Я сам раньше не верил. Душа — это все, это свет и истина, а тело — лишь пустая оболочка.
Отец, тоже закурив, усмехнулся:
— Оболочка-то оболочка, однако же она требует, чтоб ее кормили, одевали, чтоб крыша над головой была. Вот и становишься рабом своего тела.
Разговор оборвался. Краснолицый, бывший хозяин каменоломни, встал и начал лопатой сгребать щебень, Щебень надо было ссыпать в аккуратную кучу, чтобы приемщикам было удобнее ее измерить. Вчера он поленился это сделать, так, по крайней мере, он сам говорил. Или же и вправду дожидался снега, как утверждал в шутку. Краснолицый — Аннес про себя называл камнебоя Бывшим Владельцем Каменоломни или Краснолицым — все делал не торопясь, и все же именно из-под его молота выходило больше всего щебенки. Кроме того, он был неосторожен, вместе со щебнем преспокойно бросал лопатой и снег, даже не оглядевшись — нет ли где поблизости какого-нибудь надсмотрщика. «Так скоро не растает,— говорил он,— а если и растает, что с того. Меня обманывают, почему я не могу обмануть других? Разве меня и тут не обжулили: сплошной валун, а расценка никудышная! На свете все только и делают, что надувают один другого».
Молоток в руке Аннеса не отдыхал ни минуты, но куча щебня вокруг него росла медленнее, чем он ожидал. Так ему казалось. Но еще не вечер, не каждый же камень будет упорствовать. Интересно, какая у Астраля настоящая профессия? Или он вообще не рабочий, а чиновник, оставшийся без места? Тоже не очень-то много успевает, как видно, не привык держать в руках молот.
— Люди бывают всякие,— снова начал Астраль.— Один видит хорошо, у другого глаза ничего не различают. У одного слух как у кошки, другой совсем глухой. У кого какие внешние чувства, так он и воспринимает мир. Если бы все были глухие, способность слышать считалась бы чудом. Разумно ли сразу объявлять ложным то, что не все улавливают своими пятью чувствами? Сверхвосприимчивые люди, наделенные очень тонкими чувствами, замечают гораздо больше из того, что происходит вокруг нас и в нас самих.
— Мой дед умел толковать сны,— сказал Краснолицый.— Его слова всегда сбывались в точности. Деревенские бабы таскали ему всякое добро. Он, шельмец, иной раз еще и петуха разыгрывал, хоть самому уже восемьдесят стукнуло.
Аннес вставил и свое слово:
— Чудо — это все то, чего еще не умеют объяснить.
— Совершенно верно,— подтвердил Астраль.— Многие уже не соглашаются с той картиной мира, которую дают наши внешние чувства. Что кроется за видимым миром? Именно то, чего мы еще не знаем, и является определяющим. Истина — там, но это может понять только высший дух. Индийские йоги гораздо ближе к исти не, чем ученые умы больного Запада. Нам достаточно внешней истины, они ищут истину внутреннюю. Кроме того, они властвуют над своими чувствами, управляют деятельностью всех своих органов, чего не в состоянии делать наши прославленные врачи и ученые.
— Народные лекарства лучше всего,— заметил Краснолицый.
— Индийские йоги проходят сквозь огонь, дают себя зарыть в могилу глубиной в сажень на неделю и не задыхаются. Они могут даже подниматься в воздух. Все это проверили ученые и не обнаружили ни малейшего обмана.
Краснолицый опять вмешался:
— В Пайде живет кузнец, который берет рукой из горна докрасна раскаленное железо.
— Надо уважать такого человека, который умеет властвовать собой и который достиг ясности,— упорно развивал свою мысль Астраль.— А не стяжателей, собственников земель и домов.
— А сила и власть в руках тех, у кого земли и дома,— вставил отец.
— Эта власть и сила ничтожны. Действительная власть и сила — у тех, в чьих душах отражены истины необъятного мира. Истина — это внутренняя, а не внешняя сущность или явление.
Вспыхнул спор. Аннес был вынужден положить молоток, чтобы ничего не упустить.
Краснолицый. Истины вообще нет. Что ж это за истина, если я должен тут дробить камень за гроши?
Астраль. Погоня за деньгами и выгодой никогда не может быть истиной.
Краснолицый. А голод?
В его голосе появились злобные нотки, Астраль говорил с невозмутимым спокойствием.
Астраль. Хотя и вас и меня сюда пригнал голод, я должен все же сказать, что голодный человек легче находит истину, чем сытый. Только аскеты в состоянии воспарить мыслью над земными низинами. Святые всегда удалялись в пустыню и постились, когда приступали к осуществлению своего высокого призвания.
Отец. Тогда и мы скоро станем мудрецами. Постимся всю зиму.
Астраль. Счастье вовсе не заключается в набитом желудке. Человек должен сначала прийти к ясности в себе самом, только после этого он может приблизиться к истине.
Краснолицый. Чушь!
Отец. Для голодного человека поесть досыта-большое счастье.
— Все духовные силы и интересы человека должны быть сосредоточены на духовных целях,— стоял на своем Астраль.— Но если в нас властвуют эгоизм, заносчивость, жадность, тщеславие, страсти, злоба и всякие другие низменные побуждения, то мы не сможем подняться над грязью. Мы должны найти в себе высокую цель, свободную от личной корысти, и к ней направить все наши лучшие устремления. Это понимали и Будда, и Христос.
Краснолицый. Господи боже мой, ты, оказывается, верующий!
Аннес напряженно ждал, что ответит Астраль.
— Так, как понимает веру церковь,— нет. Но я твердо верю, что наряду с физическим миром существует духовный мир и причастность к этому миру решает все. Те, кто ставят своей целью накопление материальных благ, в конце концов не приходят ни к чему. Один задыхается в собственном жиру, другой теряет мир душевный ради славы, кто спивается, кто вешается из-за женщины.
Краснолицый не дослушал до конца, он схватил камнебойную кувалду и стал раскалывать большой валун. Этой громадины все избегали — казалось, одним молотом ее не одолеешь, будь человек каким угодно опытным и сильным. Тут нужен был бурав и порох или же клинья, клиньями тоже можно справиться с валуном. Краснолицый сперва раза два легонько стукнул по камню, как бы испытывая, какого сорта и нрава его противник. Потом повернул камень по-другому, еще примерился к нему несколькими легкими ударами и наконец хватил три-четыре раза изо всей силы. На первые удары камень только отзывался тонким звоном, потом звук изменился и великан развалился надвое.
— Черт! — выругался камнебой.
Аннесу показалось, что Краснолицый ругает не камень, который ведь его послушался, а низкорослого Астраля, верного себе, или же что-то совсем другое. В эту минуту Аннес почувствовал к Краснолицему нечто вроде симпатии, хотя тот и стал грубым. В Астрале Аннес не заметил ничего, что говорило бы о раздражении. То ли он научился у йогов искусству владеть собой, то ли просто привык, что над его взглядами издеваются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Отец, тоже закурив, усмехнулся:
— Оболочка-то оболочка, однако же она требует, чтоб ее кормили, одевали, чтоб крыша над головой была. Вот и становишься рабом своего тела.
Разговор оборвался. Краснолицый, бывший хозяин каменоломни, встал и начал лопатой сгребать щебень, Щебень надо было ссыпать в аккуратную кучу, чтобы приемщикам было удобнее ее измерить. Вчера он поленился это сделать, так, по крайней мере, он сам говорил. Или же и вправду дожидался снега, как утверждал в шутку. Краснолицый — Аннес про себя называл камнебоя Бывшим Владельцем Каменоломни или Краснолицым — все делал не торопясь, и все же именно из-под его молота выходило больше всего щебенки. Кроме того, он был неосторожен, вместе со щебнем преспокойно бросал лопатой и снег, даже не оглядевшись — нет ли где поблизости какого-нибудь надсмотрщика. «Так скоро не растает,— говорил он,— а если и растает, что с того. Меня обманывают, почему я не могу обмануть других? Разве меня и тут не обжулили: сплошной валун, а расценка никудышная! На свете все только и делают, что надувают один другого».
Молоток в руке Аннеса не отдыхал ни минуты, но куча щебня вокруг него росла медленнее, чем он ожидал. Так ему казалось. Но еще не вечер, не каждый же камень будет упорствовать. Интересно, какая у Астраля настоящая профессия? Или он вообще не рабочий, а чиновник, оставшийся без места? Тоже не очень-то много успевает, как видно, не привык держать в руках молот.
— Люди бывают всякие,— снова начал Астраль.— Один видит хорошо, у другого глаза ничего не различают. У одного слух как у кошки, другой совсем глухой. У кого какие внешние чувства, так он и воспринимает мир. Если бы все были глухие, способность слышать считалась бы чудом. Разумно ли сразу объявлять ложным то, что не все улавливают своими пятью чувствами? Сверхвосприимчивые люди, наделенные очень тонкими чувствами, замечают гораздо больше из того, что происходит вокруг нас и в нас самих.
— Мой дед умел толковать сны,— сказал Краснолицый.— Его слова всегда сбывались в точности. Деревенские бабы таскали ему всякое добро. Он, шельмец, иной раз еще и петуха разыгрывал, хоть самому уже восемьдесят стукнуло.
Аннес вставил и свое слово:
— Чудо — это все то, чего еще не умеют объяснить.
— Совершенно верно,— подтвердил Астраль.— Многие уже не соглашаются с той картиной мира, которую дают наши внешние чувства. Что кроется за видимым миром? Именно то, чего мы еще не знаем, и является определяющим. Истина — там, но это может понять только высший дух. Индийские йоги гораздо ближе к исти не, чем ученые умы больного Запада. Нам достаточно внешней истины, они ищут истину внутреннюю. Кроме того, они властвуют над своими чувствами, управляют деятельностью всех своих органов, чего не в состоянии делать наши прославленные врачи и ученые.
— Народные лекарства лучше всего,— заметил Краснолицый.
— Индийские йоги проходят сквозь огонь, дают себя зарыть в могилу глубиной в сажень на неделю и не задыхаются. Они могут даже подниматься в воздух. Все это проверили ученые и не обнаружили ни малейшего обмана.
Краснолицый опять вмешался:
— В Пайде живет кузнец, который берет рукой из горна докрасна раскаленное железо.
— Надо уважать такого человека, который умеет властвовать собой и который достиг ясности,— упорно развивал свою мысль Астраль.— А не стяжателей, собственников земель и домов.
— А сила и власть в руках тех, у кого земли и дома,— вставил отец.
— Эта власть и сила ничтожны. Действительная власть и сила — у тех, в чьих душах отражены истины необъятного мира. Истина — это внутренняя, а не внешняя сущность или явление.
Вспыхнул спор. Аннес был вынужден положить молоток, чтобы ничего не упустить.
Краснолицый. Истины вообще нет. Что ж это за истина, если я должен тут дробить камень за гроши?
Астраль. Погоня за деньгами и выгодой никогда не может быть истиной.
Краснолицый. А голод?
В его голосе появились злобные нотки, Астраль говорил с невозмутимым спокойствием.
Астраль. Хотя и вас и меня сюда пригнал голод, я должен все же сказать, что голодный человек легче находит истину, чем сытый. Только аскеты в состоянии воспарить мыслью над земными низинами. Святые всегда удалялись в пустыню и постились, когда приступали к осуществлению своего высокого призвания.
Отец. Тогда и мы скоро станем мудрецами. Постимся всю зиму.
Астраль. Счастье вовсе не заключается в набитом желудке. Человек должен сначала прийти к ясности в себе самом, только после этого он может приблизиться к истине.
Краснолицый. Чушь!
Отец. Для голодного человека поесть досыта-большое счастье.
— Все духовные силы и интересы человека должны быть сосредоточены на духовных целях,— стоял на своем Астраль.— Но если в нас властвуют эгоизм, заносчивость, жадность, тщеславие, страсти, злоба и всякие другие низменные побуждения, то мы не сможем подняться над грязью. Мы должны найти в себе высокую цель, свободную от личной корысти, и к ней направить все наши лучшие устремления. Это понимали и Будда, и Христос.
Краснолицый. Господи боже мой, ты, оказывается, верующий!
Аннес напряженно ждал, что ответит Астраль.
— Так, как понимает веру церковь,— нет. Но я твердо верю, что наряду с физическим миром существует духовный мир и причастность к этому миру решает все. Те, кто ставят своей целью накопление материальных благ, в конце концов не приходят ни к чему. Один задыхается в собственном жиру, другой теряет мир душевный ради славы, кто спивается, кто вешается из-за женщины.
Краснолицый не дослушал до конца, он схватил камнебойную кувалду и стал раскалывать большой валун. Этой громадины все избегали — казалось, одним молотом ее не одолеешь, будь человек каким угодно опытным и сильным. Тут нужен был бурав и порох или же клинья, клиньями тоже можно справиться с валуном. Краснолицый сперва раза два легонько стукнул по камню, как бы испытывая, какого сорта и нрава его противник. Потом повернул камень по-другому, еще примерился к нему несколькими легкими ударами и наконец хватил три-четыре раза изо всей силы. На первые удары камень только отзывался тонким звоном, потом звук изменился и великан развалился надвое.
— Черт! — выругался камнебой.
Аннесу показалось, что Краснолицый ругает не камень, который ведь его послушался, а низкорослого Астраля, верного себе, или же что-то совсем другое. В эту минуту Аннес почувствовал к Краснолицему нечто вроде симпатии, хотя тот и стал грубым. В Астрале Аннес не заметил ничего, что говорило бы о раздражении. То ли он научился у йогов искусству владеть собой, то ли просто привык, что над его взглядами издеваются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52