- В императорском дворце нет украшений прекраснее! - невольно вырвалось у Кирилы. Стоящие рядом девушки подхватили ее слова, и по толпе понеслось:
- В императорском дворце нет украшений прекраснее!
Кирила испугалась и поспешила исправиться:
- В императорском дворце, я сказала. Но для святейшей императрицы это мусор, надо только видеть ее украшения!
И тут же почувствовала, как в нее вонзились маленькие глазки купца. Кирила посмотрела на него. Спина ее покрылась холодным потом, по коже побежали мурашки, в испуге она попыталась улизнуть. Торговец ласково подмигнул ей, потом длинными пальцами взял золотой браслет в форме двух изогнутых дельфинов, покрытых бериллами и топазами, с гранатами вместо глаз, и поднял его к свету, так что он засверкал всеми своими огнями.
- Ты говоришь правду. Только святейшая императрица носит браслеты прекраснее, чем этот! Ты угадала или слыхала об этом во дворце?
Кирила напрягла все силы, чтоб не выдать своего волнения. В торговце она узнала евнуха Спиридиона.
Когда Нумида разыскал в Топере Ирину, чтобы сообщить ей о спасении Истока и бегстве Эпафродита, он ни словом не упомянул о Спиридионе. Поэтому девушка и заподозрила в нем дворцового шпиона, которого Феодора под личиной купца послала следить за Ириной.
Но купец спросил, была ли она при дворе, и она обрадовалась, решив, что он ее не узнал.
- Кирила жила во дворце, - вмешалась жена богатого топерского купца. - Она рабыня придворной дамы Ирины, что живет теперь у нас!
Кирила едва удержалась, чтоб ладонью не зажать рот болтунье. Но было уже поздно. Евнух изумился, сложил на груди руки и низко поклонился, почти коснувшись лбом разложенных товаров.
- Знатная госпожа из святого Константинополя обитает здесь? Неизмеримая честь выпала Топеру! Передай, о рабыня, пресветлой госпоже своей, что ей кланяется торговец Феофил из Фессалоники и просит позволения предстать пред лик ее, озаренный блеском священной августы. Смиренный раб будет счастлив поцеловать ногу той, что ступала возле величайшей владычицы вселенной!
Дамы и девушки кланялись всякий раз, когда Спиридион-Феофил упоминал имя императрицы. Кирила растерялась. Она также кланялась, как полагалось по дворцовым обычаям, словно стояла перед самой Феодорой, и не могла произнести ни слова.
Тогда снова заговорил Спиридион.
- Скажи, рабыня, где сейчас твоя госпожа? Может ли слуга предстать перед ее взором?
- Госпожа сидит в саду под платаном и размышляет.
- О рабыня, Христос добр, он вознаградит тебя, если ты проведешь меня к ней. Взгляни, я подарю ей этот браслет, только помоги мне. Феофил боится господа, но, даря браслет твоей госпоже, он дарит его священной августе, а даря его императрице - дарит его Христу; Христос же добр, он вознаградит нас!
- Уже вечер, Феофил! Смотри сколько народу! Сегодня ты не успеешь!
- Неужели так говорит рабыня? Нет, не озарила тебя святая София! Кто из живущих под солнцем может сказать: "Не успею!", если ему представляется случай склониться перед владычицей земли и моря? Ты когда-нибудь слышала, чтобы у червя выросли крылья и он мог спуститься на купол императорского дворца? Радуется он, что удалось взобраться на травинку да чуть обогреться на солнышке. Я иду с тобой!
Он опустил браслет в выложенную бархатом шкатулку, спрятал в ящик золотые вещи, велев рослому рабу стеречь их, и вслед за Кирилой направился сквозь толпу к базилике. Люди приветствовали его, а он, опустив голову, бормотал:
- Благо тебе, Топер! Благо, благо!
Добравшись по узким улочкам до дома префекта, Спиридион с обычной осторожностью огляделся по сторонам. За ними никто не шел. Он ускорил шаг, поспешая за мчавшейся Кирилой, которая шепотом умоляла господа спасти Ирину, как он спас ее из морских глубин. Она по-прежнему была убеждена, что евнух послан дворцом.
Нагнав девушку, Спиридион коснулся ее руки.
- Не бойся, Кирила. Неужели ты не узнала меня?
- Спиридион! - выдохнула Кирила.
Евнух левой рукой закрыл ей рот.
- Тише! И в мыслях не произноси моего имени! Ты погубишь меня!
Кирила недоверчиво посмотрела на него и с гадливостью отвела его руку.
- Если ты предашь мою госпожу, пусть твоя жизнь кончится на осине, как кончилась жизнь Иуды!
- Неужели ты не знаешь, Кирила, что я убежал вместе с Эпафродитом? Неужели ты не знаешь, что я служу ему и ношу на сердце своем письмо для Ирины? О, небо сегодня будет милостиво к ней! А Истока спас я, я, Кирила! Господь не погубит меня. Ведь на судилище праведников это доброе дело ляжет на чашу спасения!
Рабыня успокоилась, светильник озарил лицо Спиридиона, и Кириле показалось, что его глаза не лгут. Она велела ему подождать и пошла предупредить Ирину.
Вскоре она вернулась, сказав, что Ирины под платаном уже нет. Они пошли к спальне. Кирила отперла дверь и тихо приблизилась к Ирине, в глубокой печали склонившейся перед иконой. В руке девушка держала пергамен - письмо Асбада, которое передал гонец, пока Кирила была в городе.
Рабыня коснулась ее плеча и опустилась рядом на колени - на миг рассеялась густая мгла, поглотившая и опутавшая Ирину. Но вот она повернулась к двери, где склонился Спиридион, и страшные нити судьбы еще туже затянулись вокруг ее сердца, сомкнулись стены душевной темницы, она закричала от боли и бросилась на шею к рабыне в поисках защиты. Сжавшаяся фигура евнуха напомнила ей о византийском дворе. Ирина уже чувствовала мстительную руку императрицы, слышала издевательский смех дам, спускалась по ступенькам в темницу, где томился Исток, - скрежетала дверь подземелья, а вслед ей несся злобный хохот. Смрад подземелья душил ее... Силы оставили девушку, она судорожно схватилась за шею Кирилы. Однако это продолжалось мгновенье. Евнух уже трижды поднимал голову и все ниже склонялся перед Ириной.
Отчаяние породило силу, силу отпора. Ирина швырнула на пол письмо Асбада, наступила на него ногой и решительно сказала евнуху:
- Исчезни, Иуда! Скажи императрицы, что я свободна и что я больше не хочу носить шелковые и золотые цепи, но мои руки не станут носить и железные - скорей я умру! Уходи, ибо я не звала тебя!
Вытянутая рука ее дрожала, она стояла гордая и сильная, являя собой воплощенный протест.
Рабыня склонилась у ее ног, Спиридион, все существо которого выражало всосанное с молоком матери раболепие холуя, безвольно опустился у порога на пол.
Ирина наступила на письмо и оттолкнула рабыню.
- Уходи прочь и ты! Уходи вместе с ним, изменница, открывшая ему мою спальню. Я останусь одна и буду одна бороться с судьбой. Со мной Христос, он печется о лилиях на поле, он позаботится и обо мне.
- Утешься, светлейшая госпожа! Спиридион пришел с благой вестью!
- С благой вестью? Благие вести не приходят из дворца, оттуда идет только погибель!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121