Маг порадовался тому, как лихо он провернул эту кудрявую фразу, а также тому, как вытянулись физиономии его слушателей.
– В соответствии с этими условностями в ад попадают подлинные человеческие искры, – продолжил он в том же стиле. – Более того, в соответствии с ними же эти искры остаются там бесконечно долго. Из этого следует, что эти искры не могут вернуться в воплощение и выпадают из дальнейшего развития.
Он первым утомился от собственной речи и перестал ломаться.
– Короче, – сказал он, – у людей получилось что-то вроде нашей Бездны. Искры, попавшие в ад, не могут вернуться в человеческий мир для новых воплощений, а в конце пробуждения они сольются с Единым, потому что не получили должного развития. Именно это меня и тревожит, а что касается мучений, которые произвели такое впечатление на Жрицу, их и в человеческом мире хватает.
– Ты закончил? – прозвучал вопрос Императора.
– Да.
– Тогда говори ты, Гелас.
– В конце концов, люди создают не только это, – извиняющимся тоном пробормотал Воин. – У них есть замечательные образцы творчества, правда, не такие большие и продуманные, как ад, но ведь это вопрос времени. Мы еще увидим прекрасные…
– Гелас! – с нажимом в голосе сказал Император. – С тебя требуется отчет о посещении ада.
– Мне нечего добавить. – Он кивнул на Жрицу и Мага. – Они все сказали, там ничего другого нет.
– Ты разговаривал с Хтоном? – нахмурился Император. – Он с друзьями берется присмотреть за этим местом?
На лице Геласа проступило смущение.
– Нет, он отказался. Сказал, что нет ничего скучнее, чем целыми днями глядеть на мучения беспомощных. Вот хорошая драка, говорит, – это совсем другое дело. Все-таки он тоже творец, несмотря на свои привычки…
– Ясно.
– Мне хотелось бы, – продолжил Воин, – обратить ваше внимание на то, что ад не нуждается ни в каком присмотре. Он служит определенной цели и не претендует ни на что другое.
– Пока, – добавил Император. – Я полагаю, что ни у кого из здесь присутствующих не возникает сомнений, что творчество людей зашло недопустимо далеко. Пора принимать решительные меры.
Все промолчали. Было очевидно, что Императору уже известно, какими будут эти решительные меры.
– Нужно немедленно пресечь все виды человеческого творчества, – заявил тот.
Все переглянулись.
– Как вы это представляете себе? – поинтересовался Маг. – По закону Единого нам запрещено любое насильственное вмешательство.
Остальные, кажется, облегченно вздохнули – Маг задал вопрос, который не посмели высказать они.
– Разумеется, это нужно сделать неявно, – хмуро глянул на него Император. – Через самих людей, разумеется. – Он перевел взгляд на Жрицу: – Удобнее всего осуществить воздействие через этих… последователей твоего учения. Их много, они активны и пользуются большим влиянием, они находятся в местах наибольшего развития человеческой популяции. Их отношение к творчеству мало расходится с требуемым…
– Но это они создали ад! – перебила его Императрица.
– В таком виде, как он есть, ад нам не мешает, – терпеливо ответил Император. – Главное, чтобы он не менялся. Главное, чтобы не возникало ничего нового.
– Что значит – не мешает?! – взвился Маг. – А искры, которые выключены из дальнейшего развития? Среди них есть и такие яркие, которыми нельзя бросаться!
Его взгляд внезапно столкнулся с прозрачно-голубым, ничего не выражающим взглядом Императрицы.
– Незачем так горячиться. – Ее невозмутимые слова предназначались только Магу. – Если люди могли упрятать своих ближних в ад, то они могут и извлечь их оттуда. Искра сможет покинуть это место, если хотя бы один человек вне ада искренне поверит, что она покинула его. Это следует из тех же самых правил, о которых упоминал ты, Маг.
– Да, действительно, – нервно выдохнул он.
– Какая замечательная мысль! – обрадованно подхватила Жрица. – Признаться, мне было жутко думать, что эти бедняжки останутся там до конца пробуждения. Я обязательно введу в учение возможность их выхода из ада.
– Мы с вами обсуждаем не это! – вернул их на место зычный голос Императора. – Творчество людей ставит под угрозу безопасность не только их мира, но и других миров. Нашу с вами безопасность, безопасность вверенных нашему попечению Сил. Мы не можем выпустить эту вселенскую чуму в проявленное мироздание! Ее необходимо пресечь!
Маг хмыкнул про себя, услышав, что Император взял для сравнения одну из человеческих болезней – в тонких мирах не было ничего подходящего для подобных сравнений. Однако смеяться было нечему. Старший из Властей был настроен решительно, а решительность Императора не имела ничего общего с легко вспыхивающим и проходящим гневом. За ней стоял холодный расчет. Следовательно, люди были приговорены к тупости и невежеству.
– Я не согласен! – заявил он. – Люди очень разные, нельзя выносить им всем один и тот же приговор!
– Это приговор не отдельным людям, – удостоил его ответом Император. – Это приговор человечеству.
– Гелас правильно сказал – творчество людей бывает очень разным, – лихорадочно заговорил Маг. – Есть же изумительные песни, картины, книги… в них заложены возвышенные, благородные идеи, и люди не остаются к ним равнодушными. А если нам кажется, что дурного в них больше, чем хорошего, – нужно же учитывать их условия, уровень развития. Никто и не ожидал, что они начнут свою жизнь совершенными…
– Что могло быть благороднее учения Хризы? – Взгляд Императора пронзил его насквозь. – И что они сделали с ним?
Довод Мага, подсмеивавшегося над методами Жрицы, обернулся против него самого. Маг подавленно замолчал.
– Ничего не поделаешь, наши усилия по развитию людей в творцов не принесли ощутимой пользы. – Ему показалось, что в голосе Императора прозвучало сочувствие. – Понятно, это очень непростое дело, а у нас нет никакого предварительного опыта. Возможно, когда-нибудь, в отдаленном будущем, нам еще предоставится случай провести подобный эксперимент, но теперь, – Император отвел взгляд от Мага и окинул им остальных, – нам нужно позаботиться, чтобы он завершился с наименьшими издержками. Полагаю, на этом Осуждение можно закончить, а вы трое – Жрица, Воин, Маг – приступайте к исполнению.
* * *
Сегодня Магу было мало озера. Он перенесся на высокий утес, откуда открывался неповторимо величественный вид на окрестные скалы. Голые, в первозданном беспорядке разбросанные по нагорью. Для чего они были здесь? О чем они были призваны говорить, напоминать творцам? Ведь в Аалане не было ничего случайного. Маг подошел к самому краю утеса, поглядел вниз вдоль отвесной, уходящей в бездонную пропасть скалы, и безразлично отвернулся. Что ему эта пропасть, в которую нельзя упасть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109