— подхватили лыжники, и лёгкий ветерок, дувший им в спины, стал отставать.
Снег скрипел, лыжи свистели, люди ровно и часто дышали, выбрасывая палки. В обозе их заметили и, повернув задами возы, прикрывшись сеном и мешками хлеба, приготовились к бою.
На выстрел из лука лыжники остановились и спустили стрелы. Люди тотчас попрятались за сено. Не видно было, попала ли хоть одна стрела.
В ответ им грянул ружейный залп.
— Алла! — крикнул Сары-Байсар, и снова заскрипели лыжи, и ещё не успели драгуны приготовиться ко второму залпу, как лыжники были под возами сена.
Драгуны заняли ещё полдесятка возов, превратив их в бастион, и, сверху прикрытые сами от стрел сеном, били по нападавшим. Лыжники под пулями бросились обрубать постромки.
Завязалась свалка с возчиками, обывателями городка: дрались просто кулаками, обрубленными оглоблями, топорами, и вдруг среди шума сражения, треска и грома выстрелов послышался крик драгун:
— Держись, братцы! Из крепости помощь!
Из крепости действительно вышел драгунский отряд на помощь обозу. Но вдруг с заднего воза поднялся столб пламени с дымом. Как живой, покатился по снежному полю пламенный ком, мечась между возами и зажигая их. Столб пламени поднимался уже от пятого или шестого воза с краю и дальше. По ряду возов помчался огненный живой зверь, дико визжа и зажигая новые возы. Испуганные, опалённые кони рванулись к крепости, неся под её новые стены свой пылающий груз. Драгуны, залёгшие на возах, в ужасе прыгали из огня и рассыпались по полю. Лошади под драгунским отрядом, выехавшим из крепости, дыбились, испуганные и смятые бешеным огненным поездом. Они шарахались в стороны с дороги и вязли в снегу. На дороге пешими оставались хозяева обозных лошадей, человек сорок. Их лыжники захватили в плен и погнали обратно к реке. Тех, кто не хотел идти, убивали, иных связывали и волочили за собой по снегу, как салазки.
Маленького охотника Вахаба везли двое товарищей. Это он, вместо того чтобы тянуть бесплодную перестрелку из лука, засел под задним возом и упорно высекал огонь, пока не зажёг воз. Это он, как огненный зверь, метался от воза к возу с охапками горящего сена. Несмотря на страшные ожоги, он одержал победу и лишил крепость продовольствия и фуража.
Одежда на нём была вся сожжена. Грудь обожжена, лицо в багровых волдырях, брови и ресницы исчезли, вместо них были красные пятна, окаймлявшие воспалённые узкие глазки; он стонал:
— Снегу!.. Пить!..
Ему дали снегу.
— Улям… Хазер улям… — простонал он. — Положите меня здесь… Умру…
Но его не положили. Его несли дальше.
— Сары-Байсар, — позвал умирающий.
— Я ведь правда тогда перегнал оленя… — прошептал умирающий юный герой.
— Знаю… вижу… — ответил Сары-Байсар и подумал: «Верно, ты уже не перегонишь сегодняшнего заката».
Пленники рассказали, что гарнизон в крепости сильный, пушки новые, солдат много и, кроме гарнизона, все кожевники города вооружены и будут сражаться.
Ни Салават, ни Кузнецов не приуныли, услыхав это. Они не поверили пленникам, подумали, что те обманывают, и даже хотели было повесить их всех за обман, однако рассудили, что лучше привлекут горожан, если обойдутся с пленниками добром.
Их накормили, отвели для них две избы и оставили под охраной, кроме двоих, которым вручили пугачёвские манифесты и пустили в город.
Вместе с бывшими ранее под Кунгуром силами пугачевцев их собралось тут теперь четыре тысячи воинов.
Батыркай уже испытал сильные и слабые стороны крепости.
Объехав и осмотрев её вместе, все начальники взялись готовить решительный приступ на кунгурские стены. Его готовили ночью.
В тишине подвезли и поставили пушки против крепостных батарей. Но только что их расположили, как крепость грянула пушечным залпом и несколько бомб ударилось возле самой артиллерийской площадки повстанцев. Пролетевшим ядром убило одного канонира.
В то же время послышались крики и стрельба с противоположной стороны — это начал приступ отряд Сары-Байсара.
Сары-Байсар мстил за умершего от ожогов маленького Вахаба.
— Пора, — сказал Салават, и фитили задымили, загрохотали удары пушек.
Пушки зарядили снова, когда часть отряда под командой Батыркая пошла на приступ. Почти одновременно выстрелы и крики послышались слева, где с пятью сотнями башкир были сотник Акжягет и Пётр Лохотин.
— Зажигай! — крикнул Салават и тотчас вслед за новым залпом пушек вынул саблю и помчался впереди своего отряда.
И когда они уже спешивались, чтобы лезть на стены, в городе разгорелся пожар: одно из ядер, пущенных Салаватом, зажгло какую-то постройку в крепости, и яркое пламя плескало в небе, озаряя все кругом красным блеском. Этот-то свет и погубил приступ: крепостные капониры при нём вернее навели пушки, грянул короткий картечный залп, раненые лошади взвились на дыбы, закричали люди, кое-кто повернул назад. Из крепости вылетели драгуны. Салават увидел, что он остался один, повернул коня и поскакал за бегущими, чтобы удержать их от бегства.
Это были юнцы, в первый раз покинувшие родные деревни. Ранее они выезжали из родных аулов лишь на кочевья. Многие из них никогда не слыхали порохового выстрела. Удары пушек, заряженных картечью, ядра, гром ружейной пальбы привели в ужас коней и заставили дрогнуть сердца всадников…
Окрики Салавата остановили их. Пересилив свой ужас перед огненным боем, они удержали коней и кто с чем попало — с саблями, пиками, топорами, — остановясь перед стремительным напором драгун, снова вступили в бой. Но со стороны защитников крепости это был лишь хитрый манёвр: завязавшийся бой преградил натоптанную, ровную дорогу на подходе к крепости и отрезал первую волну шедших на приступ людей от подкреплений, которые, поспешая под крепостные стены, теперь тонули в сугробах.
Защитники крепости расправлялись с теми немногочисленными повстанцами, которые успели прорваться под её стены. Они обливали их кипятком и растопленною смолой, сбрасывали им на головы камни и били в упор из ружей, пока те не отступили и не начали отходить, обессиленные потерями.
Казаки атамана Михаилы Мальцева рванулись к крепости в обход дороги, по целине, завязли в сугробах, бросили в снегу лошадей и пустились пешком, но и пешком было трудно одолевать снежную целину и наметённые сугробы. Казаки тонули по грудь и по пояс в снегу, и тут-то удар за ударом стали их бить картечные выстрелы с крепости…
После упорной схватки отряд Салавата стал теснить драгун к городу. Разгорячённые битвой юнцы с победными криками стремились за ними.
Как раз в это время должен был из засады подойти на помощь штурмующим Кузнецов. Салават оглянулся и увидал бурно мчавшихся конников, вот они почти подошли вплотную… и вдруг… залп за залпом ружейными выстрелами конница начала осыпать башкир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Снег скрипел, лыжи свистели, люди ровно и часто дышали, выбрасывая палки. В обозе их заметили и, повернув задами возы, прикрывшись сеном и мешками хлеба, приготовились к бою.
На выстрел из лука лыжники остановились и спустили стрелы. Люди тотчас попрятались за сено. Не видно было, попала ли хоть одна стрела.
В ответ им грянул ружейный залп.
— Алла! — крикнул Сары-Байсар, и снова заскрипели лыжи, и ещё не успели драгуны приготовиться ко второму залпу, как лыжники были под возами сена.
Драгуны заняли ещё полдесятка возов, превратив их в бастион, и, сверху прикрытые сами от стрел сеном, били по нападавшим. Лыжники под пулями бросились обрубать постромки.
Завязалась свалка с возчиками, обывателями городка: дрались просто кулаками, обрубленными оглоблями, топорами, и вдруг среди шума сражения, треска и грома выстрелов послышался крик драгун:
— Держись, братцы! Из крепости помощь!
Из крепости действительно вышел драгунский отряд на помощь обозу. Но вдруг с заднего воза поднялся столб пламени с дымом. Как живой, покатился по снежному полю пламенный ком, мечась между возами и зажигая их. Столб пламени поднимался уже от пятого или шестого воза с краю и дальше. По ряду возов помчался огненный живой зверь, дико визжа и зажигая новые возы. Испуганные, опалённые кони рванулись к крепости, неся под её новые стены свой пылающий груз. Драгуны, залёгшие на возах, в ужасе прыгали из огня и рассыпались по полю. Лошади под драгунским отрядом, выехавшим из крепости, дыбились, испуганные и смятые бешеным огненным поездом. Они шарахались в стороны с дороги и вязли в снегу. На дороге пешими оставались хозяева обозных лошадей, человек сорок. Их лыжники захватили в плен и погнали обратно к реке. Тех, кто не хотел идти, убивали, иных связывали и волочили за собой по снегу, как салазки.
Маленького охотника Вахаба везли двое товарищей. Это он, вместо того чтобы тянуть бесплодную перестрелку из лука, засел под задним возом и упорно высекал огонь, пока не зажёг воз. Это он, как огненный зверь, метался от воза к возу с охапками горящего сена. Несмотря на страшные ожоги, он одержал победу и лишил крепость продовольствия и фуража.
Одежда на нём была вся сожжена. Грудь обожжена, лицо в багровых волдырях, брови и ресницы исчезли, вместо них были красные пятна, окаймлявшие воспалённые узкие глазки; он стонал:
— Снегу!.. Пить!..
Ему дали снегу.
— Улям… Хазер улям… — простонал он. — Положите меня здесь… Умру…
Но его не положили. Его несли дальше.
— Сары-Байсар, — позвал умирающий.
— Я ведь правда тогда перегнал оленя… — прошептал умирающий юный герой.
— Знаю… вижу… — ответил Сары-Байсар и подумал: «Верно, ты уже не перегонишь сегодняшнего заката».
Пленники рассказали, что гарнизон в крепости сильный, пушки новые, солдат много и, кроме гарнизона, все кожевники города вооружены и будут сражаться.
Ни Салават, ни Кузнецов не приуныли, услыхав это. Они не поверили пленникам, подумали, что те обманывают, и даже хотели было повесить их всех за обман, однако рассудили, что лучше привлекут горожан, если обойдутся с пленниками добром.
Их накормили, отвели для них две избы и оставили под охраной, кроме двоих, которым вручили пугачёвские манифесты и пустили в город.
Вместе с бывшими ранее под Кунгуром силами пугачевцев их собралось тут теперь четыре тысячи воинов.
Батыркай уже испытал сильные и слабые стороны крепости.
Объехав и осмотрев её вместе, все начальники взялись готовить решительный приступ на кунгурские стены. Его готовили ночью.
В тишине подвезли и поставили пушки против крепостных батарей. Но только что их расположили, как крепость грянула пушечным залпом и несколько бомб ударилось возле самой артиллерийской площадки повстанцев. Пролетевшим ядром убило одного канонира.
В то же время послышались крики и стрельба с противоположной стороны — это начал приступ отряд Сары-Байсара.
Сары-Байсар мстил за умершего от ожогов маленького Вахаба.
— Пора, — сказал Салават, и фитили задымили, загрохотали удары пушек.
Пушки зарядили снова, когда часть отряда под командой Батыркая пошла на приступ. Почти одновременно выстрелы и крики послышались слева, где с пятью сотнями башкир были сотник Акжягет и Пётр Лохотин.
— Зажигай! — крикнул Салават и тотчас вслед за новым залпом пушек вынул саблю и помчался впереди своего отряда.
И когда они уже спешивались, чтобы лезть на стены, в городе разгорелся пожар: одно из ядер, пущенных Салаватом, зажгло какую-то постройку в крепости, и яркое пламя плескало в небе, озаряя все кругом красным блеском. Этот-то свет и погубил приступ: крепостные капониры при нём вернее навели пушки, грянул короткий картечный залп, раненые лошади взвились на дыбы, закричали люди, кое-кто повернул назад. Из крепости вылетели драгуны. Салават увидел, что он остался один, повернул коня и поскакал за бегущими, чтобы удержать их от бегства.
Это были юнцы, в первый раз покинувшие родные деревни. Ранее они выезжали из родных аулов лишь на кочевья. Многие из них никогда не слыхали порохового выстрела. Удары пушек, заряженных картечью, ядра, гром ружейной пальбы привели в ужас коней и заставили дрогнуть сердца всадников…
Окрики Салавата остановили их. Пересилив свой ужас перед огненным боем, они удержали коней и кто с чем попало — с саблями, пиками, топорами, — остановясь перед стремительным напором драгун, снова вступили в бой. Но со стороны защитников крепости это был лишь хитрый манёвр: завязавшийся бой преградил натоптанную, ровную дорогу на подходе к крепости и отрезал первую волну шедших на приступ людей от подкреплений, которые, поспешая под крепостные стены, теперь тонули в сугробах.
Защитники крепости расправлялись с теми немногочисленными повстанцами, которые успели прорваться под её стены. Они обливали их кипятком и растопленною смолой, сбрасывали им на головы камни и били в упор из ружей, пока те не отступили и не начали отходить, обессиленные потерями.
Казаки атамана Михаилы Мальцева рванулись к крепости в обход дороги, по целине, завязли в сугробах, бросили в снегу лошадей и пустились пешком, но и пешком было трудно одолевать снежную целину и наметённые сугробы. Казаки тонули по грудь и по пояс в снегу, и тут-то удар за ударом стали их бить картечные выстрелы с крепости…
После упорной схватки отряд Салавата стал теснить драгун к городу. Разгорячённые битвой юнцы с победными криками стремились за ними.
Как раз в это время должен был из засады подойти на помощь штурмующим Кузнецов. Салават оглянулся и увидал бурно мчавшихся конников, вот они почти подошли вплотную… и вдруг… залп за залпом ружейными выстрелами конница начала осыпать башкир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131