- Поймаю! - мрачно буркнул Александр. Надоели до тошноты однообразные
дурацкие вопросы.
- Ты их не лови, Саня, ты их стреляй. И тебе хлопот меньше, и людям
полезнее. А то ты их посадишь - глянь, кто-нибудь представится, опять
амнистия. И опять ты весь в мыле, днем и ночью. Головой работаешь, за
ноги-руки их хватаешь, в узилище тащишь... Перпетуум-мобиле, Санек.
- Сколько уже принял? - не в склад, не в лад поинтересовался
Александр.
- Я же сказал - сто пятьдесят.
- А веселый на четыреста.
- Я не веселый, я умный. В корень зрю.
- И что в корне разглядел?
- Суть. Суть в том, что многие и очень многие не должны жить на этой
грешной и без них, на этой терпеливой земле.
- А ты?
- Что - "а ты"? - После ста пятидесяти Виллен туго соображал.
- Ты должен жить на этой грешной земле?
- Разумеется, - со смешком ответил Виллен.
Александр торопливо допил пиво, глянул на часы, всем своим видом
демонстрируя необходимость отчалить.
- Ну, мне пора. - Он пожал Виллену руку и зашагал к метро.
- Так ты пристрели убийц, доставь мне такую радость! - крикнул ему
вслед Виллен.
День выдался - что по нынешним временам редкость - почти без
происшествий, и Смирнов, не отрываясь, добил наконец злополучное дело.
Закрыв последнюю страницу, он ударил кулаком в стену: созывал на совещание
сотрудников вверенного ему подразделения. Подразделение в составе Сергея
Ларионова и Романа Казаряна явилось незамедлительно.
- Ознакомился, - с гордостью сообщил им Смирнов. - Теперь вместе
помозгуем.
- Мозговать рано. Данных маловато, - возразил Казарян. - Мы для
начала покопали сверху. Сережа - по основным вариантам, я - по малолеткам
и свидетелям. С кого хочешь начать?
- Давай-ка, Сережа, - решил Смирнов.
- Я прошел по семерым. Пятеро законников: Георгий Черняев, он же
Жорка Столб, Роман Петровский, он же Ромка Цыган, Алексей Пятко, он же
Куркуль...
- Да знаем мы их всех! - не выдержал Роман. Не ценил он дотошность и
систему, любил налет на обстоятельства и озарение.
- Не перебивай, - спокойно, как он привык это делать, осадил его
Ларионов. - Продолжаю. Леонид Жданов, он же Ленька Жбан, и Самсонов, он же
Колхозник. Я специально их перечислил по порядку иерархической лестницы. В
этой банде никто из них за время пребывания в уголовном мире по мокрому
делу не проходил. Правда, Цыган привлекался к ответственности за драку с
телесными повреждениями. Все они москвичи, за исключением Столба,
проживающего в Костине Московской области.
- Потомок, следовательно, колонистов знаменитой болшевской колонии, -
не выдержав, прокомментировал Казарян.
- Именно, - подтвердил Ларионов. - Все они освобождены по амнистии с
условием минус шестнадцать, а для Москвы минус сто. Естественно, что в
Москве, если они действительно находятся в Москве...
- В Москве, в Москве! Я Цыгана собственными глазами видел! - вставил
Казарян.
- ...В Москве они вынуждены находиться на нелегальном положении, по
хазам, - невозмутимо продолжал Ларионов. - Теперь - о каждом. Номинальный
главарь...
- Почему номинальный? - спросил Смирнов.
- Свои соображения по этому поводу я уже излагал. Номинальный главарь
- Георгий Черняев. Очень силен физически, в юности занимался классической
борьбой не без успеха. Сообразителен, опытен, довольно ловок. Начинал он
как краснушник на Ярославской железной дороге, за что судим в 1948 году.
Выйдя на свободу в пятидесятом, сменил профессию, стал гастролировать.
Трижды привлекался за кражи в гостиницах в разных городах, и трижды
отпущен за недоказанностью. В связи с этим стал почти легендой уголовного
мира. Грабеж склада - первый в его воровской биографии.
- Он убить мог? - взял быка за рога Смирнов.
- По-моему, пойти на убийство может только в самом крайнем случае,
спасая свою шкуру. Следующий - Роман Петровский. Хорош собой, пользуется
успехом у женщин, нахватан до того, что на первый взгляд может сойти за
интеллигента. Импульсивен, легко возбудим, авантюрист по натуре. Профессия
- маршрутник, работал в основном в поездах с курортными дамочками. На
убийство может пойти лишь в состоянии крайнего возбуждения. У нас не тот
случай.
Алексей Пятко. Тихарь, специалист по незапертым квартирам. Труслив,
жаден, до предела осторожен. Довольствуется малым, но за добытое держится
зубами. За что и получил кличку Куркуль. Убьет, если у него станут
отбирать его кровное. И только в этом случае, больше ни в каком.
Леонид Жданов, убитый. Щипач, и этим все сказано.
И, наконец, Николай Самсонов. Туп, злобен, неудачлив. Шуровал на
вокзалах. Не столько воровал, сколько отнимал у слабых. Такого можно
заставить совершить всякое.
- Серега, ты молодец! - заорал Казарян. - Твоя занудливая система -
великая вещь! Разложил все по полочкам и сразу же этим сто вопросов
поставил. Кто их свел? Кто их навел? Почему они работали не по профессии?
- Где они жили до совершения преступления? - спросил Смирнов.
- Георгий Черняев - в Костине. Лесная, дом шесть. Роман Петровский в
Шебашевском переулке, дом пятнадцать. Леонид Жданов - улица Расоковой, дом
семь, квартира двадцать три. Алексей Пятко - Бутырский вал, дом четыре
"а", квартира три, Николай Самсонов - Третья Тверская-Ямская, дом тридцать
шесть, квартира два "а".
- За исключением Черняева, все, в принципе, из одного района, -
сказал Смирнов. - Вероятнее всего, были знакомы до этого дела. Но Казарян
прав - слишком, слишком разные, и все, как один, вряд ли пойдут на
убийство.
- Еще несколько слов, - Ларионов собрал бумажки и сложил их в папку.
- Склад этот - в Ростокине, в районе, никому не известном из этой
компании. Следовательно, наводка, и серьезная наводка. Для такой наводки
наши бакланы - разметчик меховой фабрики Серафим Васин и шофер Арнольд
Шульгин - люди неподходящие. Шофер не из этой конторы, он работал на
пивзаводе, а Васина, я думаю, уговорили, хотя с ним сложнее -
территориально близок к основному составу группы.
- "Основной состав"! Прямо-таки футбольная команда, -
прокомментировал Казарян. - Тогда под моей опекой - запасные. Все четыре
моих огольца, получившие срок, - порождение уголовной романтики. Песни
блатные, героические рассказы про невероятные успехи, мифы о воровском
братстве, первые знакомства с деловыми, поручения по мелочевке. На самом
деле играли роль отвлечения, и не более того.
После освобождения двоих - Фурсова и Гагина, родители тотчас, от
греха подальше, отправили по деревням, к дедкам и бабкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58