– спросил Роджер.
Николос пожал плечами.
– Сам я их, конечно, не видел, но сказители сохранили воспоминания о людях, похожих на нас с вами. Кое-кто из зеленых даже считает, что они – результат скрещивания зеленых и серых, поскольку обращаются с камнем и металлом как серые и в то же время обрабатывают почву и пользуются деревьями, как мы. – Он махнул рукой. – Теория, конечно, совершенно нелепая, учитывая огромные различия в физиологии между зелеными и серыми. Но, во всяком случае, по культуре и искусствам другие действительно стоят где-то посередине.
– Что, в конце концов, решили с металлом? – спросил Роджер.
– Так ничего и не решили, – мрачно ответил Николос. – Однажды ночью, когда все спали, несколько серых с восточных скал перебрались через реку и подожгли лес.
– Господи! – ахнула Кэролайн.
– Да! – Николос прикрыл глаза; лоб исказили глубокие морщины. – Это невозможно себе представить, – глухо продолжал он. – Перепуганные малыши в деревьях, вокруг которых полыхает пламя, родители отчаянно пытаются вытащить их оттуда. Взрослые и дети, бегущие по горящей листве к спасительной реке.
Когда он открыл глаза, в них горел мрачный огонь.
– И все это время свист молотов-пистолетов серых, выпускающих по лесу залп за залпом.
– Что же ваши воины? – спросил Роджер. – Разве они не отбивались?
Николос горько улыбнулся.
– Конечно, отбивались. Но серые сидели на своих скалах за рекой, слишком далеко, чтобы достать ревуном. В темноте лучники не видели целей, а воины не могли взобраться по скалам, чтобы вступить в рукопашную. В отчаянии вожди собрали землетрясов и приказали снести утесы.
– В каком смысле – снести утесы? – осторожно спросил Роджер.
– В прямом, – ответил Николос. – Как серые использовали нашу зависимость от деревьев, так и мы теперь обратили их любимые скалы против них.
У Роджера закололо в затылке.
– Вы хотите сказать, что вызвали землетрясение?
– Зеленые – это могучий народ, – с гордостью произнес Николос. – Как вожди и провидцы обладают моральным авторитетом, так землетрясы несут в себе физическую мощь.
– Но вы же сказали, что на тех скалах жили семьи серых. Женщины и дети.
– А они думали о наших женщинах и детях, когда поджигали лес? – отрезал Николос.
Он замолчал, прикрыв глаза рукой.
– Извините, – глухо проговорил он. – Конечно, мы сожалели о смерти невинных. Но выбора не было. Серые продолжали стрелять по деревьям, нам пришлось защищаться. Единственным способом остановить их было снести утесы.
Он снова закрыл глаза.
– Серые продолжали стрелять, даже когда скалы стали рушиться вокруг; теперь они целились в землетрясов. Но поздно. Восточные скалы обрушились, и их атака наконец, захлебнулась.
– Да, – тихо проговорил Роджер. – Но ведь осталась еще колония серых на другой стороне Большой долины.
– И весьма большая, – подтвердил Николос. – К утру, когда солнце начало пробиваться сквозь дым пожарища, началась настоящая война, В течение нескольких дней она охватила всю Большую долину.
Он грустно покачал головой.
– А всего через несколько месяцев стало ясно, что мы погибнем. Большая долина, которую мы так любили, превратилась в поле боя: тысячи убитых, тысячи деревьев сгорели или разбиты в щепки. Конечно, погибли и многие тысячи наших врагов. Но если бы война продолжалась, нас ждал один конец: взаимное истребление наших народов.
– Вот тут и начал рассказ Веловски, – сообразил Роджер. – Вожди решили бежать.
– Спасти оставшихся, – поправил Николос. – Были отобраны шестьдесят, обладавших основными дарами, отца поставили во главе. Дальновидны нашли подходящее место, мы построили корабль. Оставшиеся землетрясы и манипуляторы объединили усилия под руководством провидцев, и в мгновение ока мы оказались здесь.
Он взглянул за окно.
– Этот мир оказался странным: шумный, грязный, населенный людьми, говорящими на непонятном языке, – негромко продолжал он. – Но для нас было главным то, что страшная война с серыми кончена и мы, наконец, оказались в безопасности.
Роджер хмыкнул.
– Ну да, а всего через одиннадцать лет Адольф Гитлер развязал самую ужасную войну в нашем мире.
– Наша Вселенная определенно обладает странным чувством юмора, – улыбнулся Николос.
– Ваши люди сражались на этой войне? – спросила Кэролайн.
– Ни на этой, ни на какой другой. Думаю, вы понимаете, что позволить военным врачам обследовать нас было бы катастрофой. Нет, заклинатели спасали нас от призыва, а мы, в свою очередь, находили возможность послужить новой родине.
– На военных заводах? – спросил Роджер.
– Да, многие работники ручного труда поступили туда, – кивнул Николос. – Другие использовали свои творческие возможности. Вы когда-нибудь слышали о немецкой диверсионной группе, которая высадилась с подлодки на Лонг-Айленде в июне сорок второго года?
Кэролайн покачала головой.
– Нет.
– Думаю, я что-то слышал. – Роджер наморщил лоб, вспоминая. – Они, кажется, сразу напоролись на солдата, патрулировавшего берег.
– Берегового охранника, – поправил Николос. – Молодой человек, всего двадцать один год, совершенно один, а вокруг туман. Но вместо того, чтобы просто убить его и двинуться дальше, диверсанты попытались подкупить его, а потом просто отпустили. Историки объясняют их поведение нежеланием убивать такого молодого человека.
– У вас на этот счет другая теория? – предположил Роджер.
– Я знаю правду. Наши воины патрулировали береговые районы Нью-Йорка, включая Лонг-Айленд, как раз на такой случай. Воин, обнаруживший диверсантов, находился недалеко от заклинателя и смог вызвать его. Он и заставил их отпустить парня.
Он ухмыльнулся.
– Спустя неделю он заставил одного из диверсантов сдаться, после того как усилия береговой охраны, военно-морской разведки и ФБР не принесли никаких результатов.
Роджер вдруг вспомнил: в доме зеленых у Центрального парка Ставрос открыл дверь, даже не постучав, словно ему уже разрешили войти.
– Насколько я понимаю, воин, вызывая заклинателя, обошелся без рации?
– Да, мы можем общаться друг с другом на небольших расстояниях, – подтвердил Николос. – Большинство примерно в радиусе квартала. Те, у кого дар дальневещателя сильнее, способны принимать и посылать мысли на более далекие расстояния.
Он слегка улыбнулся.
– Мы не можем читать мысли людей, если вас это интересует.
– Но можете передавать мысли нам, – вступила в разговор Кэролайн. – Зеленые, которые вчера приходили к нам домой, обращались ко мне.
– Это не иначе как был Сирил, – поморщился Николос. – Только заклинатель или дальневещатель в состоянии передать мысли человеку.
– Или уговорить домоуправа открыть нашу квартиру, – добавил Роджер. – Как он вообще нас нашел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Николос пожал плечами.
– Сам я их, конечно, не видел, но сказители сохранили воспоминания о людях, похожих на нас с вами. Кое-кто из зеленых даже считает, что они – результат скрещивания зеленых и серых, поскольку обращаются с камнем и металлом как серые и в то же время обрабатывают почву и пользуются деревьями, как мы. – Он махнул рукой. – Теория, конечно, совершенно нелепая, учитывая огромные различия в физиологии между зелеными и серыми. Но, во всяком случае, по культуре и искусствам другие действительно стоят где-то посередине.
– Что, в конце концов, решили с металлом? – спросил Роджер.
– Так ничего и не решили, – мрачно ответил Николос. – Однажды ночью, когда все спали, несколько серых с восточных скал перебрались через реку и подожгли лес.
– Господи! – ахнула Кэролайн.
– Да! – Николос прикрыл глаза; лоб исказили глубокие морщины. – Это невозможно себе представить, – глухо продолжал он. – Перепуганные малыши в деревьях, вокруг которых полыхает пламя, родители отчаянно пытаются вытащить их оттуда. Взрослые и дети, бегущие по горящей листве к спасительной реке.
Когда он открыл глаза, в них горел мрачный огонь.
– И все это время свист молотов-пистолетов серых, выпускающих по лесу залп за залпом.
– Что же ваши воины? – спросил Роджер. – Разве они не отбивались?
Николос горько улыбнулся.
– Конечно, отбивались. Но серые сидели на своих скалах за рекой, слишком далеко, чтобы достать ревуном. В темноте лучники не видели целей, а воины не могли взобраться по скалам, чтобы вступить в рукопашную. В отчаянии вожди собрали землетрясов и приказали снести утесы.
– В каком смысле – снести утесы? – осторожно спросил Роджер.
– В прямом, – ответил Николос. – Как серые использовали нашу зависимость от деревьев, так и мы теперь обратили их любимые скалы против них.
У Роджера закололо в затылке.
– Вы хотите сказать, что вызвали землетрясение?
– Зеленые – это могучий народ, – с гордостью произнес Николос. – Как вожди и провидцы обладают моральным авторитетом, так землетрясы несут в себе физическую мощь.
– Но вы же сказали, что на тех скалах жили семьи серых. Женщины и дети.
– А они думали о наших женщинах и детях, когда поджигали лес? – отрезал Николос.
Он замолчал, прикрыв глаза рукой.
– Извините, – глухо проговорил он. – Конечно, мы сожалели о смерти невинных. Но выбора не было. Серые продолжали стрелять по деревьям, нам пришлось защищаться. Единственным способом остановить их было снести утесы.
Он снова закрыл глаза.
– Серые продолжали стрелять, даже когда скалы стали рушиться вокруг; теперь они целились в землетрясов. Но поздно. Восточные скалы обрушились, и их атака наконец, захлебнулась.
– Да, – тихо проговорил Роджер. – Но ведь осталась еще колония серых на другой стороне Большой долины.
– И весьма большая, – подтвердил Николос. – К утру, когда солнце начало пробиваться сквозь дым пожарища, началась настоящая война, В течение нескольких дней она охватила всю Большую долину.
Он грустно покачал головой.
– А всего через несколько месяцев стало ясно, что мы погибнем. Большая долина, которую мы так любили, превратилась в поле боя: тысячи убитых, тысячи деревьев сгорели или разбиты в щепки. Конечно, погибли и многие тысячи наших врагов. Но если бы война продолжалась, нас ждал один конец: взаимное истребление наших народов.
– Вот тут и начал рассказ Веловски, – сообразил Роджер. – Вожди решили бежать.
– Спасти оставшихся, – поправил Николос. – Были отобраны шестьдесят, обладавших основными дарами, отца поставили во главе. Дальновидны нашли подходящее место, мы построили корабль. Оставшиеся землетрясы и манипуляторы объединили усилия под руководством провидцев, и в мгновение ока мы оказались здесь.
Он взглянул за окно.
– Этот мир оказался странным: шумный, грязный, населенный людьми, говорящими на непонятном языке, – негромко продолжал он. – Но для нас было главным то, что страшная война с серыми кончена и мы, наконец, оказались в безопасности.
Роджер хмыкнул.
– Ну да, а всего через одиннадцать лет Адольф Гитлер развязал самую ужасную войну в нашем мире.
– Наша Вселенная определенно обладает странным чувством юмора, – улыбнулся Николос.
– Ваши люди сражались на этой войне? – спросила Кэролайн.
– Ни на этой, ни на какой другой. Думаю, вы понимаете, что позволить военным врачам обследовать нас было бы катастрофой. Нет, заклинатели спасали нас от призыва, а мы, в свою очередь, находили возможность послужить новой родине.
– На военных заводах? – спросил Роджер.
– Да, многие работники ручного труда поступили туда, – кивнул Николос. – Другие использовали свои творческие возможности. Вы когда-нибудь слышали о немецкой диверсионной группе, которая высадилась с подлодки на Лонг-Айленде в июне сорок второго года?
Кэролайн покачала головой.
– Нет.
– Думаю, я что-то слышал. – Роджер наморщил лоб, вспоминая. – Они, кажется, сразу напоролись на солдата, патрулировавшего берег.
– Берегового охранника, – поправил Николос. – Молодой человек, всего двадцать один год, совершенно один, а вокруг туман. Но вместо того, чтобы просто убить его и двинуться дальше, диверсанты попытались подкупить его, а потом просто отпустили. Историки объясняют их поведение нежеланием убивать такого молодого человека.
– У вас на этот счет другая теория? – предположил Роджер.
– Я знаю правду. Наши воины патрулировали береговые районы Нью-Йорка, включая Лонг-Айленд, как раз на такой случай. Воин, обнаруживший диверсантов, находился недалеко от заклинателя и смог вызвать его. Он и заставил их отпустить парня.
Он ухмыльнулся.
– Спустя неделю он заставил одного из диверсантов сдаться, после того как усилия береговой охраны, военно-морской разведки и ФБР не принесли никаких результатов.
Роджер вдруг вспомнил: в доме зеленых у Центрального парка Ставрос открыл дверь, даже не постучав, словно ему уже разрешили войти.
– Насколько я понимаю, воин, вызывая заклинателя, обошелся без рации?
– Да, мы можем общаться друг с другом на небольших расстояниях, – подтвердил Николос. – Большинство примерно в радиусе квартала. Те, у кого дар дальневещателя сильнее, способны принимать и посылать мысли на более далекие расстояния.
Он слегка улыбнулся.
– Мы не можем читать мысли людей, если вас это интересует.
– Но можете передавать мысли нам, – вступила в разговор Кэролайн. – Зеленые, которые вчера приходили к нам домой, обращались ко мне.
– Это не иначе как был Сирил, – поморщился Николос. – Только заклинатель или дальневещатель в состоянии передать мысли человеку.
– Или уговорить домоуправа открыть нашу квартиру, – добавил Роджер. – Как он вообще нас нашел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132