Я должен отнести
Жемчужину на самую высокую гору Эльдера. Тогда эльдеры вернутся.
- И помогут нам уничтожить даротов? - спросил Кефрин.
- Нет, не думаю, что они на это согласятся.
- Тогда зачем их возвращать?
- Отец! - ахнула Шира. - Как ты можешь говорить такое? Разве эльдеры
не заслужили того, чтобы просто вернуться к жизни?
- Да я не это имел в виду, - краснея, пробормотал Кефрин. - Я только
хотел сказать вот что: если эльдеры предпочли укрыться от людских армий
в Жемчужину, потому что не хотели сражаться, зачем же возвращать их
только для того, чтобы они снова столкнулись с армией даротов?
- Хороший вопрос, - признал Дуводас. - На это я могу сказать одно:
эльдеры мудрый народ и наверняка сумеют предложить иной выход, чем
война. Одно их возвращение заставит даротов присмиреть.
- Надеюсь, что ты прав, - вздохнул Кефрин, возвращая ему Жемчужину. -
Что же, мне пора идти на кухню. Нужно заняться стряпней, принести из
погреба пиво и все такое... - Он снова глянул на Жемчужину и покачал
головой. - Даже странно думать о всяких обыденных делишках в такой-то
день!
- Жизнь продолжается, друг мой, - сказал Дуводас и не без усилия
встал.
Шира взяла его за руку.
- Тебе нужно поспать, - сказала она. - Пойдем. В спальне тепло, и на
кровати постелены чистые простыни.
Рука об руку они поднялись в спальню. Дуводас положил арфу на стол и
стянул с себя заляпанную дорожной грязью одежду.
- Полежи со мной немного, - попросил он, нырнув под одеяло.
- У меня есть дела, - ответила Шира. - И если я лягу с тобой, ты
вовсе не заснешь!
Приподнявшись на локте, Дуводас посмотрел на жену. Живот ее за
последнее время изрядно вырос и округлился.
- Тебя все еще тошнит по утрам? - спросил он.
- Нет, зато появились самые невероятные причуды в еде. Медовые
коржики с паштетом! Представляешь?
- По счастью, нет, - хмыкнул Дуводас. Потом опустил голову на подушку
и закрыл глаза. Тотчас же его, словно лодку, подхватила и мягко убаюкала
теплая дремотная волна. Он еще ощутил, что Шира поцеловала его в щеку, и
погрузился в крепкий сон.
Когда он проснулся, время уже близилось к полуночи. Рядом с ним спала
Шира. Дуводас бережно обнял ее, привлек к себе. Через десять дней они
присоединятся к первому каравану беженцев, который отправится в
Лоретели. Как только Шира окажется в безопасности, он, Дуводас, двинется
прямиком на юго-запад, в земли эльдеров.
Шира проснулась и, шевельнувшись в его объятиях, теснее приникла к
нему. Дуводас вдыхал сладкий аромат ее волос и кожи, ощущал сонное тепло
ее тела.
В нем проснулось желание, и он принялся ласкать жену - медленно,
бережно, все время помня о ее положении. Тела их слились, но в этом
слиянии было больше нежности, чем неистовой страсти. Затем Дуводас со
вздохом откинулся на спину, все еще обнимая Ширу.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
- И я тебя.
Казалось, что мира вокруг просто не существует. Вся необозримая
вселенная заключалась сейчас здесь, в этой крохотной уютной спальне.
Дуводас положил ладонь на большой, набухший живот Ширы - и ощутил биение
новой жизни. Сын! У Дуво перехватило дыхание. Сын!
- Он родится на свет поздней весной, в городе у моря, - сказала Шира.
- Я покажу его восходу и закату. Он будет красив, как ты - светловолосый
и зеленоглазый. Не сразу, конечно - все малыши рождаются голубоглазыми,
- но когда он подрастет, у него будут зеленые глаза.
- Или карие, - сказал Дуводас, - как у его матери.
- Может быть, и так, - великодушно согласилась Шира.
***
Карис молча слушала рассказ Тарантио о путешествии в монастырь и о
спасении Жемчужины. Здесь же были Форин, Неклен и Вент; Брун возился в
кухне, стряпая ужин на всю компанию.
- И ты этому веришь? - наконец спросила она. - Я имею в виду - насчет
Жемчужины?
- Верю, - сказал Тарантио. - Брун рассказывал мне о воскрешении
олторов, а у него не хватает воображения, чтобы лгать.
- Что ж, надеюсь, что ты прав. Меня, впрочем, беспокоит другое - то,
что дароты вообще добрались до монастыря.
- Ты о чем? - спросил Тарантио.
- Все наши планы основаны на том, что дароты не любят холода и не
двинутся с места до наступления весны. Теперь же ты говоришь, что они в
стужу поднялись по горной тропе и перебили десятки монахов. Получается,
что они могут вот-вот появиться под стенами Кордуина. А мы к этому не
готовы.
Карис повернулась к Форину.
- Каково твое мнение?
- Есть разница между небольшим отрядом, рискнувшим зимой подняться в
горы, и целой армией, которая осмелится сделать то же самое. Весной
будет довольно воды и для солдат, и для коней. Зимой ручьи и реки
покрыты льдом. Дан коням даротов надобно чем-то кормиться, а трава
покуда еще под снегом. Я все же думаю, что время у нас есть - хотя и
меньше, чем бы нам хотелось.
- Я согласен с Форином, - сказал Неклен. - А поскольку ничего
изменить мы все равно не сможем, предлагаю и дальше действовать так, как
было задумано.
Карис кивнула.
- Новая катапульта работает великолепно. Сейчас собирают еще три,
чтобы прикрывать восточную стену.
- А как насчет южной и западной? - спросил Тарантио.
- Западная стена меня не беспокоит. Местность там идет под откос,
катапульту поставить негде, а атаку пеших неизбежно замедлит крутой
подъем. На юге нам может прийтись туговато, но если до начала осады у
нас есть еще пара недель, мы успеем собрать еще две-три катапульты для
южной стены. Я думаю, что дароты ударят прежде всего на севере -
постараются проломить стену и ворваться в город. Наша первая и главная
задача - остановить их.
- Озобар говорил мне, что у тебя есть и другие планы, - сказал
Неклен. - Когда ты ими поделишься с нами?
- Никогда, - ответила Карис. - Дароты, друг мой, умеют читать мысли.
Я не думаю, что они станут заниматься этим перед первым штурмом - они
слишком высокомерны и считают нас жалкими слабаками. Вот когда мы их
отбросим, это высокомерие начнет потихоньку улетучиваться. Тогда дароты
и решат узнать, какие сюрпризы у нас еще запасены. Поэтому жизненно
важно, чтобы наши замыслы остались в тайне. Именно потому ни я, ни
Озобар ни разу не покажемся на стенах - в поле зрения даротов.
- Ага, - сказал Вент, - значит, вот почему каменщики пробивают
глубокие ниши в основании стен за воротами?
- Именно. В ближайшие дни ты увидишь еще и не такое, поэтому
постарайся особо не любопытствовать.
Вент рассмеялся.
- Это, госпожа моя, легче сказать, чем сделать.
- Знаю. Помню, Гириак все забавлялся играми - например, целую минуту
не думать об ослиных ушах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Жемчужину на самую высокую гору Эльдера. Тогда эльдеры вернутся.
- И помогут нам уничтожить даротов? - спросил Кефрин.
- Нет, не думаю, что они на это согласятся.
- Тогда зачем их возвращать?
- Отец! - ахнула Шира. - Как ты можешь говорить такое? Разве эльдеры
не заслужили того, чтобы просто вернуться к жизни?
- Да я не это имел в виду, - краснея, пробормотал Кефрин. - Я только
хотел сказать вот что: если эльдеры предпочли укрыться от людских армий
в Жемчужину, потому что не хотели сражаться, зачем же возвращать их
только для того, чтобы они снова столкнулись с армией даротов?
- Хороший вопрос, - признал Дуводас. - На это я могу сказать одно:
эльдеры мудрый народ и наверняка сумеют предложить иной выход, чем
война. Одно их возвращение заставит даротов присмиреть.
- Надеюсь, что ты прав, - вздохнул Кефрин, возвращая ему Жемчужину. -
Что же, мне пора идти на кухню. Нужно заняться стряпней, принести из
погреба пиво и все такое... - Он снова глянул на Жемчужину и покачал
головой. - Даже странно думать о всяких обыденных делишках в такой-то
день!
- Жизнь продолжается, друг мой, - сказал Дуводас и не без усилия
встал.
Шира взяла его за руку.
- Тебе нужно поспать, - сказала она. - Пойдем. В спальне тепло, и на
кровати постелены чистые простыни.
Рука об руку они поднялись в спальню. Дуводас положил арфу на стол и
стянул с себя заляпанную дорожной грязью одежду.
- Полежи со мной немного, - попросил он, нырнув под одеяло.
- У меня есть дела, - ответила Шира. - И если я лягу с тобой, ты
вовсе не заснешь!
Приподнявшись на локте, Дуводас посмотрел на жену. Живот ее за
последнее время изрядно вырос и округлился.
- Тебя все еще тошнит по утрам? - спросил он.
- Нет, зато появились самые невероятные причуды в еде. Медовые
коржики с паштетом! Представляешь?
- По счастью, нет, - хмыкнул Дуводас. Потом опустил голову на подушку
и закрыл глаза. Тотчас же его, словно лодку, подхватила и мягко убаюкала
теплая дремотная волна. Он еще ощутил, что Шира поцеловала его в щеку, и
погрузился в крепкий сон.
Когда он проснулся, время уже близилось к полуночи. Рядом с ним спала
Шира. Дуводас бережно обнял ее, привлек к себе. Через десять дней они
присоединятся к первому каравану беженцев, который отправится в
Лоретели. Как только Шира окажется в безопасности, он, Дуводас, двинется
прямиком на юго-запад, в земли эльдеров.
Шира проснулась и, шевельнувшись в его объятиях, теснее приникла к
нему. Дуводас вдыхал сладкий аромат ее волос и кожи, ощущал сонное тепло
ее тела.
В нем проснулось желание, и он принялся ласкать жену - медленно,
бережно, все время помня о ее положении. Тела их слились, но в этом
слиянии было больше нежности, чем неистовой страсти. Затем Дуводас со
вздохом откинулся на спину, все еще обнимая Ширу.
- Я люблю тебя, - прошептала она.
- И я тебя.
Казалось, что мира вокруг просто не существует. Вся необозримая
вселенная заключалась сейчас здесь, в этой крохотной уютной спальне.
Дуводас положил ладонь на большой, набухший живот Ширы - и ощутил биение
новой жизни. Сын! У Дуво перехватило дыхание. Сын!
- Он родится на свет поздней весной, в городе у моря, - сказала Шира.
- Я покажу его восходу и закату. Он будет красив, как ты - светловолосый
и зеленоглазый. Не сразу, конечно - все малыши рождаются голубоглазыми,
- но когда он подрастет, у него будут зеленые глаза.
- Или карие, - сказал Дуводас, - как у его матери.
- Может быть, и так, - великодушно согласилась Шира.
***
Карис молча слушала рассказ Тарантио о путешествии в монастырь и о
спасении Жемчужины. Здесь же были Форин, Неклен и Вент; Брун возился в
кухне, стряпая ужин на всю компанию.
- И ты этому веришь? - наконец спросила она. - Я имею в виду - насчет
Жемчужины?
- Верю, - сказал Тарантио. - Брун рассказывал мне о воскрешении
олторов, а у него не хватает воображения, чтобы лгать.
- Что ж, надеюсь, что ты прав. Меня, впрочем, беспокоит другое - то,
что дароты вообще добрались до монастыря.
- Ты о чем? - спросил Тарантио.
- Все наши планы основаны на том, что дароты не любят холода и не
двинутся с места до наступления весны. Теперь же ты говоришь, что они в
стужу поднялись по горной тропе и перебили десятки монахов. Получается,
что они могут вот-вот появиться под стенами Кордуина. А мы к этому не
готовы.
Карис повернулась к Форину.
- Каково твое мнение?
- Есть разница между небольшим отрядом, рискнувшим зимой подняться в
горы, и целой армией, которая осмелится сделать то же самое. Весной
будет довольно воды и для солдат, и для коней. Зимой ручьи и реки
покрыты льдом. Дан коням даротов надобно чем-то кормиться, а трава
покуда еще под снегом. Я все же думаю, что время у нас есть - хотя и
меньше, чем бы нам хотелось.
- Я согласен с Форином, - сказал Неклен. - А поскольку ничего
изменить мы все равно не сможем, предлагаю и дальше действовать так, как
было задумано.
Карис кивнула.
- Новая катапульта работает великолепно. Сейчас собирают еще три,
чтобы прикрывать восточную стену.
- А как насчет южной и западной? - спросил Тарантио.
- Западная стена меня не беспокоит. Местность там идет под откос,
катапульту поставить негде, а атаку пеших неизбежно замедлит крутой
подъем. На юге нам может прийтись туговато, но если до начала осады у
нас есть еще пара недель, мы успеем собрать еще две-три катапульты для
южной стены. Я думаю, что дароты ударят прежде всего на севере -
постараются проломить стену и ворваться в город. Наша первая и главная
задача - остановить их.
- Озобар говорил мне, что у тебя есть и другие планы, - сказал
Неклен. - Когда ты ими поделишься с нами?
- Никогда, - ответила Карис. - Дароты, друг мой, умеют читать мысли.
Я не думаю, что они станут заниматься этим перед первым штурмом - они
слишком высокомерны и считают нас жалкими слабаками. Вот когда мы их
отбросим, это высокомерие начнет потихоньку улетучиваться. Тогда дароты
и решат узнать, какие сюрпризы у нас еще запасены. Поэтому жизненно
важно, чтобы наши замыслы остались в тайне. Именно потому ни я, ни
Озобар ни разу не покажемся на стенах - в поле зрения даротов.
- Ага, - сказал Вент, - значит, вот почему каменщики пробивают
глубокие ниши в основании стен за воротами?
- Именно. В ближайшие дни ты увидишь еще и не такое, поэтому
постарайся особо не любопытствовать.
Вент рассмеялся.
- Это, госпожа моя, легче сказать, чем сделать.
- Знаю. Помню, Гириак все забавлялся играми - например, целую минуту
не думать об ослиных ушах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105