Мирия и Эриата ужасно волновались. Мирия принимала четверо родов, но ни одни не были такими трудными. Она послала за Эриатой, которая разбиралась в травах и лекарствах почти так же хорошо, как бывшая колдунья. Дочь земли опустилась на колени возле лежащей без чувств Ворны и осмотрела ее.
– Лаванда и жасмин ей не помогут, – озабоченно сказала она. – Плод неправильно расположен. Ребенок не сможет войти в мир.
– Что же нам делать?
– У нас не хватит искусства, чтобы принять роды. Я слышала о ведьмах, которые разрезают живот, чтобы помочь ребенку. При этом матери обычно умирают.
– Но должно же быть хоть что-нибудь, – настаивала Мирия. Эриата покачала головой.
– Нам нужна колдунья, друид или хотя бы повитуха. Даже в таком случае…
Мирия поднялась на ноги, подошла к окну и посмотрела на залитые луной поля.
– Брат Солтайс был у нас всего три дня назад, но я не знаю, куда он отправился дальше. Так несправедливо. Сначала она находит любовь, потом теряет. А теперь ее убивает ребенок Бануина. – Ворна застонала и вдруг закричала от боли. Мирия взяла ее за руку, а Эриата приложила ко лбу мокрую тряпку.
– Ребенок идет ножками, – проговорила Ворна, глубоко вздыхая. – Разрежьте мой живот! Спасите ребенка! – Она снова закричала, выгибая спину. Затем потеряла сознание.
– Она умирает, – прошептала Эриата.
В этот момент раздался стук в дверь. Мирия бросилась бегом через пустой дом. У порога стояла старуха, которую она раньше не видела. На ней было серое линялое длинное платье, а на плечах черный вязаный платок.
– Что вам нужно? – спросила Мирия.
– Мне сказали, что здесь рожает женщина. И у вас большие трудности.
– Вы повитуха?
– Помимо всего прочего, – ответила старуха, проходя в дом. В этот момент Мирия почувствовала исходящий от одежды незнакомки запах леса, влажных прелых листьев и мокрых деревьев. Вздрогнув от неожиданности, она последовала за старухой в спальню.
– Вы обе должны выйти, – велела старуха. – Ждите у огня. Я позову вас, если понадобится.
– Ребенок идет ножками, – сообщила Эриата.
– Яйца курицу не учат, – сварливо отозвалась незнакомка. На открытое окно уселась огромная ворона, широко раскинув крылья и громко каркая. Мирия и Эриата отпрыгнули, изумленные, а старуха не обратила на птицу ни малейшего внимания и села возле лежащей без чувств Ворны.
– Вон, я сказала, – прошипела она, указывая тонкой рукой на выход.
Женщины неохотно послушались ее. Мирия плотно закрыла дверь, а Эриата подошла к очагу. Пламя приугасло, и она подкинула дров.
– Ты ее знаешь? – спросила Мирия.
– Нет.
– Может быть, ее не следовало оставлять гам.
– Может, и не следовало, – согласилась Эриата, – но, стыдно сказать, я рада, что она там, а я нет.
Мирия понимающе кивнула. У нее возникло чувство, что с плеч упала тяжкая ноша. Ее охватила усталость, и она присела на стул.
– Хорошо, что ты пришла, – сказала она дочери земли.
– Жаль, что помощи от меня было немного, – ответила та, опускаясь на второй стул. Мирия бросила на нее взгляд. Эриата была невысокая и хрупкая, казалась гораздо моложе своих лет, ни морщинки на лице.
– Ты очень красива, а счастлива ли?
– А почему нет? – ответила Эриата, словно оправдываясь. – Я зарабатываю себе на еду и живу в славном уютном доме. Или дочь земли не имеет права на счастье?
– Я говорила не об этом, – возразила Мирия. – Я хотела узнать, есть ли у тебя друзья или ты одинока. Вот и все.
Эриата пожала плечами и грустно улыбнулась.
– Да, я одинока, у меня нет друзей. Разве не таков жребий дочери земли, иметь сотни возлюбленных и ни одного друга?
Мирия наклонилась вперед и протянула руку.
– Можешь считать меня другом, Эриата.
Молодая женщина взяла ее за руку и нежно сжала.
– Спасибо, но мне не нужна жалость. Я молода, полна сил и здорова. Я рада, что Руатайн так замечательно и так быстро оправился от ран.
– Ты знаешь моего мужа? – Мирия не смогла скрыть легкую тревогу. Эриата улыбнулась.
– Видишь, почему дочь земли не может иметь подруг?
Мирия покраснела, а потом рассмеялась.
– Вижу. Так скажи мне, приходил ли к тебе Руатайн, пока мы жили порознь?
Дочь земли помолчала, внимательно глядя на собеседницу. Потом пожала плечами.
– Да, приходил.
– А храпел ли он после секса, как бык?
Удивленная вопросом, Эриата захихикала.
– Так, что стены тряслись.
– Ну вот. А теперь мы можем быть друзьями?
– Думаю, что да. Ты особенная женщина, Мирия. Руатайну с тобой повезло.
Женщина не успела ответить, как они услышали пронзительный крик младенца. Обе бросились в спальню. Мирия распахнула дверь. Ворна мирно спала, а дитя, обернутое в мягкую красную ткань, дремало у нее в руках. Старуха исчезла.
Эриата сделала защитный знак от нечистой силы. Мирия подошла к окну и посмотрела на холмы. Повитухи нигде не было.
– Кто это был?
Эриата не ответила. Подойдя к кровати, она пощупала пульс Ворны. Сердце билось медленно, но ровно. Дочь земли откинула одеяло. На простыне не было крови, а на животе матери шрамов. Она осторожно прикрыла спящую женщину.
– Сиды, – тихо проговорила Эриата. – Ребенок появился на свет волшебным образом.
Мирия вздрогнула, потом подняла спящего ребенка, аккуратно отогнула краешек пеленки. Это был мальчик, очень хорошенький и здоровый. На нем тоже не оказалось крови. Пуповину словно и не перерезали – шрамов не было, только аккуратный розовый пупочек. Малыш проснулся и запищал. Мирия снова завернула его и прижала к себе.
Ворна проснулась и зевнула. Увидев ребенка, она улыбнулась.
– Как вы умудрились спасти нас обоих?
– Чудом, – ответила Эриата.
Мирия отдала дитя матери. Та расстегнула ночную рубашку и поднесла сына к округлившейся груди, и он с жадностью принялся за еду.
По Феролу сразу было видно, что он злой и эгоистичный человек. Такие люди считают, что зима наступает только для того, чтобы им стало холодно. Он ненавидел богатых за богатство, а бедных за бедность. На круглом лице всегда читалось недовольство, а огромный рот, казалось, природа специально создала, чтобы презрительно усмехаться. Ферол был вором, и даже хуже, но прощал себе преступления, рассуждая, что все стали бы такими, достань у них храбрости.
Этот большой, неуклюжий человек родился и вырос в северной части земель паннонов, на маленькой ферме, построенной на каменистой почве, постоянно разрушаемой ветрами и дождем. Отец был очень честным и работящим крестьянином. Ферол презирал таких. Старик заставлял его работать в любую погоду, и, откровенно говоря, сын боялся отца. Однажды, когда они рубили деревья, старик поскользнулся, и ему на ноги упало огромное бревно, перебив обе бедренные кости.
Ферол бросился к нему. Старик не мог шевельнуться, и лицо посерело от боли.
– Сними это, – простонал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Лаванда и жасмин ей не помогут, – озабоченно сказала она. – Плод неправильно расположен. Ребенок не сможет войти в мир.
– Что же нам делать?
– У нас не хватит искусства, чтобы принять роды. Я слышала о ведьмах, которые разрезают живот, чтобы помочь ребенку. При этом матери обычно умирают.
– Но должно же быть хоть что-нибудь, – настаивала Мирия. Эриата покачала головой.
– Нам нужна колдунья, друид или хотя бы повитуха. Даже в таком случае…
Мирия поднялась на ноги, подошла к окну и посмотрела на залитые луной поля.
– Брат Солтайс был у нас всего три дня назад, но я не знаю, куда он отправился дальше. Так несправедливо. Сначала она находит любовь, потом теряет. А теперь ее убивает ребенок Бануина. – Ворна застонала и вдруг закричала от боли. Мирия взяла ее за руку, а Эриата приложила ко лбу мокрую тряпку.
– Ребенок идет ножками, – проговорила Ворна, глубоко вздыхая. – Разрежьте мой живот! Спасите ребенка! – Она снова закричала, выгибая спину. Затем потеряла сознание.
– Она умирает, – прошептала Эриата.
В этот момент раздался стук в дверь. Мирия бросилась бегом через пустой дом. У порога стояла старуха, которую она раньше не видела. На ней было серое линялое длинное платье, а на плечах черный вязаный платок.
– Что вам нужно? – спросила Мирия.
– Мне сказали, что здесь рожает женщина. И у вас большие трудности.
– Вы повитуха?
– Помимо всего прочего, – ответила старуха, проходя в дом. В этот момент Мирия почувствовала исходящий от одежды незнакомки запах леса, влажных прелых листьев и мокрых деревьев. Вздрогнув от неожиданности, она последовала за старухой в спальню.
– Вы обе должны выйти, – велела старуха. – Ждите у огня. Я позову вас, если понадобится.
– Ребенок идет ножками, – сообщила Эриата.
– Яйца курицу не учат, – сварливо отозвалась незнакомка. На открытое окно уселась огромная ворона, широко раскинув крылья и громко каркая. Мирия и Эриата отпрыгнули, изумленные, а старуха не обратила на птицу ни малейшего внимания и села возле лежащей без чувств Ворны.
– Вон, я сказала, – прошипела она, указывая тонкой рукой на выход.
Женщины неохотно послушались ее. Мирия плотно закрыла дверь, а Эриата подошла к очагу. Пламя приугасло, и она подкинула дров.
– Ты ее знаешь? – спросила Мирия.
– Нет.
– Может быть, ее не следовало оставлять гам.
– Может, и не следовало, – согласилась Эриата, – но, стыдно сказать, я рада, что она там, а я нет.
Мирия понимающе кивнула. У нее возникло чувство, что с плеч упала тяжкая ноша. Ее охватила усталость, и она присела на стул.
– Хорошо, что ты пришла, – сказала она дочери земли.
– Жаль, что помощи от меня было немного, – ответила та, опускаясь на второй стул. Мирия бросила на нее взгляд. Эриата была невысокая и хрупкая, казалась гораздо моложе своих лет, ни морщинки на лице.
– Ты очень красива, а счастлива ли?
– А почему нет? – ответила Эриата, словно оправдываясь. – Я зарабатываю себе на еду и живу в славном уютном доме. Или дочь земли не имеет права на счастье?
– Я говорила не об этом, – возразила Мирия. – Я хотела узнать, есть ли у тебя друзья или ты одинока. Вот и все.
Эриата пожала плечами и грустно улыбнулась.
– Да, я одинока, у меня нет друзей. Разве не таков жребий дочери земли, иметь сотни возлюбленных и ни одного друга?
Мирия наклонилась вперед и протянула руку.
– Можешь считать меня другом, Эриата.
Молодая женщина взяла ее за руку и нежно сжала.
– Спасибо, но мне не нужна жалость. Я молода, полна сил и здорова. Я рада, что Руатайн так замечательно и так быстро оправился от ран.
– Ты знаешь моего мужа? – Мирия не смогла скрыть легкую тревогу. Эриата улыбнулась.
– Видишь, почему дочь земли не может иметь подруг?
Мирия покраснела, а потом рассмеялась.
– Вижу. Так скажи мне, приходил ли к тебе Руатайн, пока мы жили порознь?
Дочь земли помолчала, внимательно глядя на собеседницу. Потом пожала плечами.
– Да, приходил.
– А храпел ли он после секса, как бык?
Удивленная вопросом, Эриата захихикала.
– Так, что стены тряслись.
– Ну вот. А теперь мы можем быть друзьями?
– Думаю, что да. Ты особенная женщина, Мирия. Руатайну с тобой повезло.
Женщина не успела ответить, как они услышали пронзительный крик младенца. Обе бросились в спальню. Мирия распахнула дверь. Ворна мирно спала, а дитя, обернутое в мягкую красную ткань, дремало у нее в руках. Старуха исчезла.
Эриата сделала защитный знак от нечистой силы. Мирия подошла к окну и посмотрела на холмы. Повитухи нигде не было.
– Кто это был?
Эриата не ответила. Подойдя к кровати, она пощупала пульс Ворны. Сердце билось медленно, но ровно. Дочь земли откинула одеяло. На простыне не было крови, а на животе матери шрамов. Она осторожно прикрыла спящую женщину.
– Сиды, – тихо проговорила Эриата. – Ребенок появился на свет волшебным образом.
Мирия вздрогнула, потом подняла спящего ребенка, аккуратно отогнула краешек пеленки. Это был мальчик, очень хорошенький и здоровый. На нем тоже не оказалось крови. Пуповину словно и не перерезали – шрамов не было, только аккуратный розовый пупочек. Малыш проснулся и запищал. Мирия снова завернула его и прижала к себе.
Ворна проснулась и зевнула. Увидев ребенка, она улыбнулась.
– Как вы умудрились спасти нас обоих?
– Чудом, – ответила Эриата.
Мирия отдала дитя матери. Та расстегнула ночную рубашку и поднесла сына к округлившейся груди, и он с жадностью принялся за еду.
По Феролу сразу было видно, что он злой и эгоистичный человек. Такие люди считают, что зима наступает только для того, чтобы им стало холодно. Он ненавидел богатых за богатство, а бедных за бедность. На круглом лице всегда читалось недовольство, а огромный рот, казалось, природа специально создала, чтобы презрительно усмехаться. Ферол был вором, и даже хуже, но прощал себе преступления, рассуждая, что все стали бы такими, достань у них храбрости.
Этот большой, неуклюжий человек родился и вырос в северной части земель паннонов, на маленькой ферме, построенной на каменистой почве, постоянно разрушаемой ветрами и дождем. Отец был очень честным и работящим крестьянином. Ферол презирал таких. Старик заставлял его работать в любую погоду, и, откровенно говоря, сын боялся отца. Однажды, когда они рубили деревья, старик поскользнулся, и ему на ноги упало огромное бревно, перебив обе бедренные кости.
Ферол бросился к нему. Старик не мог шевельнуться, и лицо посерело от боли.
– Сними это, – простонал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101