Мы не добьемся
ничего, потеряв слишком многих.- Стратег вздохнул.- И
засады-то не устроить. Местность ровная, как стол.
Дотим и Филипп уткнулись в сосудину с пивом. Потом, словно
сговорившись, повернулись к историку:
- Иероним,- позвал Дотим.- Твое искусство - память.
Неужели ты не можешь ничего вспомнить?
Историк, словно не слыша их, жевал губами. Наконец он вздохнул и
произнес:
- Хитростей я помню много, но такой ситуации как
сейчас - нет. Единственное, что приходит в
голову - последовать примеру Дария при Иссе.
- То есть? - спросил Дотим.
- Он думал, что Александр избегает встречи с ним и, дабы
вынудить нас к сражению, зашел с тыла, перерезав дорогу, по
которой мы пришли в Сирию.
Филипп отмахнулся:
- Пока мы обходим Антигона, он либо нападет на нас, либо
займет Габиену. Чем тогда станем кормить солдат?
- Значит нужно поступить так, как поступали в
древности,- многозначительно сказал Иероним: - Нужно послать
вызов. Коли Антигон заботится о своем имени, он его примет.
- Я уже думал об этом,- задумчиво произнес Эвмен.- Я
тоже забочусь о своем имени. Но в ситуации Фригийца я, наверное,
не принял бы его.
Калхас с любопытством слушал рассуждения военачальников.
Разговор шел о событии, которое должно было решить судьбу чуть
ли не всей ойкумены, но пастух поймал себя на том, что наблюдает
за советом как за игрой тонких, искусных в своем деле умов. Игра
эта доставляла удовольствие его голове и не будоражила сердце.
Словно речь шла не о жизнях многих тысяч людей - в том числе и
его жизни. В этой игре не было ничего страшного, ибо в ней не
было реальности. Когда пастух понял это, тревога неожиданно
коснулась его души. Калхас стал лихорадочно соображать, чем она
вызвана. Эвмен и его соратники были увлечены задачей
всерьез - значит, речь шла не о том, как они ее пытались
решить, а о том, что они опаздывали, если уже не опоздали.
Тревога нарастала - боги что-то подсказывали пастуху, намекали
на опасность, но он не мог понять, в чем она заключалась.
Разговор между тем становился все более веселым и легким. Пиво
уводило от серьезности - Дотим изображал перепуганного
Фригийца, а остальные хохотали над его ужимками.
"Остановитесь! - хотел сказать Калхас.- Придите в себя,
произошло что-то непоправимое! Вы уже утеряли власть над
событиями!" Но его опередило появление Тиридата.
Лицо армянина выражало удивление.
- Эвдим,- сказал он и пожал плечами.
Эвмен согнал с лица улыбку.
- Хорошо. Позови его и принеси еще одну чашу.
Индийский сатрап был испуган. Увидев, что автократор не один, он
шарахнулся назад и скрыл лицо полой гиматия.
- Что за представление ты устраиваешь? - озадаченно
спросил Эвмен.- Заходи, здесь мои друзья, кого тебе опасаться?
- Друзья? - глаза Эвдима вынырнули из-за края плаща.
- Друзья? - глаза Эвдима вынырнули из-за края плаща.
Удостоверившись в отсутствии нежелательных лиц, он с явным
облегчением скинул гиматий и подсел к стратегу.
Эвдим удивлял Калхаса, пожалуй, более, чем другие сатрапы. Всем
было известно, что он убил давнего соперника Александра,
могучего царя Пора; захватил его сокровища и слонов. Все знали,
что в долине Инда с ее десятками царей, диких племен, с
мириадами поселений править мог только отчаянно храбрый и хитрый
человек. Но этот, похожий на взъерошенную птичку сатрап,
по-видимому, взялся опровергнуть славу, которая шла о нем. Вечно
чем-то обеспокоенный, нерешительный, не очень далекий, он
терялся среди других вождей войска Эвмена, выглядя порой просто
жалко. В результате к словам индийского сатрапа не
прислушивались, а за спиной ядовито насмехались. Положение
Эвдима поддерживали только слоны - грозное оружие Пора.
Справляться со слонами на поле боя научились уже давно, но кого
не охватит невольная дрожь при виде огромной серой туши,
мчащейся на тебя!
Эвдим жадно выпил пива. В его мелко дрожащих руках,
в бледном, потном на висках лице читалась явная
неуверенность - словно он все еще не мог решить, правильно
поступил, придя сюда. Между тем Эвмен не собирался дожидаться
результатов борьбы в душе сатрапа.
- Что веселого ты нам поведаешь? - раздраженно спросил
он.
- Веселого! - Эвдим даже поперхнулся.- Если после моих
слов вам будет весело...- на мгновение он умолк,
с отчаянием глядя перед собой: - Я пришел предупредить тебя,
стратег. Страшно даже говорить. Но нужно. Сатрапы решили убить
тебя. Дождаться, когда ты победишь Антигона и покончить
с тобой. Вот такой ужас.
Филипп недоверчиво засмеялся:
- Наверное, ты слишком много пил по случаю спасения
слонов...
- Постой,- оборвал его Эвмен.- Эвдим, но ведь
этого же не может быть!
- Я говорю правду. Тебя ненавидят. Ты мешаешь им. Они не
терпят власти над собой, ты же постоянно показываешь, что над
ними нужна твердая рука. Они боятся, что после победы над
Фригийцем ты займешь его место. Поэтому они терпят тебя только
до смерти Антигона.
- Так. Весело,- мрачно усмехнулся стратег.- Перечисли,
кто входит в этот заговор.
- Все. Все сатрапы. И еще Тевтам.
- А Певкест?
- Неужели ты верил ему? - Эвдим был поражен.- Он уже в
Сузах говорил, что ненавидит тебя.
- И даже Амфимах? - тоскливо спросил Иероним.
- Даже Амфимах. Я говорю - все.
- Интересное дело,- зло и недоверчиво прищурившись,
Дотим наклонился в сторону индийского сатрапа: - Ты говоришь,
что все. Значит и ты тоже участвуешь в заговоре?
- Да,- с готовностью подтвердил Эвдим.- Я тоже. Я был
напуган решительностью, с которой все заговорили о необходимости
убрать автократора. Чтобы не подписать смертного приговора еще и
себе, пришлось поддакивать. Только это еще не заговор. Они еще
не знают, как будут тебя убивать. Просто мы договорились, что
Эвмен не переживет победы над Антигоном.
- И давно?
- Что давно?
- Давно вы это решили?
- Может быть, Певкест, или Антиген решили это давно.
Но я узнал обо всем неделю назад. Помните первый день,
который мы провели в ложном лагере? Пока ты, Эвмен, шагал по
склону, отдавая какие-то распоряжения, мы говорили о твоей
смерти.
Калхас вспомнил свой странный разговор с сатрапами.
- А зачем вы позвали меня?
- Чтобы подстраховаться. О тебе всякое рассказывают. Но
ведь боги так и не подсказали ничего?
- Да,- опустил голову пастух.
- Тогда вместе с тобой, Эвмен, ходил Антиген. Он вернулся
раньше тебя и был обрадован нашим единодушием. Но именно он
убеждал потакать сейчас стратегу во всем. И чтобы приблизить
победу, и чтобы не возбуждать подозрений.
Калхасу стало душно. Он постепенно осознавал, в каком они
находятся положении. Ужас и безволие попеременно накатывались на
него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
ничего, потеряв слишком многих.- Стратег вздохнул.- И
засады-то не устроить. Местность ровная, как стол.
Дотим и Филипп уткнулись в сосудину с пивом. Потом, словно
сговорившись, повернулись к историку:
- Иероним,- позвал Дотим.- Твое искусство - память.
Неужели ты не можешь ничего вспомнить?
Историк, словно не слыша их, жевал губами. Наконец он вздохнул и
произнес:
- Хитростей я помню много, но такой ситуации как
сейчас - нет. Единственное, что приходит в
голову - последовать примеру Дария при Иссе.
- То есть? - спросил Дотим.
- Он думал, что Александр избегает встречи с ним и, дабы
вынудить нас к сражению, зашел с тыла, перерезав дорогу, по
которой мы пришли в Сирию.
Филипп отмахнулся:
- Пока мы обходим Антигона, он либо нападет на нас, либо
займет Габиену. Чем тогда станем кормить солдат?
- Значит нужно поступить так, как поступали в
древности,- многозначительно сказал Иероним: - Нужно послать
вызов. Коли Антигон заботится о своем имени, он его примет.
- Я уже думал об этом,- задумчиво произнес Эвмен.- Я
тоже забочусь о своем имени. Но в ситуации Фригийца я, наверное,
не принял бы его.
Калхас с любопытством слушал рассуждения военачальников.
Разговор шел о событии, которое должно было решить судьбу чуть
ли не всей ойкумены, но пастух поймал себя на том, что наблюдает
за советом как за игрой тонких, искусных в своем деле умов. Игра
эта доставляла удовольствие его голове и не будоражила сердце.
Словно речь шла не о жизнях многих тысяч людей - в том числе и
его жизни. В этой игре не было ничего страшного, ибо в ней не
было реальности. Когда пастух понял это, тревога неожиданно
коснулась его души. Калхас стал лихорадочно соображать, чем она
вызвана. Эвмен и его соратники были увлечены задачей
всерьез - значит, речь шла не о том, как они ее пытались
решить, а о том, что они опаздывали, если уже не опоздали.
Тревога нарастала - боги что-то подсказывали пастуху, намекали
на опасность, но он не мог понять, в чем она заключалась.
Разговор между тем становился все более веселым и легким. Пиво
уводило от серьезности - Дотим изображал перепуганного
Фригийца, а остальные хохотали над его ужимками.
"Остановитесь! - хотел сказать Калхас.- Придите в себя,
произошло что-то непоправимое! Вы уже утеряли власть над
событиями!" Но его опередило появление Тиридата.
Лицо армянина выражало удивление.
- Эвдим,- сказал он и пожал плечами.
Эвмен согнал с лица улыбку.
- Хорошо. Позови его и принеси еще одну чашу.
Индийский сатрап был испуган. Увидев, что автократор не один, он
шарахнулся назад и скрыл лицо полой гиматия.
- Что за представление ты устраиваешь? - озадаченно
спросил Эвмен.- Заходи, здесь мои друзья, кого тебе опасаться?
- Друзья? - глаза Эвдима вынырнули из-за края плаща.
- Друзья? - глаза Эвдима вынырнули из-за края плаща.
Удостоверившись в отсутствии нежелательных лиц, он с явным
облегчением скинул гиматий и подсел к стратегу.
Эвдим удивлял Калхаса, пожалуй, более, чем другие сатрапы. Всем
было известно, что он убил давнего соперника Александра,
могучего царя Пора; захватил его сокровища и слонов. Все знали,
что в долине Инда с ее десятками царей, диких племен, с
мириадами поселений править мог только отчаянно храбрый и хитрый
человек. Но этот, похожий на взъерошенную птичку сатрап,
по-видимому, взялся опровергнуть славу, которая шла о нем. Вечно
чем-то обеспокоенный, нерешительный, не очень далекий, он
терялся среди других вождей войска Эвмена, выглядя порой просто
жалко. В результате к словам индийского сатрапа не
прислушивались, а за спиной ядовито насмехались. Положение
Эвдима поддерживали только слоны - грозное оружие Пора.
Справляться со слонами на поле боя научились уже давно, но кого
не охватит невольная дрожь при виде огромной серой туши,
мчащейся на тебя!
Эвдим жадно выпил пива. В его мелко дрожащих руках,
в бледном, потном на висках лице читалась явная
неуверенность - словно он все еще не мог решить, правильно
поступил, придя сюда. Между тем Эвмен не собирался дожидаться
результатов борьбы в душе сатрапа.
- Что веселого ты нам поведаешь? - раздраженно спросил
он.
- Веселого! - Эвдим даже поперхнулся.- Если после моих
слов вам будет весело...- на мгновение он умолк,
с отчаянием глядя перед собой: - Я пришел предупредить тебя,
стратег. Страшно даже говорить. Но нужно. Сатрапы решили убить
тебя. Дождаться, когда ты победишь Антигона и покончить
с тобой. Вот такой ужас.
Филипп недоверчиво засмеялся:
- Наверное, ты слишком много пил по случаю спасения
слонов...
- Постой,- оборвал его Эвмен.- Эвдим, но ведь
этого же не может быть!
- Я говорю правду. Тебя ненавидят. Ты мешаешь им. Они не
терпят власти над собой, ты же постоянно показываешь, что над
ними нужна твердая рука. Они боятся, что после победы над
Фригийцем ты займешь его место. Поэтому они терпят тебя только
до смерти Антигона.
- Так. Весело,- мрачно усмехнулся стратег.- Перечисли,
кто входит в этот заговор.
- Все. Все сатрапы. И еще Тевтам.
- А Певкест?
- Неужели ты верил ему? - Эвдим был поражен.- Он уже в
Сузах говорил, что ненавидит тебя.
- И даже Амфимах? - тоскливо спросил Иероним.
- Даже Амфимах. Я говорю - все.
- Интересное дело,- зло и недоверчиво прищурившись,
Дотим наклонился в сторону индийского сатрапа: - Ты говоришь,
что все. Значит и ты тоже участвуешь в заговоре?
- Да,- с готовностью подтвердил Эвдим.- Я тоже. Я был
напуган решительностью, с которой все заговорили о необходимости
убрать автократора. Чтобы не подписать смертного приговора еще и
себе, пришлось поддакивать. Только это еще не заговор. Они еще
не знают, как будут тебя убивать. Просто мы договорились, что
Эвмен не переживет победы над Антигоном.
- И давно?
- Что давно?
- Давно вы это решили?
- Может быть, Певкест, или Антиген решили это давно.
Но я узнал обо всем неделю назад. Помните первый день,
который мы провели в ложном лагере? Пока ты, Эвмен, шагал по
склону, отдавая какие-то распоряжения, мы говорили о твоей
смерти.
Калхас вспомнил свой странный разговор с сатрапами.
- А зачем вы позвали меня?
- Чтобы подстраховаться. О тебе всякое рассказывают. Но
ведь боги так и не подсказали ничего?
- Да,- опустил голову пастух.
- Тогда вместе с тобой, Эвмен, ходил Антиген. Он вернулся
раньше тебя и был обрадован нашим единодушием. Но именно он
убеждал потакать сейчас стратегу во всем. И чтобы приблизить
победу, и чтобы не возбуждать подозрений.
Калхасу стало душно. Он постепенно осознавал, в каком они
находятся положении. Ужас и безволие попеременно накатывались на
него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42