Видно было, что его крайне беспокоит мысль о том, как преподнести все это Гитлеру. «Гиммлер, с его романтическими идеями о колониальной области вплоть до Урала, не подходит в качестве доклада. Да и на Геринга, — пожал он плечам, — вряд ли можно рассчитывать; его звезда меркнет. Посвящать прежде времени в эти планы Бормана было бы еще сомнительней, так как сейчас это самая „темная лошадка“ из приближенных Гитлера. Остается только Гейдрих».
Когда я осторожно проинформировал Гейдриха об услышанном, он, к моему удивлению, сразу же согласился с моим предложением. Вскоре он сообщил мне, что ему, видимо, удастся устроить Янке аудиенцию у Гитлера. Когда Гитлер где-то в начале апреля впервые узнал от Риббентропа о контактах представителей японского военно-морского флота с германским военно-морским атташе в Токио, последний уже был осведомлен через Гейдриха и Янке. В конце мая Гейдрих с сожалением сообщил, что Риббентропу удалось убедить Гитлера в правоте своей точки зрения, в результате чего в Токио через нашего военно-морского атташе был передан официальный отказ. Но Янке не сдавался и настаивал на том, чтобы исправить дело с помощью Гитлера. Нужно осторожно дать понять Гитлеру, считал он, что не следует рассматривать уступку как потерю престижа.
Японцы также не оставили своих попыток. В июне 1942 года японский генеральный штаб — на этот раз через германского военного атташе в Токио — вновь предложил свое посредничество. По всей видимости, тем самым японцы хотели пойти «в обход» Риббентропа. Может быть, им посоветовал это Янке, сделав соответствующий намек японской разведке. Теперь японцы предлагали направить в Германию на немецком самолете дальнего действия японскую миссию во главе с одним из генералов армии, чтобы начать переговоры о координировании политических и военных интересов. К сожалению, при этом японцы намекнули, что намереваются в ходе этих переговоров вновь обсудить проблему компромисса между Германией и Россией. В результате в обсуждении плана принял участие Риббентроп, вновь торпедировавший это предложение. Он пригласил к себе японского посла Осиму и сообщил ему, что японский генеральный штаб без ведома своего правительства пытается организовать заключение компромиссного мира между Германией и Россией. Естественно, что генеральный штаб Японии увидел в этом заявлении официальный отказ.
После поражения под Сталинградом японцы снова обратились к нам со своими предложениями — на этот раз через своего министра иностранных дел Сигимицу. Но Гитлер еще менее, чем прежде, был склонен выслушать их.
В 1944 году я вел на эту тему длительные переговоры с японским контр-адмиралом Коджимой, который командовал крейсером при нападении на Сингапур и был награжден за храбрость. Он прибыл в Германию на подводной лодке инкогнито, с заданием прозондировать последние шансы в отношении посредничества. Однако вскоре ему пришлось убедиться в том, что его миссия была бесперспективной.
Вскоре после этого Янке привез новые ошеломляющие вести из Швейцарии. На этот раз они поступили от китайской разведки, основные каналы связи которой проходили через Виши и Берн. В Швейцарии действовал один из наиболее близких приятелей Янке — китайский министр Чи Цай-хоо. Янке встретился с ним и его двумя ближайшими сотрудниками. Китайские разведчики познакомили его с планом, согласно которому предполагалось использовать Германию как посредника в мирных переговорах между Японией и Китаем. Янке считал, что в этом случае разумнее всего было бы представить дело так, как будто инициатива исходит от немецкой стороны, например, через влиятельных «китайских немцев» . Подробности, по его мнению, следовало обсудить лишь после того, как было бы установлено, что японцы вообще согласны рассмотреть такой план. В благодарность за услуги китайцы предлагали сотрудничество в области разведки, выгодное для обеих сторон. Предложение было весьма заманчивым, так как китайская разведка в то время имела одинаково свободный доступ и в Кремль, и на Даунингстрит. Поскольку нам и здесь приходилось опасаться сопротивления со стороны Риббентропа, мы стали раздумывать, как бы его обойти.
Вскоре после этого я доложил Гейдриху о сообщении Янке. Он потребовал от меня изложить дело в письменном виде, чтобы представить материал на рассмотрение Гиммлера. Оба долго совещались, как лучше всего сообщить об этом Гитлеру. Наконец, Гиммлер решил лично доложить об этом фюреру. В отличие от предложений японцев о посредничестве, к которым Гитлер отнесся резко отрицательно, идея китайцев показалась ему «очень интересной». Не сомневался он и в искренности намерений Чан Кайши, однако полагал, что будет очень трудно склонить японцев к переговорам. Тем не менее он согласился поручить Гиммлеру самостоятельно подумать над этим планом. Гиммлер, в свою очередь, поручил мне подготовить доклад, который отвечал бы на вопрос, в какой степени подобное компромиссное решение облегчит военное положение Японии. Но еще до того, как я выполнил это задание, в подготовке плана принял участие Риббентроп. Гитлер и на этот раз не захотел обойти своего министра иностранных дел и поручил ему, в полном противоречии с результатом беседы с Гиммлером, обсудить этот вопрос с японским послом Осимой. Лишь через несколько месяцев японцы откликнулись. В принципе они были готовы вступить в переговоры, но желали незамедлительно знать подробности. Янке был крайне раздосадован тем, как велось все дело, но все же в конце концов вызвался еще раз съездить в Швейцарию, чтобы переговорить с китайцами.
После его отъезда я получил секретное сообщение, в первый момент меня изрядно ошеломившее. Почти на тридцати страницах перечислялись подозрительные моменты, на основании которых автор письма называл Янке одним из ведущих агентов английской разведки. Он высказывал предположение, что свои поездки в Швейцарию Янке использовал для получения руководящих указаний относительно того, какие рекомендации он должен давать мне. Я тут же распорядился провести всестороннее расследование и установить за Янке наблюдение, чтобы отмечать все его передвижения в Швейцарии. Однако нам не удалось обнаружить ничего из ряда вон выходящего; да и сообщения Янке не давали ни малейшего повода для подозрений. Поэтому я решил не давать полученному письму хода наверх. Даже если бы подозрения против Янке подтвердились, я бы продолжал сотрудничество с ним, приняв соответствующие меры предосторожности.
После возвращения Янке я без околичностей дал ему прочесть компрометирующее его сообщение, наблюдая при этом внимательно за выражением его лица. Я настолько хорошо знал его, что малейшая подозрительная реакция с его стороны наверняка бросилась бы мне в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Когда я осторожно проинформировал Гейдриха об услышанном, он, к моему удивлению, сразу же согласился с моим предложением. Вскоре он сообщил мне, что ему, видимо, удастся устроить Янке аудиенцию у Гитлера. Когда Гитлер где-то в начале апреля впервые узнал от Риббентропа о контактах представителей японского военно-морского флота с германским военно-морским атташе в Токио, последний уже был осведомлен через Гейдриха и Янке. В конце мая Гейдрих с сожалением сообщил, что Риббентропу удалось убедить Гитлера в правоте своей точки зрения, в результате чего в Токио через нашего военно-морского атташе был передан официальный отказ. Но Янке не сдавался и настаивал на том, чтобы исправить дело с помощью Гитлера. Нужно осторожно дать понять Гитлеру, считал он, что не следует рассматривать уступку как потерю престижа.
Японцы также не оставили своих попыток. В июне 1942 года японский генеральный штаб — на этот раз через германского военного атташе в Токио — вновь предложил свое посредничество. По всей видимости, тем самым японцы хотели пойти «в обход» Риббентропа. Может быть, им посоветовал это Янке, сделав соответствующий намек японской разведке. Теперь японцы предлагали направить в Германию на немецком самолете дальнего действия японскую миссию во главе с одним из генералов армии, чтобы начать переговоры о координировании политических и военных интересов. К сожалению, при этом японцы намекнули, что намереваются в ходе этих переговоров вновь обсудить проблему компромисса между Германией и Россией. В результате в обсуждении плана принял участие Риббентроп, вновь торпедировавший это предложение. Он пригласил к себе японского посла Осиму и сообщил ему, что японский генеральный штаб без ведома своего правительства пытается организовать заключение компромиссного мира между Германией и Россией. Естественно, что генеральный штаб Японии увидел в этом заявлении официальный отказ.
После поражения под Сталинградом японцы снова обратились к нам со своими предложениями — на этот раз через своего министра иностранных дел Сигимицу. Но Гитлер еще менее, чем прежде, был склонен выслушать их.
В 1944 году я вел на эту тему длительные переговоры с японским контр-адмиралом Коджимой, который командовал крейсером при нападении на Сингапур и был награжден за храбрость. Он прибыл в Германию на подводной лодке инкогнито, с заданием прозондировать последние шансы в отношении посредничества. Однако вскоре ему пришлось убедиться в том, что его миссия была бесперспективной.
Вскоре после этого Янке привез новые ошеломляющие вести из Швейцарии. На этот раз они поступили от китайской разведки, основные каналы связи которой проходили через Виши и Берн. В Швейцарии действовал один из наиболее близких приятелей Янке — китайский министр Чи Цай-хоо. Янке встретился с ним и его двумя ближайшими сотрудниками. Китайские разведчики познакомили его с планом, согласно которому предполагалось использовать Германию как посредника в мирных переговорах между Японией и Китаем. Янке считал, что в этом случае разумнее всего было бы представить дело так, как будто инициатива исходит от немецкой стороны, например, через влиятельных «китайских немцев» . Подробности, по его мнению, следовало обсудить лишь после того, как было бы установлено, что японцы вообще согласны рассмотреть такой план. В благодарность за услуги китайцы предлагали сотрудничество в области разведки, выгодное для обеих сторон. Предложение было весьма заманчивым, так как китайская разведка в то время имела одинаково свободный доступ и в Кремль, и на Даунингстрит. Поскольку нам и здесь приходилось опасаться сопротивления со стороны Риббентропа, мы стали раздумывать, как бы его обойти.
Вскоре после этого я доложил Гейдриху о сообщении Янке. Он потребовал от меня изложить дело в письменном виде, чтобы представить материал на рассмотрение Гиммлера. Оба долго совещались, как лучше всего сообщить об этом Гитлеру. Наконец, Гиммлер решил лично доложить об этом фюреру. В отличие от предложений японцев о посредничестве, к которым Гитлер отнесся резко отрицательно, идея китайцев показалась ему «очень интересной». Не сомневался он и в искренности намерений Чан Кайши, однако полагал, что будет очень трудно склонить японцев к переговорам. Тем не менее он согласился поручить Гиммлеру самостоятельно подумать над этим планом. Гиммлер, в свою очередь, поручил мне подготовить доклад, который отвечал бы на вопрос, в какой степени подобное компромиссное решение облегчит военное положение Японии. Но еще до того, как я выполнил это задание, в подготовке плана принял участие Риббентроп. Гитлер и на этот раз не захотел обойти своего министра иностранных дел и поручил ему, в полном противоречии с результатом беседы с Гиммлером, обсудить этот вопрос с японским послом Осимой. Лишь через несколько месяцев японцы откликнулись. В принципе они были готовы вступить в переговоры, но желали незамедлительно знать подробности. Янке был крайне раздосадован тем, как велось все дело, но все же в конце концов вызвался еще раз съездить в Швейцарию, чтобы переговорить с китайцами.
После его отъезда я получил секретное сообщение, в первый момент меня изрядно ошеломившее. Почти на тридцати страницах перечислялись подозрительные моменты, на основании которых автор письма называл Янке одним из ведущих агентов английской разведки. Он высказывал предположение, что свои поездки в Швейцарию Янке использовал для получения руководящих указаний относительно того, какие рекомендации он должен давать мне. Я тут же распорядился провести всестороннее расследование и установить за Янке наблюдение, чтобы отмечать все его передвижения в Швейцарии. Однако нам не удалось обнаружить ничего из ряда вон выходящего; да и сообщения Янке не давали ни малейшего повода для подозрений. Поэтому я решил не давать полученному письму хода наверх. Даже если бы подозрения против Янке подтвердились, я бы продолжал сотрудничество с ним, приняв соответствующие меры предосторожности.
После возвращения Янке я без околичностей дал ему прочесть компрометирующее его сообщение, наблюдая при этом внимательно за выражением его лица. Я настолько хорошо знал его, что малейшая подозрительная реакция с его стороны наверняка бросилась бы мне в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139