И впервые за много дней на душе у него полегчало.
4
Карл основательно напугал ее. Он учуял в ней что-то знакомое, но точно так же и она признала в нем родственную душу. Впервые она столкнулась с человеком, который действовал ее же методами. Ход его мыслей был ей ясен, но это нисколько не успокаивало. Она понимала, что с ним ее уловки не пройдут, а ей сейчас были необходимы покой и надежная поддержка. Она осталась без денег. И должна была найти какое-то прибежище, причем, судя по всему, надолго. Она устала, она была больна, но продолжала перебирать в уме вариант за вариантом.
Адам вернулся из города со склянкой микстуры. Он налил ей столовую ложку.
— На вкус гадость, — предупредил он, — но лекарство отменное.
Она проглотила микстуру без возражений и лишь слегка поморщилась.
— Ты ко мне очень внимателен, — сказала она. — Не понимаю даже, почему? Со мной тебе одни хлопоты.
— Напротив. С тобой в доме будто светлей стало. Тебе вон как тяжело, а ты не жалуешься, не хнычешь.
— Ты такой хороший, такой добрый.
— Хотелось бы верить.
— А тебе очень нужно сейчас идти? Не можешь остаться со мной и поговорить?
— Могу, конечно. Никаких особо важных дел у меня нет.
— Придвинь стул поближе и садись. Когда он сел, она протянула к нему правую руку, и он спрятал ее пальцы в своих ладонях.
— Ты такой хороший и добрый, — повторила она. Адам, ты ведь всегда держишь слово, правда?
— Стараюсь. Почему ты спросила?
— Я совсем одна, и мне страшно, — она всхлипнула. Я боюсь.
— Могу я тебе чем-то помочь?
— Нет, мне уже, наверно, никто не поможет.
— Расскажи, а там посмотрим.
— В том-то и беда. Я даже рассказать об этом не могу.
— Но почему? Если это секрет, я никому не скажу.
— Это секрет, но не мой. Неужели ты не понимаешь?
— Нет.
Она крепко сжала его руку.
— Адам, я память не теряла, я все помню.
— Зачем же ты сказала, что…
— Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Адам, ты любил своего отца?
— Пожалуй, больше почитал, чем любил.
— Если бы человек, которого ты почитаешь, попал в беду, разве ты не пошел бы на что угодно, только бы сласти его от гибели?
— Да, конечно. Как же иначе!
— Вот и я такая же.
— Но как случилось, что на тебя напали?
— Одно связано с другим. Поэтому я и не могу рассказать.
— Тебя избил твой отец?
— Нет, что ты. Но все это связано между собой.
— Другими словами, если ты скажешь, кто на тебя напал, твоему отцу не поздоровится?
Она вздохнула. Дальше пусть домысливает сам.
— Адам, ты сможешь верить мне и ни о чем не спрашивать?
— Конечно.
— Ужасно, что я тебя об этом прошу.
— Ничего ужасного — ведь ты хочешь спасти своего отца.
— Пойми, открыть этот секрет я не вправе. Иначе я бы тебе уже давно рассказала.
— Да, конечно, понимаю. Я бы поступил точно так же.
— Ах, Адам, ты все понимаешь. — Глаза ее наполнились слезами.
Он нагнулся к ней, и она поцеловала его в щеку.
— Не волнуйся, — сказал он. — Я уберегу тебя от беды.
Она откинулась на подушку.
— Нет, вряд ли ты сможешь.
— На что ты намекаешь?
— Видишь ли, твой брат меня невзлюбил. Он хочет, чтобы я скорее ушла из вашего дома.
— Это он сам тебе сказал?
— Нет, нет. Просто я чувствую. Он не такой, как ты, он не понимает.
— Он человек неплохой.
— Я знаю, но ему недостает твоей доброты. И когда мне придется уйти… шериф обязательно станет меня расспрашивать, а я буду одна-одинешенька.
Адам неподвижно смотрел перед собой.
— Брат не заставит тебя уйти. Половина этой фермы моя. И свои деньги у меня тоже есть.
— Если он захочет, чтобы я ушла, я уйду. Я не могу портить тебе жизнь.
Адам встал и вышел из комнаты. Пройдя в кухню, он открыл дверь во двор и окунулся в день. Вдали, в конце поля, брат снимал с тележки булыжники и укладывал их на каменную стену. Адам посмотрел на небо. С востока, колыхаясь, ползло одеяло серебристых облаков. Он глубоко вздохнул, и в груди защекотало от будоражащего предчувствия, У него вдруг словно вынули из ушей вату: он ясно слышал, как кудахчут куры и гудит над землей восточный ветер. Слышал доносившееся с дороги шлепанье копыт, слышал, как вдали стучит молотком сосед, настилая дранку на крышу сарая. Сливаясь, эти звуки преображались в музыку. И видел он сейчас тоже необыкновенно ясно. Заборы, стены, сараи грузно проступали сквозь желтизну послеполуденного воздуха, но и они преобразились. Все вокруг стало другим. Стайка воробьев ссыпалась в пыль, эакопошилась там в поисках крошек, а потом взлетела вверх, будто серый змеящийся шарф. Адам снова перевел взгляд на брата. Он потерял ощущение времени и не знал, сколько уже так стоит.
Время, оказывается, не сдвинулось с места. Карл еще возился все с тем же большим камнем. А сам Адам еще даже не успел выдохнуть тот глубокий вдох, который он задержал в груди, когда время остановилось.
Внезапно он понял, что радость и грусть — части единого целого. Храбрость и страх — тоже неразрывны. Он поймал себя на том, что мурлычет какую-то незамысловатую мелодию. Повернувшись, прошел через кухню, остановился на пороге спальни и поглядел на Кэти. Она слабо улыбнулась. «Да ведь она ребенок, — подумал он. Беззащитное дитя!» — И его переполнила любовь.
— Пойдешь за меня замуж?
Лицо ее напряженно застыло, пальцы судорожно сжались.
— Я не прошу ответа сию минуту, — сказал он. — Просто хочу, чтобы ты подумала. Но если согласишься, я сумею тебя защитить. И никто тебя больше не обидит.
Кэти мгновенно пришла в себя.
— Подойди ко мне, Адам. Сядь, пожалуйста. И дай руку. Вот так, хорошо. — Она взяла его руку и прижала к своей щеке. — Милый ты мой, — сказала она прерывающимся голосом. — Радость моя. Ах, ты веришь мне! Обещай, что выполнишь одну мою просьбу. Обещай, что ничего не скажешь брату.
— О чем? О том, что я сделал тебе предложение? Но что тут скрывать?
— Не в том дело. Я должна подумать, хотя бы до утра. А может, и несколько дней. Ты позволишь мне не спешить с ответом? — Она поднесла руку ко лбу. — Понимаешь, мне трудно сосредоточиться. А я хочу, чтобы была полная ясность.
— Но как тебе кажется… ты могла бы за меня пойти?
— Адам, милый, не торопи меня. Дай мне в себе разобраться. Умоляю тебя, дорогой.
Он с усилием улыбнулся.
— Только не очень тяни. А то, знаешь, как с кошками бывает: заберутся на дерево, на самый верх, а вниз уже не слезть — со мной сейчас примерно то же самое.
— Просто дай мне подумать. И… ты очень хороший, Адам.
Он вышел из дома и зашагал в конец поля, туда, где брат ворочал камни.
Когда он ушел, Кэти встала с кровати и, пошатываясь, добрела до комода. Нагнувшись к зеркалу, она вгляделась в свое отражение. Лоб у нее был все еще забинтован. Она чуть приподняла повязку и увидела край воспаленного багрового рубца. Она уже знала, что выйдет замуж за Адама; она решила это еще до того, как он сделал ей предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
4
Карл основательно напугал ее. Он учуял в ней что-то знакомое, но точно так же и она признала в нем родственную душу. Впервые она столкнулась с человеком, который действовал ее же методами. Ход его мыслей был ей ясен, но это нисколько не успокаивало. Она понимала, что с ним ее уловки не пройдут, а ей сейчас были необходимы покой и надежная поддержка. Она осталась без денег. И должна была найти какое-то прибежище, причем, судя по всему, надолго. Она устала, она была больна, но продолжала перебирать в уме вариант за вариантом.
Адам вернулся из города со склянкой микстуры. Он налил ей столовую ложку.
— На вкус гадость, — предупредил он, — но лекарство отменное.
Она проглотила микстуру без возражений и лишь слегка поморщилась.
— Ты ко мне очень внимателен, — сказала она. — Не понимаю даже, почему? Со мной тебе одни хлопоты.
— Напротив. С тобой в доме будто светлей стало. Тебе вон как тяжело, а ты не жалуешься, не хнычешь.
— Ты такой хороший, такой добрый.
— Хотелось бы верить.
— А тебе очень нужно сейчас идти? Не можешь остаться со мной и поговорить?
— Могу, конечно. Никаких особо важных дел у меня нет.
— Придвинь стул поближе и садись. Когда он сел, она протянула к нему правую руку, и он спрятал ее пальцы в своих ладонях.
— Ты такой хороший и добрый, — повторила она. Адам, ты ведь всегда держишь слово, правда?
— Стараюсь. Почему ты спросила?
— Я совсем одна, и мне страшно, — она всхлипнула. Я боюсь.
— Могу я тебе чем-то помочь?
— Нет, мне уже, наверно, никто не поможет.
— Расскажи, а там посмотрим.
— В том-то и беда. Я даже рассказать об этом не могу.
— Но почему? Если это секрет, я никому не скажу.
— Это секрет, но не мой. Неужели ты не понимаешь?
— Нет.
Она крепко сжала его руку.
— Адам, я память не теряла, я все помню.
— Зачем же ты сказала, что…
— Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Адам, ты любил своего отца?
— Пожалуй, больше почитал, чем любил.
— Если бы человек, которого ты почитаешь, попал в беду, разве ты не пошел бы на что угодно, только бы сласти его от гибели?
— Да, конечно. Как же иначе!
— Вот и я такая же.
— Но как случилось, что на тебя напали?
— Одно связано с другим. Поэтому я и не могу рассказать.
— Тебя избил твой отец?
— Нет, что ты. Но все это связано между собой.
— Другими словами, если ты скажешь, кто на тебя напал, твоему отцу не поздоровится?
Она вздохнула. Дальше пусть домысливает сам.
— Адам, ты сможешь верить мне и ни о чем не спрашивать?
— Конечно.
— Ужасно, что я тебя об этом прошу.
— Ничего ужасного — ведь ты хочешь спасти своего отца.
— Пойми, открыть этот секрет я не вправе. Иначе я бы тебе уже давно рассказала.
— Да, конечно, понимаю. Я бы поступил точно так же.
— Ах, Адам, ты все понимаешь. — Глаза ее наполнились слезами.
Он нагнулся к ней, и она поцеловала его в щеку.
— Не волнуйся, — сказал он. — Я уберегу тебя от беды.
Она откинулась на подушку.
— Нет, вряд ли ты сможешь.
— На что ты намекаешь?
— Видишь ли, твой брат меня невзлюбил. Он хочет, чтобы я скорее ушла из вашего дома.
— Это он сам тебе сказал?
— Нет, нет. Просто я чувствую. Он не такой, как ты, он не понимает.
— Он человек неплохой.
— Я знаю, но ему недостает твоей доброты. И когда мне придется уйти… шериф обязательно станет меня расспрашивать, а я буду одна-одинешенька.
Адам неподвижно смотрел перед собой.
— Брат не заставит тебя уйти. Половина этой фермы моя. И свои деньги у меня тоже есть.
— Если он захочет, чтобы я ушла, я уйду. Я не могу портить тебе жизнь.
Адам встал и вышел из комнаты. Пройдя в кухню, он открыл дверь во двор и окунулся в день. Вдали, в конце поля, брат снимал с тележки булыжники и укладывал их на каменную стену. Адам посмотрел на небо. С востока, колыхаясь, ползло одеяло серебристых облаков. Он глубоко вздохнул, и в груди защекотало от будоражащего предчувствия, У него вдруг словно вынули из ушей вату: он ясно слышал, как кудахчут куры и гудит над землей восточный ветер. Слышал доносившееся с дороги шлепанье копыт, слышал, как вдали стучит молотком сосед, настилая дранку на крышу сарая. Сливаясь, эти звуки преображались в музыку. И видел он сейчас тоже необыкновенно ясно. Заборы, стены, сараи грузно проступали сквозь желтизну послеполуденного воздуха, но и они преобразились. Все вокруг стало другим. Стайка воробьев ссыпалась в пыль, эакопошилась там в поисках крошек, а потом взлетела вверх, будто серый змеящийся шарф. Адам снова перевел взгляд на брата. Он потерял ощущение времени и не знал, сколько уже так стоит.
Время, оказывается, не сдвинулось с места. Карл еще возился все с тем же большим камнем. А сам Адам еще даже не успел выдохнуть тот глубокий вдох, который он задержал в груди, когда время остановилось.
Внезапно он понял, что радость и грусть — части единого целого. Храбрость и страх — тоже неразрывны. Он поймал себя на том, что мурлычет какую-то незамысловатую мелодию. Повернувшись, прошел через кухню, остановился на пороге спальни и поглядел на Кэти. Она слабо улыбнулась. «Да ведь она ребенок, — подумал он. Беззащитное дитя!» — И его переполнила любовь.
— Пойдешь за меня замуж?
Лицо ее напряженно застыло, пальцы судорожно сжались.
— Я не прошу ответа сию минуту, — сказал он. — Просто хочу, чтобы ты подумала. Но если согласишься, я сумею тебя защитить. И никто тебя больше не обидит.
Кэти мгновенно пришла в себя.
— Подойди ко мне, Адам. Сядь, пожалуйста. И дай руку. Вот так, хорошо. — Она взяла его руку и прижала к своей щеке. — Милый ты мой, — сказала она прерывающимся голосом. — Радость моя. Ах, ты веришь мне! Обещай, что выполнишь одну мою просьбу. Обещай, что ничего не скажешь брату.
— О чем? О том, что я сделал тебе предложение? Но что тут скрывать?
— Не в том дело. Я должна подумать, хотя бы до утра. А может, и несколько дней. Ты позволишь мне не спешить с ответом? — Она поднесла руку ко лбу. — Понимаешь, мне трудно сосредоточиться. А я хочу, чтобы была полная ясность.
— Но как тебе кажется… ты могла бы за меня пойти?
— Адам, милый, не торопи меня. Дай мне в себе разобраться. Умоляю тебя, дорогой.
Он с усилием улыбнулся.
— Только не очень тяни. А то, знаешь, как с кошками бывает: заберутся на дерево, на самый верх, а вниз уже не слезть — со мной сейчас примерно то же самое.
— Просто дай мне подумать. И… ты очень хороший, Адам.
Он вышел из дома и зашагал в конец поля, туда, где брат ворочал камни.
Когда он ушел, Кэти встала с кровати и, пошатываясь, добрела до комода. Нагнувшись к зеркалу, она вгляделась в свое отражение. Лоб у нее был все еще забинтован. Она чуть приподняла повязку и увидела край воспаленного багрового рубца. Она уже знала, что выйдет замуж за Адама; она решила это еще до того, как он сделал ей предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189