоть глаз выколи, не плыви где-то впереди загадочный голубой огонек. Крису ничего не оставалось, как надеяться, что огонек указывает путь, ибо без него, даже с фонариком, он бы мгновенно заблудился.
— Догони его, папа!
«Надеюсь, не догоню, — подумал Крис. — Если я его догоню, что мне с ним дальше делать? Надеюсь, он так и будет плыть метрах в пятидесяти впереди. И еще надеюсь, что ни обо что тут не споткнусь...»
Где-то далеко-далеко послышался долгий рокочущий взрыв.
Крис задумался, что бы это могло быть.
Кельвин занял сиденье бомбардира — как раз под самым кончиком гигантского корпуса Свистолета. С головы до ног окутанный роскошными тканями, он все равно дрожал. Не по себе ему было. Кельвин никак не мог избавиться от озноба. Все, что он ел, сразу просилось назад. И почти непрерывно болела голова.
Кельвин не знал, что у него за болезнь. Диагноз, наверное, можно было поставить, а вот в своей излечимости он сильно сомневался. В чем он не сомневался — так это в том, что пришло время паковать барахлишко.
Ста двадцати шести лет Кельвину хватило с избытком. Старый и больной, он уже повидал за свою жизнь миллион с лишним оборотов Великого Колеса, и этого было достаточно.
— Почему бы тебе просто меня не выкинуть? — спросил Кельвин у Свистолета. — До могилы я и пешком дойду. А ты еще как пить дать два-три столетия проживешь.
В ответ он услышал нежный свист. Кельвин не воспринимал его в словесной форме. Там говорилось о связи, сущность которой он не смог бы объяснить ни одному человеку. Они со Свистолетом вместе росли и делили при этом нечто, о чем невозможно было рассказать ни другому дирижаблю, ни другому человеку. Вместе они были готовы и умереть.
— Ну, предложить-то я должен был, — ухмыльнулся Кельвин. Затем он откинулся на спинку сиденья, достал сигару и зажигалку, которые ему оставила Габи, и снова ухмыльнулся. На сей раз он даже прыснул со смеху. — Надо же, запомнила, — сказал он. Когда-то Кельвин курил сигары — но так давно, что почти об этом забыл.
Свежая сигара, ароматная. С удовольствием ее понюхав, Кельвин откусил кончик и щелкнул зажигалкой. Закурил, сделал затяжку. Восхитительно.
Потом он еще раз щелкнул зажигалкой и поднес ее к ткани на своем правом боку. Позади послышался глубокий свист — открывались клапана, и водород, смешиваясь с воздухом, летел прямо к Кельвину.
Взрыва он уже не услышал.
ЭПИЗОД XXI
Все дирижабли гибнут в огне. Такова их участь. Ничто другое убить их не может. Сирокко смотрела, как Свистолет опускается к Гее, которая стояла, будто парализованная, на широком деревянном мосту.
«Это по доброй воле, — напомнила она себе. — Они сами так решили».
Почему-то не помогло.
— Все на землю! — крикнула Сирокко через плечо. — Закройтесь щитами! — Повернувшись обратно, она увидела, что нос Свистолета находится уже в какой-то сотне метров от Геи и продолжает опускаться.
Тут Сирокко заинтересовало, побежит Гея или нет. Та не побежала. Богиня твердо стояла на месте и, пока колоссальный пузырь опускался к ней, заносила кулак. Удар вышел бы на славу — но кулак угодил уже в огненный шар.
Пламя вспыхнуло на носу Свистолета и облизало его бока быстрее, чем мог уследить глаз. Грохот стоял невообразимый. Огненный цветок пятнадцати километров в вышину бешено ревел в небе, а тело дирижабля, комкаясь, стало опускаться на то самое место, где прежде стояла Гея. Казалось, оно на миг помедлило, до сих пор распираемое еще не сгоревшими внутренними газами, но затем величественное падение продолжилось. Падал мертвый пузырь целую вечность.
То, что дирижабль легче воздуха, не означает, что он не тяжел. Просто он весит меньше вытесняемого им воздуха. Объем одних газовых оболочек Свистолета составлял полмиллиарда кубических футов; такой объем воздуха при давлении двух атмосфер имеет чудовищную массу.
Первая половина Свистолета в том месте, где находилась Гея, теперь сильно напоминала гармошку. А все остальное, уже не сдерживаемое водородом, кувыркалось как попало. Горящая оболочка упала на киностудию «Юниверсал» и часть западной стены. Все, кроме камня, полыхнуло огнем.
Вначале, когда казалось, что огненная слива подпирает собой небо, жар был просто невыносимым. Но Сирокко не двинулась с места — лишь подняла руку, прикрывая лицо. Она слышала, как шипят, сгорая, кончики ее волос. Одежда как будто слегка дымилась. Щиты залегшей в километре оттуда армии так раскалились, что к металлической их части было не прикоснуться.
Однако тот громадный погребальный костер из водорода очень скоро погас. Киностудия «Юниверсал» пылала вовсю, но очень уж сильного жара от нее не шло.
Огромная груда похожей на сухой брезент шкуры, что прежде была Свистолетом, еще некоторое время горела. И все на нее смотрели. Еще бы — под ней находилась Гея. Скорее всего она упала в ров. Глубину рва не знал никто.
Когда прошло десять минут, а никакого движения не последовало, армия подняла крик. Сирокко оглянулась. Солдаты швыряли в воздух все, что попадалось под руку. Они отважились поверить, что Гея мертва. Затем, заметив, что Сирокко все так же не двигается с места, они постепенно затихли.
Снова повернувшись лицом к Преисподней, Сирокко стала смотреть на костер.
Двести панафлексов, более тысячи аррифлексов и несчетное количество болексов погибли в адском пламени. Утрачены были бесценные материалы битвы Геи с гигантской змеей.
Главный оператор начал вызывать батальоны фотофауны из других киностудий... хотя это вряд ли уже требовалось. Сначала большинство оставалось на своих постах, мрачно прокручивая несколько метров пленки по мере прохождения мимо их ворот титанидских оркестров. И лишь немногие заторопились к воротам «Юниверсал», заслышав, как из-под земли вырывается огромная змея.
Затем на севере к небу взметнулся колоссальный огненный столп.
Так-так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
«Вся армия дьявола здесь, на севере». Бумм.
«Что, если все это отвлекающий удар?» Бумм. «Что, если настоящая атака последует откуда-то еще?»
Тут в самое ухо Лютеру зашептал чей-то голос. Так похоже на жену... но у него нет никакой жены. Это Гея... конечно же, это Гея.
— Ворота «Фокс» на юге, — произнес голос.
— Ворота «Фокс», ворота «Фокс», — забормотал Лютер. Вернее, не совсем то. Рот его уже превратился в такую руину, что оттуда доносилось только «хохоха хох, хохоха хох».
На станции «Голдвин» ждал поезд. Лютер забрался туда, на узкий монорельс, что бежал по верху стены.
Так, вначале должен быть паровоз. Забравшись в кабину машиниста, Лютер до упора вытянул на себя большой железный рычаг. Поезд двинулся, быстро набирая скорость.
Крис несся по лесу жил. Адаму это, похоже, нравилось.
— Быстрее, папа, быстрее! — кричал он.
Тьма была бы хоть глаз выколи, не плыви где-то впереди загадочный голубой огонек. Крису ничего не оставалось, как надеяться, что огонек указывает путь, ибо без него, даже с фонариком, он бы мгновенно заблудился.
— Догони его, папа!
«Надеюсь, не догоню, — подумал Крис. — Если я его догоню, что мне с ним дальше делать? Надеюсь, он так и будет плыть метрах в пятидесяти впереди. И еще надеюсь, что ни обо что тут не споткнусь...»
Где-то далеко-далеко послышался долгий рокочущий взрыв.
Крис задумался, что бы это могло быть.
Кельвин занял сиденье бомбардира — как раз под самым кончиком гигантского корпуса Свистолета. С головы до ног окутанный роскошными тканями, он все равно дрожал. Не по себе ему было. Кельвин никак не мог избавиться от озноба. Все, что он ел, сразу просилось назад. И почти непрерывно болела голова.
Кельвин не знал, что у него за болезнь. Диагноз, наверное, можно было поставить, а вот в своей излечимости он сильно сомневался. В чем он не сомневался — так это в том, что пришло время паковать барахлишко.
Ста двадцати шести лет Кельвину хватило с избытком. Старый и больной, он уже повидал за свою жизнь миллион с лишним оборотов Великого Колеса, и этого было достаточно.
— Почему бы тебе просто меня не выкинуть? — спросил Кельвин у Свистолета. — До могилы я и пешком дойду. А ты еще как пить дать два-три столетия проживешь.
В ответ он услышал нежный свист. Кельвин не воспринимал его в словесной форме. Там говорилось о связи, сущность которой он не смог бы объяснить ни одному человеку. Они со Свистолетом вместе росли и делили при этом нечто, о чем невозможно было рассказать ни другому дирижаблю, ни другому человеку. Вместе они были готовы и умереть.
— Ну, предложить-то я должен был, — ухмыльнулся Кельвин. Затем он откинулся на спинку сиденья, достал сигару и зажигалку, которые ему оставила Габи, и снова ухмыльнулся. На сей раз он даже прыснул со смеху. — Надо же, запомнила, — сказал он. Когда-то Кельвин курил сигары — но так давно, что почти об этом забыл.
Свежая сигара, ароматная. С удовольствием ее понюхав, Кельвин откусил кончик и щелкнул зажигалкой. Закурил, сделал затяжку. Восхитительно.
Потом он еще раз щелкнул зажигалкой и поднес ее к ткани на своем правом боку. Позади послышался глубокий свист — открывались клапана, и водород, смешиваясь с воздухом, летел прямо к Кельвину.
Взрыва он уже не услышал.
ЭПИЗОД XXI
Все дирижабли гибнут в огне. Такова их участь. Ничто другое убить их не может. Сирокко смотрела, как Свистолет опускается к Гее, которая стояла, будто парализованная, на широком деревянном мосту.
«Это по доброй воле, — напомнила она себе. — Они сами так решили».
Почему-то не помогло.
— Все на землю! — крикнула Сирокко через плечо. — Закройтесь щитами! — Повернувшись обратно, она увидела, что нос Свистолета находится уже в какой-то сотне метров от Геи и продолжает опускаться.
Тут Сирокко заинтересовало, побежит Гея или нет. Та не побежала. Богиня твердо стояла на месте и, пока колоссальный пузырь опускался к ней, заносила кулак. Удар вышел бы на славу — но кулак угодил уже в огненный шар.
Пламя вспыхнуло на носу Свистолета и облизало его бока быстрее, чем мог уследить глаз. Грохот стоял невообразимый. Огненный цветок пятнадцати километров в вышину бешено ревел в небе, а тело дирижабля, комкаясь, стало опускаться на то самое место, где прежде стояла Гея. Казалось, оно на миг помедлило, до сих пор распираемое еще не сгоревшими внутренними газами, но затем величественное падение продолжилось. Падал мертвый пузырь целую вечность.
То, что дирижабль легче воздуха, не означает, что он не тяжел. Просто он весит меньше вытесняемого им воздуха. Объем одних газовых оболочек Свистолета составлял полмиллиарда кубических футов; такой объем воздуха при давлении двух атмосфер имеет чудовищную массу.
Первая половина Свистолета в том месте, где находилась Гея, теперь сильно напоминала гармошку. А все остальное, уже не сдерживаемое водородом, кувыркалось как попало. Горящая оболочка упала на киностудию «Юниверсал» и часть западной стены. Все, кроме камня, полыхнуло огнем.
Вначале, когда казалось, что огненная слива подпирает собой небо, жар был просто невыносимым. Но Сирокко не двинулась с места — лишь подняла руку, прикрывая лицо. Она слышала, как шипят, сгорая, кончики ее волос. Одежда как будто слегка дымилась. Щиты залегшей в километре оттуда армии так раскалились, что к металлической их части было не прикоснуться.
Однако тот громадный погребальный костер из водорода очень скоро погас. Киностудия «Юниверсал» пылала вовсю, но очень уж сильного жара от нее не шло.
Огромная груда похожей на сухой брезент шкуры, что прежде была Свистолетом, еще некоторое время горела. И все на нее смотрели. Еще бы — под ней находилась Гея. Скорее всего она упала в ров. Глубину рва не знал никто.
Когда прошло десять минут, а никакого движения не последовало, армия подняла крик. Сирокко оглянулась. Солдаты швыряли в воздух все, что попадалось под руку. Они отважились поверить, что Гея мертва. Затем, заметив, что Сирокко все так же не двигается с места, они постепенно затихли.
Снова повернувшись лицом к Преисподней, Сирокко стала смотреть на костер.
Двести панафлексов, более тысячи аррифлексов и несчетное количество болексов погибли в адском пламени. Утрачены были бесценные материалы битвы Геи с гигантской змеей.
Главный оператор начал вызывать батальоны фотофауны из других киностудий... хотя это вряд ли уже требовалось. Сначала большинство оставалось на своих постах, мрачно прокручивая несколько метров пленки по мере прохождения мимо их ворот титанидских оркестров. И лишь немногие заторопились к воротам «Юниверсал», заслышав, как из-под земли вырывается огромная змея.
Затем на севере к небу взметнулся колоссальный огненный столп.
Так-так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151