Наверное, сознавал, ибо даже приступ лихорадки не
смог убить его радости.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЯ
53. ПИГМЕИ
Ораз устало опустился в глубокое кресло. Раздробленная в последней
стычке с ливийцами рука ныла при малейшем движении, поэтому жрец вытянул
ноги и застыл в неподвижности, стараясь унять боль.
Слуга-матрос принес низкий столик и одну-единственную игральную
кость. Кормчие и их помощники напряженно молчали, сидя на истертых
циновках. Тишину нарушал лишь простуженный кашель Ассирийца. Да
Шаркар-Дубина громко сопел, действуя всем на нервы.
Наконец, Ораз протянул руку и зажал в кулаке кость.
- Ваал Всемогущий! Яви свою волю: дай нам решение в трудный наш час!
Раскатистый голос жреца заставил всех встрепенуться. Скорпион с
необыкновенно серьезной физиономией прошептал молитву и подставил пустой
кувшин. Кость гулко ударила о дно сосуда.
- Ваал! Да будет воля твоя силою! - воскликнул Ораз.
Скорпион долго гремел костью в кувшине, не отрывая взгляда от
бледного, покрытого испариной лица Ораза.
- Давай, - прошептал жрец, и все зажмурились, боясь осквернить
таинство недостойным взглядом.
Кость с дробным звуком прокатилась по деревянной поверхности стола.
Тишина. И ветер оставил в покое снасти. И листва нависших над судами
ветвей безмолствовала, словно тоже ожидая голоса с неба.
Ораз, не двигаясь, смотрел на серую, обмусоленную кость. Острый конец
ее показывал приблизительно на юг.
- Назад... - прошептал жрец, и вдруг голос его окреп, - благодарю
тебя, Ваал! Воздадим жертву и повернем назад, как ты нам повелеваешь. -
Ораз торжественно обратился к мореходам: - Люди истинной веры! Теперь
можно уверенно сказать: мы вернемся к своим очагам живыми!
Кормчие и их помощники пали ниц, бормоча вразброд благодарственную
молитву.
- Так спешите! Возрадуйте своих матросов благой вестью! Готовьтесь к
празднику жертвоприношения, урожая и начала нового пути!
Ошеломленные проявлением небесной воли, финикийцы торопливо
удалились. Ораз вышел из каюты. Воздух, пропитанный сыростью, жарой и
запахом гнили, вновь покрыл все его тело нездоровой испариной. В густых
ветвях над самой водой возились зеленые мартышки с белыми бородами.
Грузная птица с большим рогатым клювом шумно снялась с верхушки мачты и
уселась на расщепленном молнией дереве.
Корабль Агенора стоял в отдалении от остальных судов, привязанный
канатами за стволы деревьев. На площадке кормчего - несколько неподвижных
тел, накрытых лохмотьями.
Впрочем, палубы всех бирем были пустынны: все способные двигаться
мореходы были на жатве. Вторая жатва в Ливии, третий год плавания,
бесконечная эстафета трудностей и болезней.
Ораз заглянул в черноту люка, придерживая, как ребенка, разбухшую
руку.
- Посвети.
Красноватый свет плошки выхватил из тьмы бородатое лицо стража, затем
пленника - безбородое, бледное, гневное. Ноги и руки юноши были закованы в
цепи.
- Что поделаешь, Мекал, - вздохнул жрец и поморщился от боли, - богам
нужны жертвы, а ты самый красивый и юный среди нас. Боги любят лучшее.
- С каких пор, жрец, ты считаешь себя безобразным и старым? - голос
Мекала звенел от негодования и едва сдерживаемых слез.
- Страх делает тебя дерзким. Могу ли я лгать? Веришь ли ты мне?
- Я тебе верил... долго верил!.. Я не хочу умирать! Не хочу!
- Смирись перед судьбой. Отойди в лучший мир с молитвой Повелителю
жизни и...
- О Астарт, где ты? - юноша рыдал, колотясь о стену трюма. - Только
ты всегда знал, что делать... только ты выручил бы меня! А все остальные
трусы, трусы, трусы...
- Я видел сон. Безбожник стенает в лапах рефаимов. То вещий сон,
ниспосланный свыше.
- Астарт и рефаимам свернет шеи!
Ораз, скорбно покачивая головой, сошел на берег по сходням. На него
вихрем налетел Ахтой, постаревший и измученный лихорадкой.
- Одумайся, Ораз! Как можно довериться случайности? Нельзя
поворачивать назад! И отпусти парня, ведь он такой же желтокожий, как и
ты! Неужели...
- Плетей грязному шакалу! Как можно больше плетей, чтоб не смущал уши
правоверных нечестивым языком!
- Выслушай, жрец!
Матросы, сопровождавшие Ораза, повалили мемфисца. Засвистели плети.
- Выслушай! Ведь солнце опять у нас над головой, и тень умещается
между ног! Скоро... ой звери!.. совсем скоро переместится на юг! Ведь мы
уже там, где земля неарабов, только на другой стороне Ливии! Как ты не
понимаешь?!..
- Еще плетей!
- О бедное человечество! О слепой разум!..
Тщедушное тело египтянина сникло. Плети продолжали свое дело.
- Не сметь! Прочь!
Из зарослей выбежали Саркатр и Эред. Оба с серпами. В бородах
застряли соломинки и колоски. С Эредом шутки плохи, поэтому палачи
опустили плети, вопросительно глядя на жреца.
Бледный, взъерошенный Нос мчался на разбирая дороги. Он судорожно
вцепился в руку застонавшего Ораза:
- Там, там с пигмеями...
Жрец схватил левой рукой его за горло.
- Успокойся, трусливое племя. Теперь говори.
- Астарт!..
Ораз побледнел еще сильнее. "Пророческие слова Мекала".
- ...явился с толпой пигмеев!
Громкие возгласы, топот сотен ног, лязг металла - из лесной чащи
вывалило множество финикиян, и трудно было поверить, что они из флотилии
Альбатроса. Матросы орали, визжали, бряцали мечами о серпы, выражая
неудержимый восторг.
Эред, как во сне, обнял друга.
- Пропащая твоя голова! Да возможно ли такое?! - гигант залился
слезами.
- Конечно, дружище!
Толпа расступилась, давая дорогу Ахтою. Избитый, измочаленный, он,
однако, напялил невозмутимую маску философа.
- Люди, - сказал он, подняв указательный палец, - вот чудо,
предвестник будущих чудес! - его палец описал дугу и уперся в грудь
Астарта. - Вот росток того немыслимого, на что будет способен свободный
разум!
Но мало кто понял его слова.
Астарт и Ахтой обнялись. Тирянин ощутил сухой жаркий поцелуй
мемфисца, пахнущий лекарственными травами.
Астарт обернулся к Оразу:
- Я все знаю. Я шел по вашим следам; и ливийцы говорят о твоей
жестокости. Это твои люди выдирали с мясом золотые украшения, изрубили
целое племя, чтобы завладеть женщинами. А в трудные дни ты принудил
адмирала принести себя в жертву. Одно твое имя вселяет в прибрежных
ливийцев ужас, как перед мором или сонной болезнью. И еще я услышал, что
ты хочешь убить Мекала. Ты - воплощение зла. Ахтой, исцели ему руку, чтобы
он смог выйти на поединок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
смог убить его радости.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЯ
53. ПИГМЕИ
Ораз устало опустился в глубокое кресло. Раздробленная в последней
стычке с ливийцами рука ныла при малейшем движении, поэтому жрец вытянул
ноги и застыл в неподвижности, стараясь унять боль.
Слуга-матрос принес низкий столик и одну-единственную игральную
кость. Кормчие и их помощники напряженно молчали, сидя на истертых
циновках. Тишину нарушал лишь простуженный кашель Ассирийца. Да
Шаркар-Дубина громко сопел, действуя всем на нервы.
Наконец, Ораз протянул руку и зажал в кулаке кость.
- Ваал Всемогущий! Яви свою волю: дай нам решение в трудный наш час!
Раскатистый голос жреца заставил всех встрепенуться. Скорпион с
необыкновенно серьезной физиономией прошептал молитву и подставил пустой
кувшин. Кость гулко ударила о дно сосуда.
- Ваал! Да будет воля твоя силою! - воскликнул Ораз.
Скорпион долго гремел костью в кувшине, не отрывая взгляда от
бледного, покрытого испариной лица Ораза.
- Давай, - прошептал жрец, и все зажмурились, боясь осквернить
таинство недостойным взглядом.
Кость с дробным звуком прокатилась по деревянной поверхности стола.
Тишина. И ветер оставил в покое снасти. И листва нависших над судами
ветвей безмолствовала, словно тоже ожидая голоса с неба.
Ораз, не двигаясь, смотрел на серую, обмусоленную кость. Острый конец
ее показывал приблизительно на юг.
- Назад... - прошептал жрец, и вдруг голос его окреп, - благодарю
тебя, Ваал! Воздадим жертву и повернем назад, как ты нам повелеваешь. -
Ораз торжественно обратился к мореходам: - Люди истинной веры! Теперь
можно уверенно сказать: мы вернемся к своим очагам живыми!
Кормчие и их помощники пали ниц, бормоча вразброд благодарственную
молитву.
- Так спешите! Возрадуйте своих матросов благой вестью! Готовьтесь к
празднику жертвоприношения, урожая и начала нового пути!
Ошеломленные проявлением небесной воли, финикийцы торопливо
удалились. Ораз вышел из каюты. Воздух, пропитанный сыростью, жарой и
запахом гнили, вновь покрыл все его тело нездоровой испариной. В густых
ветвях над самой водой возились зеленые мартышки с белыми бородами.
Грузная птица с большим рогатым клювом шумно снялась с верхушки мачты и
уселась на расщепленном молнией дереве.
Корабль Агенора стоял в отдалении от остальных судов, привязанный
канатами за стволы деревьев. На площадке кормчего - несколько неподвижных
тел, накрытых лохмотьями.
Впрочем, палубы всех бирем были пустынны: все способные двигаться
мореходы были на жатве. Вторая жатва в Ливии, третий год плавания,
бесконечная эстафета трудностей и болезней.
Ораз заглянул в черноту люка, придерживая, как ребенка, разбухшую
руку.
- Посвети.
Красноватый свет плошки выхватил из тьмы бородатое лицо стража, затем
пленника - безбородое, бледное, гневное. Ноги и руки юноши были закованы в
цепи.
- Что поделаешь, Мекал, - вздохнул жрец и поморщился от боли, - богам
нужны жертвы, а ты самый красивый и юный среди нас. Боги любят лучшее.
- С каких пор, жрец, ты считаешь себя безобразным и старым? - голос
Мекала звенел от негодования и едва сдерживаемых слез.
- Страх делает тебя дерзким. Могу ли я лгать? Веришь ли ты мне?
- Я тебе верил... долго верил!.. Я не хочу умирать! Не хочу!
- Смирись перед судьбой. Отойди в лучший мир с молитвой Повелителю
жизни и...
- О Астарт, где ты? - юноша рыдал, колотясь о стену трюма. - Только
ты всегда знал, что делать... только ты выручил бы меня! А все остальные
трусы, трусы, трусы...
- Я видел сон. Безбожник стенает в лапах рефаимов. То вещий сон,
ниспосланный свыше.
- Астарт и рефаимам свернет шеи!
Ораз, скорбно покачивая головой, сошел на берег по сходням. На него
вихрем налетел Ахтой, постаревший и измученный лихорадкой.
- Одумайся, Ораз! Как можно довериться случайности? Нельзя
поворачивать назад! И отпусти парня, ведь он такой же желтокожий, как и
ты! Неужели...
- Плетей грязному шакалу! Как можно больше плетей, чтоб не смущал уши
правоверных нечестивым языком!
- Выслушай, жрец!
Матросы, сопровождавшие Ораза, повалили мемфисца. Засвистели плети.
- Выслушай! Ведь солнце опять у нас над головой, и тень умещается
между ног! Скоро... ой звери!.. совсем скоро переместится на юг! Ведь мы
уже там, где земля неарабов, только на другой стороне Ливии! Как ты не
понимаешь?!..
- Еще плетей!
- О бедное человечество! О слепой разум!..
Тщедушное тело египтянина сникло. Плети продолжали свое дело.
- Не сметь! Прочь!
Из зарослей выбежали Саркатр и Эред. Оба с серпами. В бородах
застряли соломинки и колоски. С Эредом шутки плохи, поэтому палачи
опустили плети, вопросительно глядя на жреца.
Бледный, взъерошенный Нос мчался на разбирая дороги. Он судорожно
вцепился в руку застонавшего Ораза:
- Там, там с пигмеями...
Жрец схватил левой рукой его за горло.
- Успокойся, трусливое племя. Теперь говори.
- Астарт!..
Ораз побледнел еще сильнее. "Пророческие слова Мекала".
- ...явился с толпой пигмеев!
Громкие возгласы, топот сотен ног, лязг металла - из лесной чащи
вывалило множество финикиян, и трудно было поверить, что они из флотилии
Альбатроса. Матросы орали, визжали, бряцали мечами о серпы, выражая
неудержимый восторг.
Эред, как во сне, обнял друга.
- Пропащая твоя голова! Да возможно ли такое?! - гигант залился
слезами.
- Конечно, дружище!
Толпа расступилась, давая дорогу Ахтою. Избитый, измочаленный, он,
однако, напялил невозмутимую маску философа.
- Люди, - сказал он, подняв указательный палец, - вот чудо,
предвестник будущих чудес! - его палец описал дугу и уперся в грудь
Астарта. - Вот росток того немыслимого, на что будет способен свободный
разум!
Но мало кто понял его слова.
Астарт и Ахтой обнялись. Тирянин ощутил сухой жаркий поцелуй
мемфисца, пахнущий лекарственными травами.
Астарт обернулся к Оразу:
- Я все знаю. Я шел по вашим следам; и ливийцы говорят о твоей
жестокости. Это твои люди выдирали с мясом золотые украшения, изрубили
целое племя, чтобы завладеть женщинами. А в трудные дни ты принудил
адмирала принести себя в жертву. Одно твое имя вселяет в прибрежных
ливийцев ужас, как перед мором или сонной болезнью. И еще я услышал, что
ты хочешь убить Мекала. Ты - воплощение зла. Ахтой, исцели ему руку, чтобы
он смог выйти на поединок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77