«Ну же, ну!» - тороплю я это мгновение. Оно проскальзывает мимо. Оно уже за моей спиной, за зубцами короны. Я упустил его.
Сзади зажмакали каменные капканы. Василика! Искала корень.
- Нашла?
- Нет… - грустно качает она головой.
«Не переживай, - хочется утешить её. - Мне тоже не удалось сегодня добраться до «корня зла и добра». Мы товарищи по неудаче».
- А без «мана» ты не проживешь?
- Я проживу. Дядя Матвей не проживет. У него рак горла…
Так вот отчего у него такое изможденное лицо. Не борода иссосала его…
- Чем ни лечился: и лекарства пил, и янтарный мундштук курил - помогает, говорят. А ему все хуже и хуже… «Ман» - рачья чума. Рак от него бежит.
Через расщелину в базальтовой короне мы выводим коней из вулкана на обратный пологий скат. Кони осторожно принимают уклон на передние ноги. На вытянутых шеях балансирами качаются тяжелые головы: вниз, вниз, вниз…
Коса Василики ходит перед глазами, как маятник. Мы съезжаемся конь о конь. Мы едем домой.
- Выходи за меня замуж.
- Нет.
- Почему?
Василика насмешливо косится на мой забинтованный палец:
- Ты не умеешь чинить сбрую. Ты не умеешь ковать лошадей. Ты не умеешь играть на гитаре…
Василика срывает алый горный пион и вплетает его в гриву коня.
9.
Они выскочили нам навстречу, Матвей и Алексей, на распаленных конях - злые.
- Ну, девка! - погрозил Матвей Василике кулаком, обмотанным плетью. - Погуляла, и будет! Марш домой!
Разъяренный старик хлестанул Василикиного коня, и тот понёс по просеке, унося девушку с чёрной косой. Алексей загородил мне дорогу. Он держался спокойнее, но таким хмурым я его никогда не видел.
- Слезай, паря! Иди, куда шел! - процедил он сквозь роскошные зубы. Я понял, что все оправдания бессмысленны. К тому же у меня дурацкое свойство - испытывать вину даже тогда, когда тебя, невинного, в чем-то подозревают, и от одного этого становится неловко, и начинаешь вести себя так, как будто ты в самом деле что-то натворил. Я спрыгнул наземь, Алексей подобрал Граев повод, развернулся и не оглядываясь ускакал вслед за Василикой и Матвеем.
Я брёл по лесной колее, которая вела к треклятому сельпо. Было такое чувство, как будто меня сбили на рыцарском турнире, отняли коня и похитили прекрасную даму. Но это творилось в верхних слоях души, а в нижних… Там кипело, как в ведьминском котле, - и ревность, и обида, и стыд, и тоска, и что-то ещё, отчего сами собой наворачивались горячие слезы. Утешаться оставалось тем, что все равно бы пришлось расстаться: отпуск кончится, и надо будет возвращаться на корабль…
Тишина вокруг стояла глухая, словно в ушах полопались перепонки. А может, потому, что я брёл, ничего не видя, ничего не слыша.
К вечеру добрался до асфальтовой ленты Чуйского тракта, присел на обочину и стал ждать попутный автобус. Ждать пришлось долго. Но прежде чем я услышал вой автобусного мотора, из просеки вынеслась девушка на коне-Василика и Грай! Она подскакала ко мне и спрыгнула на обочину. Взмыленный Грай шумно перевёл дух. Я обнял его за мокрую шею, и Василика, наверное, догадалась, кому на самом деле предназначалось это объятие.
- Замуж звал? - выдыхала она каждое слово.- Я от них сбежала. Бери!
Я ошеломлённо хлопал глазами. Без паспорта и свидетельства о браке в Северодар ее не пропустят…
- Паспорт с тобой?
Более идиотского вопроса в такую минуту придумать было нельзя. Она прочитала на моем лице все, что я хотел скрыть,- замешательство, сомнение… Улыбнулась зло и красиво:
- Сейчас привезу!
Вскочила в седло и ткнула Грая коленями. Конь присел и рванул с места так, что потерял подкову. Я кричал им вслед, но Василика не обернулась. Она неслась по шоссе, навстречу автобусу и мимо него…
Я подобрал подкову и влез в междугородный «Икарус», сверкающий, как инопланетный ковчег.
Подкову Грая с разрешения командира приварили к крышке верхнего рубочного люка. Когда люк был распахнут, литой кругляк загораживал подкову от чужого глаза, когда же люк задраивался, видеть её могли разве что рыбы. Не знаю, счастливая ли подкова тому причиной или ещё что, но только нам преотчаянно везло и в торпедных атаках, и в скрытых прорывах, и в шторм, и в лед… Правда, подкова от морской воды быстро таяла, уменьшалась, как шагреневая кожа. Когда она истоньшала и вовсе, в судьбе моей произошёл крутой поворот: я ушёл с корабля.
Полярный - Барнаул
1979 г.
ИЗ ЖИЗНИ ЧЕТВЕРТОЙ ЭСКАДРЫ
Записки комбрига
Контр-адмирал Юрий Даньков
12 октября 1960 года… С этого дня началась моя 25-летняя служба на Северном Флоте в легендарной, 4-й Краснознамённой ордена Ушакова 1 степени эскадре подводных лодок - ровеснице Северного Флота. Все подводные лодки 633 проекта, прибывшие на Северный Флот, вошли в состав 96 бригады 33 дивизии подводных лодок (15 июля 1961 года дивизия переформирована в 4-ю эскадру). Командовал дивизией капитан 1 ранга Николай Иванович Ямщиков (впоследствии - контр-адмирал). Так получилось, что на первых этапах службы моим становлением руководили люди, которые, даже судя по их фамилиям, обладали даром умелого управления (в период учёбы в училищах - начальник ВМУЗ - адмирал Кучеров, который занимал должность во время войны начальника штаба Северного Флота; с прибытием на ЧФ - комбриг капитан 1 ранга Кучер; с прибытием на СФ - командир дивизии капитан 1 ранга Н.И Ямщиков).
96-я бригада начала осваивать новый проект лодок, которые вошли в ее состав: "С-350" (командир - О.К Абрамов); "С-351" (командир - Жданов В.В); "С-352" (командир - М.Лепницкий); "С-353" (командир - Новожилов); "С-354" (командир - Бунин); "С-32" (командир - Забояркин); "С-34" (командир - О.П Шадрич.); "С-11" (командир -В. Жураковский).
В это же время остальные бригады начали осваивать также новый проект - большие океанские подводные лодки 641 проекта. Штаб бригады (командир бригады капитан 1 ранга И.Лихарев, начальник штаба бригады - капитан 1 ранга В.Агафонов, который в 1962 году в должности комбрига повёл четыре подводных лодки в район острова Куба для выполнения специального задания, связанного с Карибским кризисом) принял нашу подводную лодку строго. Мы считали, что наш экипаж отработан хорошо, тем более что мы совершили успешно сложный переход с одного театра на другой, техника содержится в хорошем состоянии. Однако штаб бригады был другого мнения, считая, что мы пришли с курортного Чёрноморского Флота и что мы должны понять суровую северную службу. И действительно, только после того, как мы переделали всю документацию, изучили и организовали службу и содержание техники в соответствии с северными требованиями, изучили новый для нас театр плавания, штаб бригады подтвердил кораблю задачу № 1 и принял нас в дружную семью северян, да и мы сами стали считать себя полноценными северянами. Начались повседневные служебные будни, отработка задач боевой подготовки, совершенствование организации службы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Сзади зажмакали каменные капканы. Василика! Искала корень.
- Нашла?
- Нет… - грустно качает она головой.
«Не переживай, - хочется утешить её. - Мне тоже не удалось сегодня добраться до «корня зла и добра». Мы товарищи по неудаче».
- А без «мана» ты не проживешь?
- Я проживу. Дядя Матвей не проживет. У него рак горла…
Так вот отчего у него такое изможденное лицо. Не борода иссосала его…
- Чем ни лечился: и лекарства пил, и янтарный мундштук курил - помогает, говорят. А ему все хуже и хуже… «Ман» - рачья чума. Рак от него бежит.
Через расщелину в базальтовой короне мы выводим коней из вулкана на обратный пологий скат. Кони осторожно принимают уклон на передние ноги. На вытянутых шеях балансирами качаются тяжелые головы: вниз, вниз, вниз…
Коса Василики ходит перед глазами, как маятник. Мы съезжаемся конь о конь. Мы едем домой.
- Выходи за меня замуж.
- Нет.
- Почему?
Василика насмешливо косится на мой забинтованный палец:
- Ты не умеешь чинить сбрую. Ты не умеешь ковать лошадей. Ты не умеешь играть на гитаре…
Василика срывает алый горный пион и вплетает его в гриву коня.
9.
Они выскочили нам навстречу, Матвей и Алексей, на распаленных конях - злые.
- Ну, девка! - погрозил Матвей Василике кулаком, обмотанным плетью. - Погуляла, и будет! Марш домой!
Разъяренный старик хлестанул Василикиного коня, и тот понёс по просеке, унося девушку с чёрной косой. Алексей загородил мне дорогу. Он держался спокойнее, но таким хмурым я его никогда не видел.
- Слезай, паря! Иди, куда шел! - процедил он сквозь роскошные зубы. Я понял, что все оправдания бессмысленны. К тому же у меня дурацкое свойство - испытывать вину даже тогда, когда тебя, невинного, в чем-то подозревают, и от одного этого становится неловко, и начинаешь вести себя так, как будто ты в самом деле что-то натворил. Я спрыгнул наземь, Алексей подобрал Граев повод, развернулся и не оглядываясь ускакал вслед за Василикой и Матвеем.
Я брёл по лесной колее, которая вела к треклятому сельпо. Было такое чувство, как будто меня сбили на рыцарском турнире, отняли коня и похитили прекрасную даму. Но это творилось в верхних слоях души, а в нижних… Там кипело, как в ведьминском котле, - и ревность, и обида, и стыд, и тоска, и что-то ещё, отчего сами собой наворачивались горячие слезы. Утешаться оставалось тем, что все равно бы пришлось расстаться: отпуск кончится, и надо будет возвращаться на корабль…
Тишина вокруг стояла глухая, словно в ушах полопались перепонки. А может, потому, что я брёл, ничего не видя, ничего не слыша.
К вечеру добрался до асфальтовой ленты Чуйского тракта, присел на обочину и стал ждать попутный автобус. Ждать пришлось долго. Но прежде чем я услышал вой автобусного мотора, из просеки вынеслась девушка на коне-Василика и Грай! Она подскакала ко мне и спрыгнула на обочину. Взмыленный Грай шумно перевёл дух. Я обнял его за мокрую шею, и Василика, наверное, догадалась, кому на самом деле предназначалось это объятие.
- Замуж звал? - выдыхала она каждое слово.- Я от них сбежала. Бери!
Я ошеломлённо хлопал глазами. Без паспорта и свидетельства о браке в Северодар ее не пропустят…
- Паспорт с тобой?
Более идиотского вопроса в такую минуту придумать было нельзя. Она прочитала на моем лице все, что я хотел скрыть,- замешательство, сомнение… Улыбнулась зло и красиво:
- Сейчас привезу!
Вскочила в седло и ткнула Грая коленями. Конь присел и рванул с места так, что потерял подкову. Я кричал им вслед, но Василика не обернулась. Она неслась по шоссе, навстречу автобусу и мимо него…
Я подобрал подкову и влез в междугородный «Икарус», сверкающий, как инопланетный ковчег.
Подкову Грая с разрешения командира приварили к крышке верхнего рубочного люка. Когда люк был распахнут, литой кругляк загораживал подкову от чужого глаза, когда же люк задраивался, видеть её могли разве что рыбы. Не знаю, счастливая ли подкова тому причиной или ещё что, но только нам преотчаянно везло и в торпедных атаках, и в скрытых прорывах, и в шторм, и в лед… Правда, подкова от морской воды быстро таяла, уменьшалась, как шагреневая кожа. Когда она истоньшала и вовсе, в судьбе моей произошёл крутой поворот: я ушёл с корабля.
Полярный - Барнаул
1979 г.
ИЗ ЖИЗНИ ЧЕТВЕРТОЙ ЭСКАДРЫ
Записки комбрига
Контр-адмирал Юрий Даньков
12 октября 1960 года… С этого дня началась моя 25-летняя служба на Северном Флоте в легендарной, 4-й Краснознамённой ордена Ушакова 1 степени эскадре подводных лодок - ровеснице Северного Флота. Все подводные лодки 633 проекта, прибывшие на Северный Флот, вошли в состав 96 бригады 33 дивизии подводных лодок (15 июля 1961 года дивизия переформирована в 4-ю эскадру). Командовал дивизией капитан 1 ранга Николай Иванович Ямщиков (впоследствии - контр-адмирал). Так получилось, что на первых этапах службы моим становлением руководили люди, которые, даже судя по их фамилиям, обладали даром умелого управления (в период учёбы в училищах - начальник ВМУЗ - адмирал Кучеров, который занимал должность во время войны начальника штаба Северного Флота; с прибытием на ЧФ - комбриг капитан 1 ранга Кучер; с прибытием на СФ - командир дивизии капитан 1 ранга Н.И Ямщиков).
96-я бригада начала осваивать новый проект лодок, которые вошли в ее состав: "С-350" (командир - О.К Абрамов); "С-351" (командир - Жданов В.В); "С-352" (командир - М.Лепницкий); "С-353" (командир - Новожилов); "С-354" (командир - Бунин); "С-32" (командир - Забояркин); "С-34" (командир - О.П Шадрич.); "С-11" (командир -В. Жураковский).
В это же время остальные бригады начали осваивать также новый проект - большие океанские подводные лодки 641 проекта. Штаб бригады (командир бригады капитан 1 ранга И.Лихарев, начальник штаба бригады - капитан 1 ранга В.Агафонов, который в 1962 году в должности комбрига повёл четыре подводных лодки в район острова Куба для выполнения специального задания, связанного с Карибским кризисом) принял нашу подводную лодку строго. Мы считали, что наш экипаж отработан хорошо, тем более что мы совершили успешно сложный переход с одного театра на другой, техника содержится в хорошем состоянии. Однако штаб бригады был другого мнения, считая, что мы пришли с курортного Чёрноморского Флота и что мы должны понять суровую северную службу. И действительно, только после того, как мы переделали всю документацию, изучили и организовали службу и содержание техники в соответствии с северными требованиями, изучили новый для нас театр плавания, штаб бригады подтвердил кораблю задачу № 1 и принял нас в дружную семью северян, да и мы сами стали считать себя полноценными северянами. Начались повседневные служебные будни, отработка задач боевой подготовки, совершенствование организации службы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108