Кто-нибудь из слуг, наверно, тотчас выбросил этот клочок, и лорд-казначей так и не узнал о существовании этих строк. Сейчас я попытаюсь их вам припомнить. Им было предпослано посвящение: «Лекарям мистера Гарли», а потом шли примерно следующие строки: Покой Европы бриттов меч хранит, Смерть Гарли — бриттам смертию грозит, Его судьба теперь у вас в руках, Вот что спасете вы иль обратите в прах. — Не правда ли, весьма недурно для стихов, написанных в один присест, потому что слово экспромт именно это и означает; вы, разумеется, о нем и не слыхали, не так ли? Я хотел, чтобы 8 марта, в тот самый день, когда лорд-казначей был ранен, он пригласил к себе на обед определенный круг лиц, однако он сказал, что решил пообедать в этот день только с теми членами кабинета, которые заседали с ним, когда все это случилось; тем не менее, он пригласил также и меня. — Я все еще не могу избавиться от простуды, которая особенно досаждает мне по утрам. Ночи, МД .
20. Целых два часа я напрасно пытался нынче поймать секретаря в то время, как он будет выходить из дома сэра Томаса Ханмера, чтобы переговорить с ним об одном деле, после чего отправился к типографу выправить некоторые листы «Замечаний касательно „Договора о барьере“», поскольку завтра их начнут печатать. Последние дни я был ужасно занят, сочиняя эти «Замечания» и еще несколько мелочей. Мне хотелось присовокупить к «Замечаниям» кое-какие чрезвычайно важные документы, которые секретарь должен был мне передать, но теперь придется обойтись без них. И то сказать, у министров сейчас других дел по горло. Сэр Томас Ханмер назначен председателем комиссии, коей поручено представить королеве «Отчет о положении нации»; в «Отчете» непременно будут упомянуты все промахи союзников и прежнего кабинета министров. Секретарь, видимо, помогал ему нынче в составлении этого отчета. В нем, я полагаю, будет немало перца. Ноци длаг. МД .
21. Нынче утром я за шесть часов сочинил 19 страниц «Письма лорду-казначею касательно учреждения Общества, или Академии для исправления и закрепления английского языка». Кстати, как будет правильнее — английской речи или языка? Осталось сочинить еще страниц пять-шесть; завтра я отправлю его лорду-казначею, а потом, возможно, напечатаю, если он того пожелает. Обедал я, как вы, верно, догадываетесь, с нашим Обществом, мы ведь всегда собираемся по четвергам; сегодня впервые присутствовал принятый нами герцог Бофорт, а всего нас было 13 человек. Герцог Ормонд не пришел и прислал свои извинения: он обедал с принцем Евгением. Я попрощался с ними в 7, поскольку был приглашен к сэру Томасу Ханмеру; он просил меня прийти именно к этому часу. Как оказалось, он хочет, чтобы я просмлонг скоосотранвсилть опрогрлусчнеднонгылй леамну корточлест. Я ответил согласием, хотя и не уверен, получится ли у меня что-нибудь, ведь это не совсем в моем духе; но я все же приму посильное участие. Ноци, МД .
22. Закончил сегодня «Письмо лорду-казначею», которое послал ему примерно в час дня, после чего пообедал наедине с моим другом мистером Льюисом, чтобы иметь возможность обсудить с ним кое-какие важные события. Я достал для дублинского университета 13 том издаваемого Раймером «Собрания архивных документов Тауэра»; у меня теперь уже два тома этого издания, и я напишу ректору, чтобы узнать, каким способом их ему переслать; впрочем, я, пожалуй, не стану этого делать, и привезу их сам вместе с моими книгами. Утром побывал у Ханмера, у которого застал секретаря и канцлера казначейства; они совещались относительно составляемого для королевы «Отчета», а вечером пошел к лорду Мэшему, и леди Мэшем уговорила меня прочитать ей очень славный памфлет о привидении в Сент-Олбенс ценой в 2 пенни. У меня было такое чувство, словно я сам его сочинил, а Мэшемы были в этом уверены, и однако же это не так. Потом к нам спустился находившийся у королевы лорд-казначей, и мы просидели до двух часов ночи. По вечерам мне всего приятней бывать у них; кроме меня, там постоянно бывают лорд-казначей и доктор Арбетнот, да еще иногда секретарь и по временам камер-фрейлина королевы — миссис Хилл, сестра леди Мэшем. Увеляю вас, сто тепель узе оцень поздно. Это сипмо будет отправлено завтра, и мне надо выкроить время, чтобы еще разок побеседовать с моими масенькими МД . [Ноци, длагоценнейшие суда-лыни].
23. Никаких новостей в этот последний день сообщить вам не могу; я даже еще не знаю, где буду обедать. Говорят, будто секретарь немного нездоров, так что я, возможно, пообедаю у него, а, возможно, и нет. Я уже отослал Ханмеру то, что он просил меня сделать; вот только останется ли он доволен; если да, то мне предстоит сделать ему еще кое-что. Сейчас я собираюсь уходить и унесу это письмо в карнаме, чтобы отдать его в главную почтовую контору. А вечером мы опять с вами поболтаем, но уже в следующем письме, в котором, надеюсь, я смогу ответить на новое послание МД , ведь ему пора уже прийти: во вторник исполнится ровно четыре недели, как я получил ваше последнее письмо № 26, так что неделю спустя, день в день, я ожидаю получить от вас следующее, ибо к тому времени пройдет уже больше месяца. Прощайте [мои длагоценнейшие ….. МД, МД, МД, МД ……….совсем обленились… тлам].
Письмо XLII
Лондон, 23 февраля 1711—1712.
[суббота ]
Отдав мое последнее письмо в почтовую контору, я начинаю сейчас новое с уведомления малышек МД о том, что обедал нынче с секретарем, который очень расхворался: у него простуда и лихорадка, и, тем не менее, вопреки моим настояниям, он отправился в 6 часов вечера на заседание кабинета министров. Он, без сомнения, величайший коммонер Англии и верховодит всем парламентом, который без него не может и шагу ступить; если только он будет жив и здоров, то, помяните мое слово, в один прекрасный день он станет во главе всех дел. Я уже говаривал ему, что будь я этак лет на двенадцать моложе, я постарался бы добиться его благорасположения и вверил ему свою судьбу. Впрочем, какая вам обо всем том забота? Я сожалею лишь, что сразу же, как только судьба свела меня с министрами нынешнего кабинета, не ознакомил вас с именами и нравом каждого из них: ведь тогда все, о чем я писал, доставляло бы вам больше удовольствия, особенно если бы я посвящал вас при этом во всякие подробности здешней жизни. Но довольно об этом. Ноци, длагоценнейшие плоказницы.
24. Нынче рано утром я отправился к секретарю, который все еще нездоров, и как раз в то время, как я был у него, пришли Томас Ханмер и канцлер казначейства; секретарь не дал мне уйти, так что я пропустил нынче богослужение и был занят с ними до полудня составлением отчета, о котором уже говорил вам в предыдущем письме. Потом оба они ушли, а я остался обедать с секретарем и тот почувствовал, что у меня что-то очень неладно с головой, хотя приступа не было, и весь день потом мне было не по себе и немного пошатывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231
20. Целых два часа я напрасно пытался нынче поймать секретаря в то время, как он будет выходить из дома сэра Томаса Ханмера, чтобы переговорить с ним об одном деле, после чего отправился к типографу выправить некоторые листы «Замечаний касательно „Договора о барьере“», поскольку завтра их начнут печатать. Последние дни я был ужасно занят, сочиняя эти «Замечания» и еще несколько мелочей. Мне хотелось присовокупить к «Замечаниям» кое-какие чрезвычайно важные документы, которые секретарь должен был мне передать, но теперь придется обойтись без них. И то сказать, у министров сейчас других дел по горло. Сэр Томас Ханмер назначен председателем комиссии, коей поручено представить королеве «Отчет о положении нации»; в «Отчете» непременно будут упомянуты все промахи союзников и прежнего кабинета министров. Секретарь, видимо, помогал ему нынче в составлении этого отчета. В нем, я полагаю, будет немало перца. Ноци длаг. МД .
21. Нынче утром я за шесть часов сочинил 19 страниц «Письма лорду-казначею касательно учреждения Общества, или Академии для исправления и закрепления английского языка». Кстати, как будет правильнее — английской речи или языка? Осталось сочинить еще страниц пять-шесть; завтра я отправлю его лорду-казначею, а потом, возможно, напечатаю, если он того пожелает. Обедал я, как вы, верно, догадываетесь, с нашим Обществом, мы ведь всегда собираемся по четвергам; сегодня впервые присутствовал принятый нами герцог Бофорт, а всего нас было 13 человек. Герцог Ормонд не пришел и прислал свои извинения: он обедал с принцем Евгением. Я попрощался с ними в 7, поскольку был приглашен к сэру Томасу Ханмеру; он просил меня прийти именно к этому часу. Как оказалось, он хочет, чтобы я просмлонг скоосотранвсилть опрогрлусчнеднонгылй леамну корточлест. Я ответил согласием, хотя и не уверен, получится ли у меня что-нибудь, ведь это не совсем в моем духе; но я все же приму посильное участие. Ноци, МД .
22. Закончил сегодня «Письмо лорду-казначею», которое послал ему примерно в час дня, после чего пообедал наедине с моим другом мистером Льюисом, чтобы иметь возможность обсудить с ним кое-какие важные события. Я достал для дублинского университета 13 том издаваемого Раймером «Собрания архивных документов Тауэра»; у меня теперь уже два тома этого издания, и я напишу ректору, чтобы узнать, каким способом их ему переслать; впрочем, я, пожалуй, не стану этого делать, и привезу их сам вместе с моими книгами. Утром побывал у Ханмера, у которого застал секретаря и канцлера казначейства; они совещались относительно составляемого для королевы «Отчета», а вечером пошел к лорду Мэшему, и леди Мэшем уговорила меня прочитать ей очень славный памфлет о привидении в Сент-Олбенс ценой в 2 пенни. У меня было такое чувство, словно я сам его сочинил, а Мэшемы были в этом уверены, и однако же это не так. Потом к нам спустился находившийся у королевы лорд-казначей, и мы просидели до двух часов ночи. По вечерам мне всего приятней бывать у них; кроме меня, там постоянно бывают лорд-казначей и доктор Арбетнот, да еще иногда секретарь и по временам камер-фрейлина королевы — миссис Хилл, сестра леди Мэшем. Увеляю вас, сто тепель узе оцень поздно. Это сипмо будет отправлено завтра, и мне надо выкроить время, чтобы еще разок побеседовать с моими масенькими МД . [Ноци, длагоценнейшие суда-лыни].
23. Никаких новостей в этот последний день сообщить вам не могу; я даже еще не знаю, где буду обедать. Говорят, будто секретарь немного нездоров, так что я, возможно, пообедаю у него, а, возможно, и нет. Я уже отослал Ханмеру то, что он просил меня сделать; вот только останется ли он доволен; если да, то мне предстоит сделать ему еще кое-что. Сейчас я собираюсь уходить и унесу это письмо в карнаме, чтобы отдать его в главную почтовую контору. А вечером мы опять с вами поболтаем, но уже в следующем письме, в котором, надеюсь, я смогу ответить на новое послание МД , ведь ему пора уже прийти: во вторник исполнится ровно четыре недели, как я получил ваше последнее письмо № 26, так что неделю спустя, день в день, я ожидаю получить от вас следующее, ибо к тому времени пройдет уже больше месяца. Прощайте [мои длагоценнейшие ….. МД, МД, МД, МД ……….совсем обленились… тлам].
Письмо XLII
Лондон, 23 февраля 1711—1712.
[суббота ]
Отдав мое последнее письмо в почтовую контору, я начинаю сейчас новое с уведомления малышек МД о том, что обедал нынче с секретарем, который очень расхворался: у него простуда и лихорадка, и, тем не менее, вопреки моим настояниям, он отправился в 6 часов вечера на заседание кабинета министров. Он, без сомнения, величайший коммонер Англии и верховодит всем парламентом, который без него не может и шагу ступить; если только он будет жив и здоров, то, помяните мое слово, в один прекрасный день он станет во главе всех дел. Я уже говаривал ему, что будь я этак лет на двенадцать моложе, я постарался бы добиться его благорасположения и вверил ему свою судьбу. Впрочем, какая вам обо всем том забота? Я сожалею лишь, что сразу же, как только судьба свела меня с министрами нынешнего кабинета, не ознакомил вас с именами и нравом каждого из них: ведь тогда все, о чем я писал, доставляло бы вам больше удовольствия, особенно если бы я посвящал вас при этом во всякие подробности здешней жизни. Но довольно об этом. Ноци, длагоценнейшие плоказницы.
24. Нынче рано утром я отправился к секретарю, который все еще нездоров, и как раз в то время, как я был у него, пришли Томас Ханмер и канцлер казначейства; секретарь не дал мне уйти, так что я пропустил нынче богослужение и был занят с ними до полудня составлением отчета, о котором уже говорил вам в предыдущем письме. Потом оба они ушли, а я остался обедать с секретарем и тот почувствовал, что у меня что-то очень неладно с головой, хотя приступа не было, и весь день потом мне было не по себе и немного пошатывало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231