Исток сел на ствол гнилого дерева, оперся на меч и задремал.
Прежде чем солнце зарумянило редкие пожелтевшие листья на вершинах гор, славины двинулись к Туррису.
Пере наполовину разрушенными стенами сверкнули шлемы, стража затрубила тревогу. Анты, испуганные и растерянные, пробуждались от сна. Часовой сразу узнал Истока и в страхе прокричал его имя.
Дрожь охватила антов, императорские послы побледнели:
Помилуй нас, господи, помилуй!
Распахивая копьями, все кинулись к стенам, несколько стрел просвистело над славинами, - так анты "приветствовали" братьев.
Исток велел своему отряду остановиться; вызвав двух самых старых воинов, он махнул рукой в сторону стен.
- Мир, мир братьям! - и вместе с ними поскакал к разбитым воротам крепости.
Анты с недоумением и неприязнью глядели на гордого славина, восседавшего в седле, как король, подъезжающий к своим рабам.
Увидев Виленца, Исток спешился и подошел к нему.
- Доброе утро и тысячу счастливых дней пусть принесут тебе парки, светлейший старейшина Виленец, хранитель братского племени антов.
- И тебе того же, могучий сын славного Сваруна!
Виленец говорил глухим голосом, полным желчи и недружелюбия. Слова срывались с его губ, словно удары.
- Не обессудь, - продолжал Исток, что я разбудил тебя. Утомлен твой взор, видно, допоздна ты угощал своих врагов.
Византийские воины закусили губы под холодным взглядом Истока.
- Они друзья нашего племени! - сказал Виленец. - Не насмехайся, если хочешь, чтоб тебя пощадили боги! Говори, в чем дело! Твой отряд стоит за стенами. Если ты убьешь нас, боги отомстят тебе!
- Мой меч не запятнан кровью братьев и никогда не будет запятнан. С него хватает вражьей крови!
- Если ты посол, почему ты столь дерзок? - осмелился спросить один из ромеев, делая шаг к Истоку.
- Прочь! - загремел соавин. - Как смеешь ты, слуга Управды, разговаривать так со мной, магистром педитум, назначенным священной императрицей Феодорой!
При звуке этого имени византийцы привычно склонились до самой земли.
- Да, я тоже посол и горжусь тем, что одолел змея вашего лукавства. Мир я несу братьям, гибель вам, недруги!
- Змея нашего лукавства? - быстро переспросил византиец.
- Да, ядовитого змея, отравившего сердца братьев! Знаком ли вам он, императорские мошенники?
На мгновенье воцарилось молчание. Ярожир и воин, сопровождавший Истока, стиснули рукояти мечей. Ибо анты и византийцы обменивались взглядами, в которых ясно читалось:
"Смерть ему!"
- Что ж вы молчите? Ага, ваши взгляды умоляют старейшину Виленца омочить железо в моей крови и ею скрепить союз с вами! Но грудь магистра педитума, любимца императрицы Феодоры, хорошо защищена, дабы у него не похитили сердце. Ведь эта игрушка нужна вашей священной императрице, бывшей блуднице александрийской! И сам сатана христианский, оседлавший вашего Управду, заплачет, узнав, что над Тунюшом и его товарищами возвышается курган, который насыпал Исток.
Лица византийцев исказились от гнева при этих страшных оскорблениях святого двора. Анты загремели мечами, но, услышав о смерти Тунюша, снова застыли в неподвижности. Не будь за спиной Истока страшного Ярожира, вряд ли они совладели бы с собой и пощадили дерзкого славина. И Сварунич знал, что за спиной его - надежный меч, а у стен крепости - сильный отряд. Поэтому он не дрогнул, не растерялся, когда загремели мечи антов. Спокойно полез он за пазуху и вытащил грамоту Юстиниана.
- Старейшина Виленец, печаль охватила вас, когда вы услыхали, что лежит в могиле пес Тунюш, ненасытный губитель нашей и вашей свободы. Но печаль растворится в радости, когда ты узнаешь, о чем говорит эта грамота, лежавшая на подлом сердце предателя-гунна! Найдется у тебя переводчик, почитаемый жрец? Пусть он прочитает ее!
Кривой на один глаз горбатый волхв взял свисток и стал переводить его.
Византийцы побледнели, анты разинули от изумления рты, с лиц их исчезла угроза.
- Это обман! - воскликнул один из посланцев Юстиниана, когда письмо было прочитано.
- Нет, это не обман, старейшина Виленец! Это дело богов! - сказал волхв, протянув грамоту старейшине и указывая длинным черным ногтем на печать Управды.
Анты гневно загудели. Теперь неприязненные взгляды пронзили византийцев.
"Сердца раскрываются!" - подумал Исток и снова заговорил:
- Братья! Кто завязал глаза вашей мудрости, заставив вас принять в дар земли по ту сторону Дуная? Разве они не были вашими и нашими? Кто испокон веку дергал там лен, пас стада? Племя славинов и антов или ненасытный волк византийский? Ведь этот волк похитил у нас барана и предлагает его вам в дар! И еще требует за него плату - чтоб вы сражались с братьями, чтоб вас убивали вархуны, чтоб вы своей грудью защищали мягкую постель, на которой нежится ваш враг? Вы слышали отравленные слова Управды, вы убедились в предательстве, которое таилось в груди самого подлого обманщика - Тунюша, пока он не набил свой рот землею. Братья, заклинаю вас нашими богами, не надо ссориться! Давайте объединимся и отомстим за наших отцов и братьев! За Дунай! Хлеба созрели! Давайте сожнем их! Смерть Византии!
- Смерть! - прорычал Ярожир.
- Смерть! - подхватили анты.
- Смерть! - захрипел высохший, горбатый волхв и, порвав свиток, бросил обрывки на жаровню. Вопль разнесся по Туррису и долетел до конницы Истока.
- Смерть! - крикнули воины и хлестнули коней. Загудела земля, в ворота грянули славины. Решив, что смерть угрожает Истоку, они бросились ему на помощь. Но, ворвавшись в крепость, опустили мечи, - анты, приветствуя их, протягивали им чаши с медом.
Славины приняли мед, запылали костры, волхв зажег тыкву с маслом во славу богов, братья обнимались и клялись жить в согласии.
Византийцы поняли, что их планы лопнули, что веревка, которой они хотели связать варваров, разрублена, и сделали попытку улизнуть из крепости.
Однако славины и анты окружили их плотным кольцом. Византийцы ссылались на неприкосновенность послов, угрожали Управдой и новым Хильбудием, сулили привести могучие легионы, которые сумеют отомстить за оскорбление. Но бурно радовавшиеся славины и анты не обращали на их угрозы внимания. Ответом был всеобщий хохот. Люди подбирали с земли комья навоза и швыряли их в лицо византийцам, издевались над Управдой и плевали на его воинов. В воздухе замелькали камни. Ромеи пришли в ярость. Обнажив мечи, они бросились на толпу, надеясь оружием проложить себе путь к выходу. Обливаясь кровью, повалились на землю первые жертвы; у антов не было шлемов, и они не несли доспехов, поэтому они побаивались тяжелых мечей византийской конницы. На помощь поспешил Ярожир. Он заложил ворота и вместе со своими воинами вступил в бой, сзади нападали с топорами анты. Если бы не вмешался Исток, византийцев перебили бы всех до единого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Прежде чем солнце зарумянило редкие пожелтевшие листья на вершинах гор, славины двинулись к Туррису.
Пере наполовину разрушенными стенами сверкнули шлемы, стража затрубила тревогу. Анты, испуганные и растерянные, пробуждались от сна. Часовой сразу узнал Истока и в страхе прокричал его имя.
Дрожь охватила антов, императорские послы побледнели:
Помилуй нас, господи, помилуй!
Распахивая копьями, все кинулись к стенам, несколько стрел просвистело над славинами, - так анты "приветствовали" братьев.
Исток велел своему отряду остановиться; вызвав двух самых старых воинов, он махнул рукой в сторону стен.
- Мир, мир братьям! - и вместе с ними поскакал к разбитым воротам крепости.
Анты с недоумением и неприязнью глядели на гордого славина, восседавшего в седле, как король, подъезжающий к своим рабам.
Увидев Виленца, Исток спешился и подошел к нему.
- Доброе утро и тысячу счастливых дней пусть принесут тебе парки, светлейший старейшина Виленец, хранитель братского племени антов.
- И тебе того же, могучий сын славного Сваруна!
Виленец говорил глухим голосом, полным желчи и недружелюбия. Слова срывались с его губ, словно удары.
- Не обессудь, - продолжал Исток, что я разбудил тебя. Утомлен твой взор, видно, допоздна ты угощал своих врагов.
Византийские воины закусили губы под холодным взглядом Истока.
- Они друзья нашего племени! - сказал Виленец. - Не насмехайся, если хочешь, чтоб тебя пощадили боги! Говори, в чем дело! Твой отряд стоит за стенами. Если ты убьешь нас, боги отомстят тебе!
- Мой меч не запятнан кровью братьев и никогда не будет запятнан. С него хватает вражьей крови!
- Если ты посол, почему ты столь дерзок? - осмелился спросить один из ромеев, делая шаг к Истоку.
- Прочь! - загремел соавин. - Как смеешь ты, слуга Управды, разговаривать так со мной, магистром педитум, назначенным священной императрицей Феодорой!
При звуке этого имени византийцы привычно склонились до самой земли.
- Да, я тоже посол и горжусь тем, что одолел змея вашего лукавства. Мир я несу братьям, гибель вам, недруги!
- Змея нашего лукавства? - быстро переспросил византиец.
- Да, ядовитого змея, отравившего сердца братьев! Знаком ли вам он, императорские мошенники?
На мгновенье воцарилось молчание. Ярожир и воин, сопровождавший Истока, стиснули рукояти мечей. Ибо анты и византийцы обменивались взглядами, в которых ясно читалось:
"Смерть ему!"
- Что ж вы молчите? Ага, ваши взгляды умоляют старейшину Виленца омочить железо в моей крови и ею скрепить союз с вами! Но грудь магистра педитума, любимца императрицы Феодоры, хорошо защищена, дабы у него не похитили сердце. Ведь эта игрушка нужна вашей священной императрице, бывшей блуднице александрийской! И сам сатана христианский, оседлавший вашего Управду, заплачет, узнав, что над Тунюшом и его товарищами возвышается курган, который насыпал Исток.
Лица византийцев исказились от гнева при этих страшных оскорблениях святого двора. Анты загремели мечами, но, услышав о смерти Тунюша, снова застыли в неподвижности. Не будь за спиной Истока страшного Ярожира, вряд ли они совладели бы с собой и пощадили дерзкого славина. И Сварунич знал, что за спиной его - надежный меч, а у стен крепости - сильный отряд. Поэтому он не дрогнул, не растерялся, когда загремели мечи антов. Спокойно полез он за пазуху и вытащил грамоту Юстиниана.
- Старейшина Виленец, печаль охватила вас, когда вы услыхали, что лежит в могиле пес Тунюш, ненасытный губитель нашей и вашей свободы. Но печаль растворится в радости, когда ты узнаешь, о чем говорит эта грамота, лежавшая на подлом сердце предателя-гунна! Найдется у тебя переводчик, почитаемый жрец? Пусть он прочитает ее!
Кривой на один глаз горбатый волхв взял свисток и стал переводить его.
Византийцы побледнели, анты разинули от изумления рты, с лиц их исчезла угроза.
- Это обман! - воскликнул один из посланцев Юстиниана, когда письмо было прочитано.
- Нет, это не обман, старейшина Виленец! Это дело богов! - сказал волхв, протянув грамоту старейшине и указывая длинным черным ногтем на печать Управды.
Анты гневно загудели. Теперь неприязненные взгляды пронзили византийцев.
"Сердца раскрываются!" - подумал Исток и снова заговорил:
- Братья! Кто завязал глаза вашей мудрости, заставив вас принять в дар земли по ту сторону Дуная? Разве они не были вашими и нашими? Кто испокон веку дергал там лен, пас стада? Племя славинов и антов или ненасытный волк византийский? Ведь этот волк похитил у нас барана и предлагает его вам в дар! И еще требует за него плату - чтоб вы сражались с братьями, чтоб вас убивали вархуны, чтоб вы своей грудью защищали мягкую постель, на которой нежится ваш враг? Вы слышали отравленные слова Управды, вы убедились в предательстве, которое таилось в груди самого подлого обманщика - Тунюша, пока он не набил свой рот землею. Братья, заклинаю вас нашими богами, не надо ссориться! Давайте объединимся и отомстим за наших отцов и братьев! За Дунай! Хлеба созрели! Давайте сожнем их! Смерть Византии!
- Смерть! - прорычал Ярожир.
- Смерть! - подхватили анты.
- Смерть! - захрипел высохший, горбатый волхв и, порвав свиток, бросил обрывки на жаровню. Вопль разнесся по Туррису и долетел до конницы Истока.
- Смерть! - крикнули воины и хлестнули коней. Загудела земля, в ворота грянули славины. Решив, что смерть угрожает Истоку, они бросились ему на помощь. Но, ворвавшись в крепость, опустили мечи, - анты, приветствуя их, протягивали им чаши с медом.
Славины приняли мед, запылали костры, волхв зажег тыкву с маслом во славу богов, братья обнимались и клялись жить в согласии.
Византийцы поняли, что их планы лопнули, что веревка, которой они хотели связать варваров, разрублена, и сделали попытку улизнуть из крепости.
Однако славины и анты окружили их плотным кольцом. Византийцы ссылались на неприкосновенность послов, угрожали Управдой и новым Хильбудием, сулили привести могучие легионы, которые сумеют отомстить за оскорбление. Но бурно радовавшиеся славины и анты не обращали на их угрозы внимания. Ответом был всеобщий хохот. Люди подбирали с земли комья навоза и швыряли их в лицо византийцам, издевались над Управдой и плевали на его воинов. В воздухе замелькали камни. Ромеи пришли в ярость. Обнажив мечи, они бросились на толпу, надеясь оружием проложить себе путь к выходу. Обливаясь кровью, повалились на землю первые жертвы; у антов не было шлемов, и они не несли доспехов, поэтому они побаивались тяжелых мечей византийской конницы. На помощь поспешил Ярожир. Он заложил ворота и вместе со своими воинами вступил в бой, сзади нападали с топорами анты. Если бы не вмешался Исток, византийцев перебили бы всех до единого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121