По моему совету она поехала в приют сестры Розы и вернулась оттуда с Робби.
Я снял песика со стола и поставил в корзинку, но он даже не попытался лечь, а стоял все так же неподвижно. На меня вновь нахлынуло недоумение.
Я отошел к раковине в углу, наклонился вымыть руки и увидел за крохотным оконцем сад и кролика, который нежился на солнце под корявой яблоней. Различив за стеклом мою физиономию, кролик вспрыгнул и убежал через пролом в старой каменной ограде.
Все в домике и вокруг него было старым - низкий потолок из неоштукатуренных балок, изъеденные временем каменные стены, увитые плющом и ломоносом, некогда красная черепичная крыша, край которой опасно навис над двумя подслеповатыми окошками спальни.
Выходя в дверь, я привычно нагнул голову, чтобы не задеть притолоку, и оглянулся на Робби. Он стоял в той же застывшей позе. Точно вырезанный из дерева.
Утром я застал Молли в саду.
- Ну как Робби? - спросил я с бодростью, какой отнюдь не ощущал. Старушка замялась, явно подыскивая слова, и у меня упало сердце.
- Да получше, пожалуй, но не так чтобы очень.
Но лучше ему не стало ни на йоту. Как и накануне, он стоял у корзинки застывший, дрожащий, и только страх у него в глазах сменился вялой апатией. Я Нагнулся и погладил его.
- Он вообще не может лечь?
- Может, только трудно ему. Полежал в корзинке часа три, а потом вылез и встал вот так.
Я измерил температуру. 40,5 градуса. Антибиотик и таблетки не снизили ее и на десятую. В глубоком недоумении я повторил инъекцию и обернулся к Молли.
- Нужно сделать анализ мочи. Когда вынесете его в сад и он задерет ножку, постарайтесь поймать хоть что-нибудь в глубокую тарелку, а потом слейте вот в этот пузырек.
Молли засмеялась. Она осталась верна себе.
- Попробую, да вот получится ли!
- Да, - ответил я, - задачка не из простых. Но, думаю, вы справитесь. И ведь достаточно нескольких капель.
На следующий день ничего не изменилось. Робби стоял неподвижно, температура упорно держалась на сорока с половиной. Моча оказалась нормальной - ни следов белка, ни иных признаков почечного заболевания.
Я сделал инъекцию другого антибиотика и взял кровь, которую послал в лабораторию на анализ. Оттуда мне позвонили - все в полной норме. Но и после еще пяти утренних визитов и рентгена, также не выявившею никаких отклонений, состояние песика оставалось прежним.
Я стоял посреди кухни и смотрел на моего непостижимого пациента. Выглядел он удручающе: уныло поникший, окостенелый, дрожащий. Оставалось взглянуть в глаза мрачной правде - если я ничего не измыслю, Робби погибнет.
- Попробуем еще кое-что, Молли, - сказал я, вводя песику один кубик дексаметазона, новейшего стероидного препарата, который предусмотрительно захватил с собой. - Вам, наверное, опротивело меня видеть, но я зайду утром поглядеть, не даст ли результатов хоть это лекарство.
Но Молли не дождалась утра. Наши дома разделяла лишь сотня-другая домов, и она постучалась к нам еще до обеда, совсем запыхавшись.
- Ему лучше, мистер Хэрриот! - еле выговорила старушка. - Просто чудо какое-то! Его как подменили. Вы не сходите посмотреть, а?
Меня не надо было просить - я поспешил туда чуть не бегом. Робби выглядел почти как до болезни. Мышечное напряжение еще не совсем исчезло, но он осторожно ходил по кухне, а при моем появлении медленно вильнул хвостом. Ни дрожи, ни угнетенности в глазах. Я даже ахнул.
- Он ел?
- Да. Припал к миске часа через два, как вы ушли.
- Превосходно! - Я измерил температуру. Она снизилась почти до тридцати восьми с половиной. Наконец-то!
- Завтра я все-таки зайду. Думаю, после еще одной инъекции он окончательно поправится.
И действительно, через неделю просто на сердце теплело смотреть, как песик носится по саду и играет с палкой. К нему вернулась вся былая жизнерадостность. Меня, правда, немножко грызла мысль, что я так и не выяснил, чем он страдал, но я со спокойной душой радовался счастливому завершению тягостного эпизода.
И напрасно. Месяц спустя Молли постучалась ко мне совсем расстроенная.
- У него опять началось, мистер Хэрриот.
- О чем вы?
- Совсем как в тот раз. Дрожит и шевельнуться не может.
Вновь инъекция стероидного препарата принесла быстрое выздоровление, но это был не конец, а лишь пролог долгой истории...
Следующие два года я вел нескончаемую битву с загадочным недугом. Неделю за неделей Робби выглядел нормальным и здоровым, затем внезапно возникали грозные симптомы, Молли бежала ко мне, и, едва я открывал дверь, она, наклонив голову набок, говорила со смущенной полуулыбкой: "СОС, мистер Хэрриот, СОС!". Какая бы тревога ее ни терзала, она старалась внести в ситуацию спасительный юмор.
Я бросался в ее домик со стероидным препаратом, и порой состояние Робби оказывалось даже хуже, чем обычно, - к остальным симптомам добавлялись затруднения с дыханием, и у меня возникало ощущение, что я спасаю песика от верной смерти. В процессе этого лечения вслепую я разработал несколько методик. Наилучшие результаты дало сочетание инъекции с курсом стероидных таблеток. В первые дни Робби получал их регулярно, потом - все реже. По заключении курса мы с тоской начинали ждать следующего рецидива.
Порой недели и месяцы проходили благополучно, мы облегченно вздыхали, надеясь, что все-таки одержали победу и прошлое можно забыть как дурной сон. А потом я опять открывал дверь, и Молли, наклонив голову набок, говорила: "СОС, мистер Хэрриот, СОС!".
Это стало частью нашей жизни. С Молли я был знаком и раньше как с близкой соседкой, но теперь она начала рассказывать мне о себе, пока я прихлебывал чай в кухне у оконца, занавешенного снаружи плющом и яблоневыми ветками.
В молодости она была прислугой, а в своем домике прожила тридцать с лишним лет. Однажды ей случилось тяжело заболеть, и она, наверное, умерла бы, если бы в бротонской больнице ей не сделал операцию замечательный хирург сэр Чарлз Армитидж.
Едва Молли заговаривала о сэре Чарлзе, ее лицо озарялось. "Он на весь мир знаменитый и уж умный-то! А со мной был таким душевным. Кто я? Бедная старуха без гроша в кармане, а он со мной обходился, ну прямо как с королевой. Чего только для меня ни делал!"
У нее был еще один герой - киноактер Джон Уэйн. И она не пропускала ни единого фильма с его участием, который шел в нашем маленьком кинотеатре в Дарроуби. А когда она узнала, что и я - поклонник Уэйна, появилась еще одна тема для разговоров. Мы постоянно обсуждали все его роли. "Такой обаятельный мужчина!" - повторяла Молли, посмеиваясь над своим пристрастием.
Однако нашу дружбу черной тенью омрачала болезнь Робби. Я выручал его десятки раз. Естественно, не беря денег. Она ведь жила только на пенсию по старости. В самом начале я предъявлял чисто символический счет, но быстро перестал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91