Николас развалился на кровати Арабеллы, сорочка его опять была расстегнута и выехала из брюк. На Арабелле же был просвечивающий пеньюар черного цвета, не очень-то прикрывавший большую часть ее тела, но даже в тех немногих местах, где присутствовала ткань, она была совершенно прозрачной.
— Вы… вы… — Арабелла даже дар речи потеряла от негодования.
— А, лорд Стэффорд! Привет! Я что, чему-то тут помешала, да?! — спросила Дуглесс. Николас оторопел.
— Вы посмотрите-ка! — воскликнула Дуглесс. — Здесь и телевизор марки «Бэнг энд Олафсон»! Я еще такого не видела! Право, мне так хотелось бы посмотреть последние известия, надеюсь, вы ничего не имеете против? А вот и пульт дистанционного управления! — И, усаживаясь на край постели, она включила огромный цветной телевизор и принялась рыскать по разным каналам. Николас у нее за спиной живо уселся — она это почувствовала!
— Фильм! — прошептал он.
— Не-а, всего-навсего — телевизор! — отозвалась она. И, передавая ему ручку дистанционного управления, стала объяснять:
— Вот это — «включение», а это — «выключение», видите? Вот этим регулируется громкость, а этой лимбой переключаются каналы. Ой, поглядите-ка только! Это же — старый фильм о временах королевы Елизаветы! — С этими словами она выключила телевизор, положила панель управления на постель возле Николаса и, зевнув, заявила:
— Да, я, впрочем, вспомнила, что у меня и у самой есть булавки! Но в любом случае большое спасибо, леди Арабелла! Надеюсь, я не слишком вам помешала?!
После этого Дуглесс пришлось стрелой мчаться к двери, потому что Арабелла, растопырив пальцы с длинными, похожими на когти ногтями, готова была уже кинуться на нее. Едва Дуглесс успела выскочить за дверь, как та с силой захлопнулась за ней. В коридоре Дуглесс некоторое время прислушивалась к тому, что происходит в комнате. Очень скоро она с удовлетворением услыхала характерные звуки — по телевизору показывали вестерн, — а потом Арабелла завопила:
— Да выключите же вы его! — Дуглесс на это улыбнулась, прошествовала к себе в комнату, и в эту ночь у нее более не было ни малейших проблем со сном!
Утром во время завтрака она встретилась с Ли.
— Знаете, — сказал он, — а я вчера вечером подумал, что вы, быть может, зайдете ко мне. Я собирался почитать вам некоторые письма!
— Вы хотели рассказать мне, кто предал Николаса Стэффорда?
— Хм-м! — только и промычал в ответ Ли, и поэтому сразу после завтрака она потащилась следом за ним в его комнату. Интересно, если он назовет ей имя того клеветника, Николас в ту же минуту вернется в свой шестнадцатый век, что ли?! — думала она.
Однако уже очень скоро она поняла, что побудить Ли что-либо сообщить ей будет немалой проблемой.
— Я вот все старался вспомнить, — говорил между тем Ли. — Скажите-ка, а ваш батюшка не входит в совет попечителей Йельского университета? Быть может, ему было бы интересно ознакомиться с моими находками?
— Ну, конечно же, я с радостью извещу его об этом. Но с особым удовольствием я поведала бы ему о том, кто же все-таки оклеветал лорда Стэффорда!
Подойдя к ней вплотную. Ли сказал:
— Ну, ежели бы вы только согласились сделать небольшой звоночек ему, я, пожалуй, рассказал бы вам об этом!
— Дело в том, — откликнулась она, — что в данный момент мой отец пребывает в дебрях горных лесов Мэна и дозвониться до него нет никакой возможности.
— Ах вот как, — произнес тогда Ли, отворачиваясь от нее, — что ж, тогда, насколько я понимаю, я не могу вам этого сообщить.
— Шантажист вы несчастный! — вскипела Дуглесс, совершенно забывая о последствиях. — Вы тут развлекаетесь, беспокоясь лишь о собственной карьере, а для меня имя этого предателя может означать спасение человеческой жизни!
— Да возможно ли, чтобы от каких-то документов шестнадцатого столетия зависела чья-то жизнь?! — воскликнул Ли с изумлением, вновь поворачиваясь к ней лицом.
Не очень соображая, что и в каких пределах можно объяснить ему, Дуглесс сказала:
— Ладно, я переговорю с отцом. Сегодня же напишу ему. И дам прочесть письмо. Как только отец вернется в город, он его тотчас же получит.
Ли, однако, продолжал глядеть на нее хмуро:
— Скажите, а с чего это вам так нужна эта фамилия? Что-то тут, во всем этом деле, не так! Во всяком случае, хотелось бы понять, кто он, этот лорд Стэффорд? И отношения ваши не очень-то похожи на отношения патрона и секретарши — скорее уж, они смахивают на…
В этот самый момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался Николас. На нем была одежда времен королевы Елизаветы: ноги обтягивали плотные чулки, и благодаря этому каждый мускул на них воспринимался отчетливо, а его доспехи из золота и серебра сверкали в лучах солнца. В руке у Николаса была обнаженная шпага, острие которой он тотчас и направил на Ли.
— Да что же это такое?! — возмущенно выкрикнул Ли и отвел от себя шпагу рукой, но, когда острие разрезало ему ладонь, стал хватать ртом воздух.
Николас продолжал подступать к нему, и кончик его смертельно опасного оружия был теперь уже у самого горла Ли.
— Дуглесс, зовите на помощь! — вскричал Ли, отскакивая назад. — Он явно спятил!
Ли был прижат спиною к стене, и Николас вопросил:
— Так кто же оклеветал меня перед королевой?
— Оклеветал вас?! — переспросил Ли. — Нет, вы точно не в себе! Дуглесс, приведите же сюда кого-нибудь, пока этот маньяк не совершил чего-то такого, о чем мы оба потом пожалеем!
— Назовите имя! — требовал Николас, приближая острие вплотную к горлу Ли.
— Ну, хорошо, хорошо! — выкрикнул Ли, задыхаясь. — Этого человека звали…
— Постойте! — вскричала тут Дуглесс и посмотрела на Николаса. — Если только он произнесет имя, вы, возможно, тотчас исчезнете! О, Николас, неужто я уже больше никогда не увижу вас?!
Николас, не отводя шпагу от горла Ли, протянул вторую руку к Дуглесс, и она кинулась к нему и прильнула к его устам, прежде чем соприкоснулись их тела. Она целовала его со всею страстью, со всем долго подавлявшимся желанием! Зарывшись пальцами в волосы Николаса, она прижала к себе его голову. И хотя Дуглесс считала, что он вовсе ее не желает, но страсть, исходившая от Николаса, — она чувствовала ее! — как бы побудила ее оторвать ноги от пола и воспарить — и вот он уже подхватил ее одной рукой!
Он спохватился первым и выдохнул:
— Уходите!
Глаза Дуглесс застлала пелена слез, но она поклясться была готова, что и у Николаса глаза наполнились слезами!
— Уйдите! — вновь повторил он. — Отойдите же от меня! Ослабев и не имея сил противиться ему, Дуглесс покорно шагнула в сторону и встала, пристально глядя на Николаса. Неужели ей не доведется вновь увидеть его, прижаться к нему, услышать, как он смеется, неужели никогда?..
— Имя! — повторил между тем Николас, ни на секунду не отводя при этом взора от Дуглесс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132