Ни на шаг от нег не отходит и ничего вокруг не видит, ровно ума лишился. Думаю, и сыновей — то своих еще толком не разглядел.
Самюэл дождался, когда Лиза вновь оказалась рядом.
— Если она лентяйка, а он ума лишился, кто ж тогда их деток нянчить будет? — спросил он. — Близнецы, к тому же мальчики, — тут глаз да глаз нужен.
Чуть было не пролетев мимо, Лиза резко остановилась, взяла стул, подсела к Самюэлу и сложила руки на коленях.
— Если ты мне сейчас не поверишь, помни одно: лгать не в моих правилах, — заявила она.
— Да ты, родная, при всем желании солгать не сможешь, — сказал он, и Лиза, расценив это как комплимент, улыбнулась.
— Хорошо, что ты понимаешь, а то такое сейчас тебе скажу, что ты мог бы во мне и усомниться.
— Ну, говори же.
— Самюэл, ты знаешь их китайца… ну, этот… глаза, как щелки, коса, и лопочет не пойми чего… знаешь?
— Ли? Знаю, конечно.
— Вот спросили бы тебя, ты бы сразу сказал, что он язычник, верно?
— Не знаю.
— Перестань. Самюэл. Сказал бы обязательно. И любой бы так сказал. Но ведь он-то вовсе даже не язычник. — Она выпрямилась на стуле.
— А кто?
Ее твердый как железо, палец ткнулся ему в плечо.
— Пресвитерианин, — сказала она. — И очень смышленый… если, конечно, разобраться в его тарабарщине. Ну, что ты на это скажешь?
— Не может быть! — Самюэл давился от смеха, и голос у него дрожал. Чепуха!
— А я говорю: не чепуха! Кто, думаешь, ухаживает за близняшками? Язычника я бы к детям на милю не подпустила… но пресвитерианин… я ему все объяснила, и он все понял.
— Тогда неудивительно, что малыши прибавляют в весе, — заметил Самюэл.
— За такую милость должно восславить Господа, помолиться Господу должно.
— Что ж, не преминем, — сказал Самюэл. — И восславим, и помолимся.
5
Еще неделю Кэти отдыхала и набиралась сил. В субботу 13 октября она не выходила из спальни все утро. Адам подергал дверь и убедился, что она заперта.
— Мне не до тебя, — раздался голос Кэти, и Адам отошел от двери.
Приводит в порядок комод, решил он: ему было слышно, как она выдвигает и задвигает ящики.
Было уже далеко за полдень, когда Ли подошел к Адаму, сидевшему на приступке крыльца.
— Мисси говоли, мой поеззай Кинг-Сити, покупай для детей соска, — неуверенно сказал он. — Раз говорит, значит, поезжай. Она твоя хозяйка, — Мисси говоли, моя не возвлассяйся до понедельник. Ока говоли…
— У него давно не было выходного, — спокойно сказала Кэти, выглянув на крыльцо. — Ему полезно отдохнуть.
— Разумеется, — кивнул Адам. — Я об этом не подумал. Счастливо погулять, Ли. Если мне что понадобится, позову кого-нибудь из плотников.
— Лабоцие домой уходи, завтла восклесенье.
— Тогда позову Индейца. Лопес всегда поможет.
Ли почувствовал на себе взгляд Кэти.
— Лопес — пьяная. Бутылка виски пил.
Адам потерял терпение.
— Уж как-нибудь не пропаду, Ли. Хватит препираться.
Ли посмотрел на стоявшую в дверях Кэти. И опустил глаза.
— Мозет быть, моя велнется сегодня, только поздно. Из-под приспущенных век он глянул на Кати: две темные черточки прорезали ее переносицу и тотчас исчезли, но, возможно, ему показалось. Он отвернулся. — До свиданя.
Кэти ушла назад к себе в комнату; близился вечер. В полвосьмого Адам к ней постучался:
— Я приготовил тебе ужин, дорогая. Совсем легкий.
Дверь тут же открылась, будто Кэти давно его ждала. Она стояла на пороге, одетая в элегантный дорожный костюм: серая юбка и жакет, обшитый черной тесьмой, с черными бархатными отворотами и большими блестящими черными пуговицами. На голове у нее была широкая соломенная шляпа с крохотной тульей, приколотая к прическе длинными булавками с блестящей черной бусинкой на конце. Адам изумленно разинул рот.
— Я ухожу отсюда, — сказала она, не дав ему произнести ни слова.
— Кэти, что это значит?
— Я тебя предупреждала.
— О чем? Ты ничего не говорила.
— Говорила, но ты не слушал. Теперь уже все равно.
— Я не верю.
Голос у нее был деревянный, бесстрастный:
— Мне плевать, веришь ты или не веришь. Я ухожу.
— А дети?
— Брось их в свой колодец.
— Кэти, ты с ума сошла! — в ужасе закричал он. Оставить меня?! Уйти от меня?! Нет, ты так не можешь.
— С тобой я могу сделать все, что захочу. Как, впрочем, и любая другая женшина. Потому что ты дурак.
Это последнее слово, расколов туман, прорвалось в сознание Адама. Не проронив ни звука, он схватил ее за плечи и с силой толкнул. Шатаясь, она отлетела в глубь комнаты, а он тем временем вынул из замка вставленный изнутри ключ, захлопнул дверь и запер ее снаружи.
Тяжело дыша, он стоял, повернувшись ухом к двери, и по телу его разливалась ядом муторная слабость, наступающая после истерики. Ему было слышно, как Кэти тихо ходит по комнате. Потом скрипнул выдвигаемый ящик она остается, мгновенно родилось у него в голове. Затем последовал какой-то непонятный слабый щелчок. Почти касаясь ухом двери, Адам замер.
Голос ее раздался так близко, что он отдернул голову. Теперь этот голос звучал по-другому: он был сочным, живым.
— Дорогой, — мягко сказала она. — Я не думала, что ты примешь так близко к сердцу. Прости меня, Адам.
Из груди у него вырвался хриплый вздох. Дрожащей рукой он стал поворачивать ключ, и, когда ему это удалось, ключ вывалился из замка на пол. Адам распахнул дверь. Кэти стояла в трех футах от него. В руке она держала его «кольт» сорок четвертого калибра, черный зев револьвера был нацелен ему в грудь. Адам шагнул вперед и увидел, что курок взведен.
Кэти выстрелила. Пуля ударила его в плечо, сплющилась и, пройдя насквозь, вырвала кусок лопатки. Вспышка и грохот выстрела ошеломили его; пошатнувшись, он упал на спину. Медленно и осторожно, словно перед ней лежал раненый зверь, Кэти подошла к нему вплотную. Он поднял на нее глаза и увидел в ее взгляде лишь холодное любопытство. Она бросила револьвер рядом с ним и вышла из комнаты.
Он слышал, как она спустилась с крыльца, слышал, как зашуршали жесткие и сухие дубовые листья, когда она шла по тропинке, а потом шаги ее растаяли. И в тишине еще яснее проступило монотонное поскуливание — это, требуя ужина, плакали близнецы. Он забыл их покормить.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
1
На должность помощника шерифа Гораций Куин был назначен недавно, чтобы приглядывать за порядком в окрестностях Кинг-Сити. Он жаловался, что новая работа не оставляет ему времени заниматься собственным хозяйством. Жена его жаловалась еще больше, но если говорить правду, за время пребывания Горация на этом посту никаких значительных преступлений пока не произошло. Гораций рассчитывал стать в округе известным человеком и затем баллотироваться в шерифы. Шериф — начальство важное. Суетится он меньше, чем окружной прокурор, а положение у него почти такое же прочное и солидное, как у старшего судьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Самюэл дождался, когда Лиза вновь оказалась рядом.
— Если она лентяйка, а он ума лишился, кто ж тогда их деток нянчить будет? — спросил он. — Близнецы, к тому же мальчики, — тут глаз да глаз нужен.
Чуть было не пролетев мимо, Лиза резко остановилась, взяла стул, подсела к Самюэлу и сложила руки на коленях.
— Если ты мне сейчас не поверишь, помни одно: лгать не в моих правилах, — заявила она.
— Да ты, родная, при всем желании солгать не сможешь, — сказал он, и Лиза, расценив это как комплимент, улыбнулась.
— Хорошо, что ты понимаешь, а то такое сейчас тебе скажу, что ты мог бы во мне и усомниться.
— Ну, говори же.
— Самюэл, ты знаешь их китайца… ну, этот… глаза, как щелки, коса, и лопочет не пойми чего… знаешь?
— Ли? Знаю, конечно.
— Вот спросили бы тебя, ты бы сразу сказал, что он язычник, верно?
— Не знаю.
— Перестань. Самюэл. Сказал бы обязательно. И любой бы так сказал. Но ведь он-то вовсе даже не язычник. — Она выпрямилась на стуле.
— А кто?
Ее твердый как железо, палец ткнулся ему в плечо.
— Пресвитерианин, — сказала она. — И очень смышленый… если, конечно, разобраться в его тарабарщине. Ну, что ты на это скажешь?
— Не может быть! — Самюэл давился от смеха, и голос у него дрожал. Чепуха!
— А я говорю: не чепуха! Кто, думаешь, ухаживает за близняшками? Язычника я бы к детям на милю не подпустила… но пресвитерианин… я ему все объяснила, и он все понял.
— Тогда неудивительно, что малыши прибавляют в весе, — заметил Самюэл.
— За такую милость должно восславить Господа, помолиться Господу должно.
— Что ж, не преминем, — сказал Самюэл. — И восславим, и помолимся.
5
Еще неделю Кэти отдыхала и набиралась сил. В субботу 13 октября она не выходила из спальни все утро. Адам подергал дверь и убедился, что она заперта.
— Мне не до тебя, — раздался голос Кэти, и Адам отошел от двери.
Приводит в порядок комод, решил он: ему было слышно, как она выдвигает и задвигает ящики.
Было уже далеко за полдень, когда Ли подошел к Адаму, сидевшему на приступке крыльца.
— Мисси говоли, мой поеззай Кинг-Сити, покупай для детей соска, — неуверенно сказал он. — Раз говорит, значит, поезжай. Она твоя хозяйка, — Мисси говоли, моя не возвлассяйся до понедельник. Ока говоли…
— У него давно не было выходного, — спокойно сказала Кэти, выглянув на крыльцо. — Ему полезно отдохнуть.
— Разумеется, — кивнул Адам. — Я об этом не подумал. Счастливо погулять, Ли. Если мне что понадобится, позову кого-нибудь из плотников.
— Лабоцие домой уходи, завтла восклесенье.
— Тогда позову Индейца. Лопес всегда поможет.
Ли почувствовал на себе взгляд Кэти.
— Лопес — пьяная. Бутылка виски пил.
Адам потерял терпение.
— Уж как-нибудь не пропаду, Ли. Хватит препираться.
Ли посмотрел на стоявшую в дверях Кэти. И опустил глаза.
— Мозет быть, моя велнется сегодня, только поздно. Из-под приспущенных век он глянул на Кати: две темные черточки прорезали ее переносицу и тотчас исчезли, но, возможно, ему показалось. Он отвернулся. — До свиданя.
Кэти ушла назад к себе в комнату; близился вечер. В полвосьмого Адам к ней постучался:
— Я приготовил тебе ужин, дорогая. Совсем легкий.
Дверь тут же открылась, будто Кэти давно его ждала. Она стояла на пороге, одетая в элегантный дорожный костюм: серая юбка и жакет, обшитый черной тесьмой, с черными бархатными отворотами и большими блестящими черными пуговицами. На голове у нее была широкая соломенная шляпа с крохотной тульей, приколотая к прическе длинными булавками с блестящей черной бусинкой на конце. Адам изумленно разинул рот.
— Я ухожу отсюда, — сказала она, не дав ему произнести ни слова.
— Кэти, что это значит?
— Я тебя предупреждала.
— О чем? Ты ничего не говорила.
— Говорила, но ты не слушал. Теперь уже все равно.
— Я не верю.
Голос у нее был деревянный, бесстрастный:
— Мне плевать, веришь ты или не веришь. Я ухожу.
— А дети?
— Брось их в свой колодец.
— Кэти, ты с ума сошла! — в ужасе закричал он. Оставить меня?! Уйти от меня?! Нет, ты так не можешь.
— С тобой я могу сделать все, что захочу. Как, впрочем, и любая другая женшина. Потому что ты дурак.
Это последнее слово, расколов туман, прорвалось в сознание Адама. Не проронив ни звука, он схватил ее за плечи и с силой толкнул. Шатаясь, она отлетела в глубь комнаты, а он тем временем вынул из замка вставленный изнутри ключ, захлопнул дверь и запер ее снаружи.
Тяжело дыша, он стоял, повернувшись ухом к двери, и по телу его разливалась ядом муторная слабость, наступающая после истерики. Ему было слышно, как Кэти тихо ходит по комнате. Потом скрипнул выдвигаемый ящик она остается, мгновенно родилось у него в голове. Затем последовал какой-то непонятный слабый щелчок. Почти касаясь ухом двери, Адам замер.
Голос ее раздался так близко, что он отдернул голову. Теперь этот голос звучал по-другому: он был сочным, живым.
— Дорогой, — мягко сказала она. — Я не думала, что ты примешь так близко к сердцу. Прости меня, Адам.
Из груди у него вырвался хриплый вздох. Дрожащей рукой он стал поворачивать ключ, и, когда ему это удалось, ключ вывалился из замка на пол. Адам распахнул дверь. Кэти стояла в трех футах от него. В руке она держала его «кольт» сорок четвертого калибра, черный зев револьвера был нацелен ему в грудь. Адам шагнул вперед и увидел, что курок взведен.
Кэти выстрелила. Пуля ударила его в плечо, сплющилась и, пройдя насквозь, вырвала кусок лопатки. Вспышка и грохот выстрела ошеломили его; пошатнувшись, он упал на спину. Медленно и осторожно, словно перед ней лежал раненый зверь, Кэти подошла к нему вплотную. Он поднял на нее глаза и увидел в ее взгляде лишь холодное любопытство. Она бросила револьвер рядом с ним и вышла из комнаты.
Он слышал, как она спустилась с крыльца, слышал, как зашуршали жесткие и сухие дубовые листья, когда она шла по тропинке, а потом шаги ее растаяли. И в тишине еще яснее проступило монотонное поскуливание — это, требуя ужина, плакали близнецы. Он забыл их покормить.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
1
На должность помощника шерифа Гораций Куин был назначен недавно, чтобы приглядывать за порядком в окрестностях Кинг-Сити. Он жаловался, что новая работа не оставляет ему времени заниматься собственным хозяйством. Жена его жаловалась еще больше, но если говорить правду, за время пребывания Горация на этом посту никаких значительных преступлений пока не произошло. Гораций рассчитывал стать в округе известным человеком и затем баллотироваться в шерифы. Шериф — начальство важное. Суетится он меньше, чем окружной прокурор, а положение у него почти такое же прочное и солидное, как у старшего судьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189