..
понимаешь, просто струсила. Стою и думаю - кто его знает, возьмусь за него
- и вдруг начнется что-то очень страшное. А потом собралась с духом, сняла
трубку, слышу - дышит, ток есть, я и спросила тебя. Конечно, это дурацкий
поступок, но... Так что ты сказал, Брэд?
- Я говорю, очень трудно объяснить толком, где я. Сам-то я знаю, да
объяснить не могу, никто не поверит.
- Скажи мне. Не трать время зря. Только скажи, где ты.
- В другом мире. Я прошел через сад...
- Куда прошел?!
- Просто я шел по саду, по следам Таппера, и вдруг...
- По каким следам?
- По следам Таппера Тайлера. Я, кажется, забыл тебе сказать: он
вернулся.
- Не может быть! Я прекрасно помню Таппера. Уже десять лет, как он
исчез.
- Он вернулся. Сегодня утром. А потом опять ушел. И я пошел по его
следам...
- Это ты уже говорил. Ты пошел за Таппером и очутился в другом мире.
Где он находится, этот мир?
Нэнси - как все женщинам задает невозможные вопросы!
- Точно не знаю, но он в другом времени. Может быть, разница только в
одну секунду.
- А вернуться ты можешь?
- Попробую. Что выйдет - не знаю.
- А я не могу тебе как-нибудь помочь? Или все мы - весь город?
- Слушай, Нэнси, это пустой разговор. Скажи лучше, где твой отец?
- Он сейчас у тебя дома. Там полно народу. Все тебя ждут.
- Ждут? Меня?
- Ну да. Понимаешь, они все обыскали и знают, что в Милвилле тебя
нет, и многие считают, что ты знаешь, в чем секрет...
- Это насчет барьера?
- Да.
- И они здорово злы?
- Некоторые - очень.
- Слушай, Нэнси...
- Не трать зря слов. Я и так слушаю.
- Можешь ты пойти туда и потолковать с отцом?
- Конечно!
- Вот и хорошо. Скажи ему, что когда я вернусь... если только
сумею... мне надо будет с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь наверху. На
самом верху. Может, даже с президентом или кто там к нему поближе. Или с
кем-нибудь из Организации Объединенных Наций.
- Кто же тебя пустит к президенту, Брэд?
- Может, и не пустят, но мне нужно добраться до кого-нибудь там
повыше. Мне надо им кое-что сообщить, правительство должно об этом знать.
И не только наше - все правительства должны знать. У твоего отца наверняка
найдутся какие-нибудь знакомые, с кем он может поговорить. Скажи ему, дело
нешуточное. Это очень важно.
- Брэд... Брэд, а ты нас не разыгрываешь? Смотри, если это все
неправда, будет ужасный скандал.
- Честное слово, - сказал я. - Нэнси, это очень серьезно, я говорю
тебе чистую правду. Я попал в другой мир, в соседний мир...
- Там хорошо, Брэд?
- Недурно. Всюду одни цветы, больше ничего нет.
- Какие цветы?
- Лиловые. Их мой отец разводил. Такие же, как у нас в Милвилле. Эти
цветы все равно что люди, Нэнси. И это они огородили Милвилл барьером.
- Но цветы не могут быть как люди, Брэд!
Она говорила со мной, как с маленьким. Как с младенцем, которого надо
успокоить. Надо же: спрашивает, хорошо ли здесь, и объясняет, что цветы -
не люди. Уж эта мне милая, деликатная рассудительность.
Я постарался подавить злость и отчаяние.
- Сам знаю. Но это все равно. Они разумные и вполне общительные.
- Ты с ними разговаривал:
- За них говорит Таппер. Он у них переводчиком.
- Да ведь Таппер был просто дурачок.
- Здесь он не дурачок. Он может многое, на что мы не способны.
- Что он такое может? Брэд, послушай...
- Ты скажешь отцу?
- Скажу. Сейчас же еду к тебе домой.
- И еще, Нэнси...
- Да?
- Пожалуй, ты лучше не говори, где я и как ты меня отыскала. Наверно,
Милвилл и так ходит ходуном.
- Все просто взбеленились, - подтвердила Нэнси.
- Скажи отцу, что хочешь. Скажи все, как есть. Но только ему одному.
А уж он сообразит, что сказать остальным. Не к чему будоражить их еще
больше.
- Хорошо. Береги себя. Возвращайся целый и невредимый.
- Ну, ясно, - сказал я.
- А ты можешь вернуться?
- Думаю, что могу. Надеюсь.
- Я все передам отцу. Все в точности, как ты сказал. Он этим
займется.
- Нэнси. Ты не беспокойся. Все обойдется.
- Ну, конечно. До скорой встречи!
- Пока! Спасибо, что позвонила.
- Спасибо, телефон, - сказал я Тапперу.
Таппер поднял руку и погрозил мне пальцем.
- Брэд завел себе девчонку, - нараспев протянул он. - Брэд завел себе
девчонку.
Мне стало досадно.
- А я думал, ты никогда не подслушиваешь, - сказал я.
- Завел себе девчонку! Завел себе девчонку!
Он разволновался и так и брызгал слюной.
- Хватит! - заорал я. - Заткнись, не то я тебе шею сверну!
Он понял, что я не шучу, и замолчал.

14
Я проснулся. Вокруг была ночь - серебро и густая синева. Что меня
разбудило? Я лежал на спине, надо мной мерцали частые звезды. Голова была
ясная. Я хорошо помнил, где нахожусь. Не пришлось ощупью, наугад
возвращаться к действительности. Неподалеку вполголоса журчала река; от
костра, от медленно тлеющих ветвей тянуло дымком.
Что же меня разбудило? Лежу совсем тихо: если оно рядом, не надо ему
знать, что я проснулся. То ли я чего-то боюсь, то ли жду чего-то. Но если
и боюсь, то не слишком.
Медленно, осторожно поворачиваю голову - и вот она, луна: яркая,
большая - кажется, до нее рукой подать, - всплывает над чахлыми деревцами,
что растут по берегу реки.
Я лежу прямо на земле, на ровной, утоптанной площадке у костра.
Таппер с вечера забрался в шалаш, свернулся клубком, так что ноги не
торчали наружу, как накануне. Если он все еще там и спит, то без шума, из
шалаша не доносится ни звука.
Слегка повернув голову, я замер и насторожился: не слышны ли чьи-то
крадущиеся шаги? Но нет, все тихо. Сажусь.
Залитый лунным светом склон холма упирается верхним краем в
темно-синее небо - это сама красота парит в тишине, хрупкая, невесомая...
даже страшно за нее: вымолвишь слово, сделаешь резкое движение - и все
рассыплется - тишина, небо, серебряный откос, все разлетится тысячами
осколков.
Осторожно поднимаюсь на ноги, стою посреди этого хрупкого,
ненадежного мира... Что же все-таки меня разбудило?
Тишина. Земля и небо замерли, словно на мгновенье привстали на
цыпочки - и мгновенье остановилось. Вот оно застыло, настоящее, а прошлого
нет и грядущего не будет - здесь никогда не прозвучит ни тиканье часов, ни
вслух сказанное слово...
И вдруг надо мной что-то шевельнулось - человек или что-то похожее на
человека бежит по гребню холма, легко, стремительно бежит гибкая, стройная
тень, совсем черная на синеве неба.
Бегу и я. Взбегаю по косогору, сам не знаю, почему и зачем. Знаю
одно: там - человек или кто-то подобный человеку, я должен встретить его
лицом к лицу; быть может, он наполнит новым смыслом эту заросшую цветами
пустыню, этот край безмолвия и хрупкой, неверной красоты;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70