Надо добежать до туалета — не могу же я позволить себе изгваздать церковь! — мелькнуло в голове.
Но когда она попробовала сдвинуться с места, у нее ничего не получилось: было такое ощущение, будто тело более не повинуется ей!
— О, Николас! — прошептала она и протянула руку к гробнице, но в следующее мгновение все вокруг почернело, она потеряла сознание и рухнула на пол.
Очнувшись, она почувствовала дурноту и слабость и не могла понять, где она. Открыла глаза и увидела голубое небо над головой, а рядом покрытое пышной листвой дерево.
— И что же теперь? — прошептала она. Неужто она как-то выбралась из церкви?
Она смежила веки, потому что чувствовала себя очень слабой, хотелось спать, а где именно она находится, она выяснит потом.
Дуглесс уже начала дремать, когда до нее откуда-то донеслось хихиканье — похоже, женщина смеялась неподалеку. Дети, наверное, — подумала Дуглесс, — это дети играют.
Но затем послышался ответный смех мужчины, и она открыла глаза. Уж не Николас ли? — взволновалась она и, резко поднявшись, села и стала озираться по сторонам. Оказалось, что она сидит на траве под деревом, а вокруг красивый, типично английский, сельский пейзаж. Она хотела повернуться и забрать свои вещи. И когда это она успела уйти из церкви?
Она так и застыла на месте, увидев мужчину, работавшего в поле. Он находился довольно далеко от нее, и его трудно было разглядеть хорошенько, но ей показалось, что одет мужчина в какое-то подобие короткого коричневого халата и что он вспахивает поле сохой, которую тянет за собой бык. Дуглесс несколько раз моргнула, но видение не исчезло. Что ж, — отметила она, — сельская Англия и впрямь остается сельской!
Где-то за спиной вновь послышалось хихиканье женщины.
— Сэр Николас! — томно произнес женский голос. Дуглесс, даже не обдумав хорошенько, что делает, мгновенно отреагировала: вскочила на ноги, кинулась к кустам, которые были за ней, и, раздвинув ветки, прошла вперед.
На траве лежал Николас. Ее Николас! Рубашка почти свалилась у него с плеч, и он, катаясь по земле, своими сильными руками тискал какую-то пухленькую девицу в весьма странного вида платье, из которого все прелести девицы чуть ли не вываливались наружу!
— Николас! — громко воскликнула Дуглесс, — да как же ты мог?! Как ты мог проделать такое со мной?! — Голос ее прерывался: ее вновь душили слезы. — Я так беспокоилась о тебе, чуть с ума не сошла, а ты, оказывается, здесь, с этой… с… О, Николас, ну, как ты мог?! — И, вытащив из кармана бумажную салфетку, Дуглесс громко высморкалась.
Николас и девица прекратили возню на траве. Девица, вроде бы в испуге, поспешно завязала тесемки на передней части платья и, выбравшись из-под Николаса, кинулась бежать прочь, перепрыгивая через изгороди меж полями.
Николас обернулся к Дуглесс, и его красивое лицо исказила сердитая гримаса. Откинувшись назад и опершись о локоть, он гневно взирал на рыжеволосую женщину.
— И что же вы всем этим хотели сказать? — требовательно выкрикнул он.
Волна негодования схлынула с Дуглесс. Некоторое время она молча стояла, как бы застыв и уставясь на него: Николас здесь, с ней! Он здесь!
Затем она кинулась к нему и, обвив его шею руками, принялась целовать. Он тоже заключил ее в объятия, и они оба упали на траву.
— Ведь это же — ты, да, Николас?! Ну конечно же ты! Любимый мой! — говорила Дуглесс. — После того, как ты ушел, все было так ужасно! Ни одна живая душа не помнила тебя! И никто не мог вспомнить нас с тобою вместе! — И, целуя его в шею, она добавила:
— Ты вновь отрастил бороду, но это совсем неплохо, мне даже нравится!
Он целовал ее в шею, а рука его потянула за переднюю часть ее юбки, так что блузка тотчас расстегнулась, и губы его заскользили от ее шеи вниз.
— О, Николас, мне так много нужно тебе рассказать! — воскликнула Дуглесс. — После твоего ухода я виделась с Ли, и он сообщил мне все о Летиции и о Роберте Сидни, и еще… еще о… О да, вот так! Как же хорошо, ой, как приятно! Нет-нет! — вскричала вдруг она и оттолкнула его подальше. — Нет, этого мы делать не должны! Ты же, наверное, помнишь, что случилось в тот последний раз, да?! Нам следует поговорить: я должна тебе сообщить об очень многом! Ты уже знаешь, что тебя все-таки казнили?
— Меня? Казнили?! — воскликнул Николас, выпуская ее, хотя до этого еще раз попытался привлечь Дуглесс к себе. — Молю вас, сударыня, скажите же, за что?
— За измену! И за то, что собрал войско! За… Послушай, Николас, ну, хоть ты-то не впадай в прострацию! Довольно и того, что у меня в последние дни была такая амнезия, что я просто забыла обо всем на свете! Выслушай же меня! Я не знаю, как долго ты еще пробудешь здесь. Знай: это все замыслила твоя жена! Я понимаю, конечно, что ты ее любишь, но она и замуж-то за тебя пошла лишь потому, что ты — родственник королевы Елизаветы, а может, отца королевы?! Неважно! В общем, Летиция хочет вывести тебя из игры, потому что играть по ее правилам ты не желаешь! И она хочет посадить своего ребенка на английский престол! Разумеется, она не может иметь детей, но этого она еще не знает! — взволнованно говорила Дуглесс. Сделав паузу, она спросила:
— Слушай, а почему это ты так странно глядишь на меня? И куда это ты направляешься?
— Направляюсь я к себе домой, подальше от тебя и твоих речей на западном наречии — лаешь, будто колли! — ответил Николас, вставая с земли и пытаясь вправить рубашку в штаны.
Дуглесс тоже вскочила:
— Так значит, речи на западном наречии, будто колли лает, да?! Это что-то новое в мой адрес! Да постой же, Николас! Не можешь же ты вот просто так взять да и уйти!
Оборачиваясь к ней, он проговорил:
— Ну, ежели вы хотите довести дело до конца… — и он жестом указал на лужайку, — то я, разумеется, останусь и хорошо вам заплачу, но я не в состоянии терпеть эту вашу безумную манеру изъясняться!
Дуглесс так и замерла и, моргая, смотрела на него, все пытаясь понять, что он такое говорит!
— Вы мне заплатите? — шепотом повторила она. — Но, Николас, что с тобой? Ты ведешь себя так, как если бы прежде никогда со мной не встречался!
— Верно, сударыня, я никогда и не видел вас прежде! — ответил он и, повернувшись к ней спиной, пошел прочь.
Дуглесс была так потрясена, что не могла двинуться с места. «Никогда не видал прежде» — да о чем это он?! И она бросилась за ним сквозь кусты. Одет Николас был очень необычно: в черный бархатный камзол, украшенный… украшенный, как будто…
— Это что, бриллианты, что ли? — задыхаясь, спросила она.
— Обычно я бываю не слишком-то добр ко всякому ворью! — презрительно щурясь, ответил Николас.
— Но я вовсе не собиралась грабить тебя! Просто никогда еще не видела, чтобы у мужчины было столько бриллиантов! — воскликнула Дуглесс, пятясь и внимательно разглядывая его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Но когда она попробовала сдвинуться с места, у нее ничего не получилось: было такое ощущение, будто тело более не повинуется ей!
— О, Николас! — прошептала она и протянула руку к гробнице, но в следующее мгновение все вокруг почернело, она потеряла сознание и рухнула на пол.
Очнувшись, она почувствовала дурноту и слабость и не могла понять, где она. Открыла глаза и увидела голубое небо над головой, а рядом покрытое пышной листвой дерево.
— И что же теперь? — прошептала она. Неужто она как-то выбралась из церкви?
Она смежила веки, потому что чувствовала себя очень слабой, хотелось спать, а где именно она находится, она выяснит потом.
Дуглесс уже начала дремать, когда до нее откуда-то донеслось хихиканье — похоже, женщина смеялась неподалеку. Дети, наверное, — подумала Дуглесс, — это дети играют.
Но затем послышался ответный смех мужчины, и она открыла глаза. Уж не Николас ли? — взволновалась она и, резко поднявшись, села и стала озираться по сторонам. Оказалось, что она сидит на траве под деревом, а вокруг красивый, типично английский, сельский пейзаж. Она хотела повернуться и забрать свои вещи. И когда это она успела уйти из церкви?
Она так и застыла на месте, увидев мужчину, работавшего в поле. Он находился довольно далеко от нее, и его трудно было разглядеть хорошенько, но ей показалось, что одет мужчина в какое-то подобие короткого коричневого халата и что он вспахивает поле сохой, которую тянет за собой бык. Дуглесс несколько раз моргнула, но видение не исчезло. Что ж, — отметила она, — сельская Англия и впрямь остается сельской!
Где-то за спиной вновь послышалось хихиканье женщины.
— Сэр Николас! — томно произнес женский голос. Дуглесс, даже не обдумав хорошенько, что делает, мгновенно отреагировала: вскочила на ноги, кинулась к кустам, которые были за ней, и, раздвинув ветки, прошла вперед.
На траве лежал Николас. Ее Николас! Рубашка почти свалилась у него с плеч, и он, катаясь по земле, своими сильными руками тискал какую-то пухленькую девицу в весьма странного вида платье, из которого все прелести девицы чуть ли не вываливались наружу!
— Николас! — громко воскликнула Дуглесс, — да как же ты мог?! Как ты мог проделать такое со мной?! — Голос ее прерывался: ее вновь душили слезы. — Я так беспокоилась о тебе, чуть с ума не сошла, а ты, оказывается, здесь, с этой… с… О, Николас, ну, как ты мог?! — И, вытащив из кармана бумажную салфетку, Дуглесс громко высморкалась.
Николас и девица прекратили возню на траве. Девица, вроде бы в испуге, поспешно завязала тесемки на передней части платья и, выбравшись из-под Николаса, кинулась бежать прочь, перепрыгивая через изгороди меж полями.
Николас обернулся к Дуглесс, и его красивое лицо исказила сердитая гримаса. Откинувшись назад и опершись о локоть, он гневно взирал на рыжеволосую женщину.
— И что же вы всем этим хотели сказать? — требовательно выкрикнул он.
Волна негодования схлынула с Дуглесс. Некоторое время она молча стояла, как бы застыв и уставясь на него: Николас здесь, с ней! Он здесь!
Затем она кинулась к нему и, обвив его шею руками, принялась целовать. Он тоже заключил ее в объятия, и они оба упали на траву.
— Ведь это же — ты, да, Николас?! Ну конечно же ты! Любимый мой! — говорила Дуглесс. — После того, как ты ушел, все было так ужасно! Ни одна живая душа не помнила тебя! И никто не мог вспомнить нас с тобою вместе! — И, целуя его в шею, она добавила:
— Ты вновь отрастил бороду, но это совсем неплохо, мне даже нравится!
Он целовал ее в шею, а рука его потянула за переднюю часть ее юбки, так что блузка тотчас расстегнулась, и губы его заскользили от ее шеи вниз.
— О, Николас, мне так много нужно тебе рассказать! — воскликнула Дуглесс. — После твоего ухода я виделась с Ли, и он сообщил мне все о Летиции и о Роберте Сидни, и еще… еще о… О да, вот так! Как же хорошо, ой, как приятно! Нет-нет! — вскричала вдруг она и оттолкнула его подальше. — Нет, этого мы делать не должны! Ты же, наверное, помнишь, что случилось в тот последний раз, да?! Нам следует поговорить: я должна тебе сообщить об очень многом! Ты уже знаешь, что тебя все-таки казнили?
— Меня? Казнили?! — воскликнул Николас, выпуская ее, хотя до этого еще раз попытался привлечь Дуглесс к себе. — Молю вас, сударыня, скажите же, за что?
— За измену! И за то, что собрал войско! За… Послушай, Николас, ну, хоть ты-то не впадай в прострацию! Довольно и того, что у меня в последние дни была такая амнезия, что я просто забыла обо всем на свете! Выслушай же меня! Я не знаю, как долго ты еще пробудешь здесь. Знай: это все замыслила твоя жена! Я понимаю, конечно, что ты ее любишь, но она и замуж-то за тебя пошла лишь потому, что ты — родственник королевы Елизаветы, а может, отца королевы?! Неважно! В общем, Летиция хочет вывести тебя из игры, потому что играть по ее правилам ты не желаешь! И она хочет посадить своего ребенка на английский престол! Разумеется, она не может иметь детей, но этого она еще не знает! — взволнованно говорила Дуглесс. Сделав паузу, она спросила:
— Слушай, а почему это ты так странно глядишь на меня? И куда это ты направляешься?
— Направляюсь я к себе домой, подальше от тебя и твоих речей на западном наречии — лаешь, будто колли! — ответил Николас, вставая с земли и пытаясь вправить рубашку в штаны.
Дуглесс тоже вскочила:
— Так значит, речи на западном наречии, будто колли лает, да?! Это что-то новое в мой адрес! Да постой же, Николас! Не можешь же ты вот просто так взять да и уйти!
Оборачиваясь к ней, он проговорил:
— Ну, ежели вы хотите довести дело до конца… — и он жестом указал на лужайку, — то я, разумеется, останусь и хорошо вам заплачу, но я не в состоянии терпеть эту вашу безумную манеру изъясняться!
Дуглесс так и замерла и, моргая, смотрела на него, все пытаясь понять, что он такое говорит!
— Вы мне заплатите? — шепотом повторила она. — Но, Николас, что с тобой? Ты ведешь себя так, как если бы прежде никогда со мной не встречался!
— Верно, сударыня, я никогда и не видел вас прежде! — ответил он и, повернувшись к ней спиной, пошел прочь.
Дуглесс была так потрясена, что не могла двинуться с места. «Никогда не видал прежде» — да о чем это он?! И она бросилась за ним сквозь кусты. Одет Николас был очень необычно: в черный бархатный камзол, украшенный… украшенный, как будто…
— Это что, бриллианты, что ли? — задыхаясь, спросила она.
— Обычно я бываю не слишком-то добр ко всякому ворью! — презрительно щурясь, ответил Николас.
— Но я вовсе не собиралась грабить тебя! Просто никогда еще не видела, чтобы у мужчины было столько бриллиантов! — воскликнула Дуглесс, пятясь и внимательно разглядывая его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132