Девчонки всегда так. И, желая показать, что не поддастся на обман, Аннес нырнул. Он постарается пробыть под водой как можно дольше. Человек может жить без дыхания три минуты, он, Аннес, должен выдержать по крайней мере две. Испугается ли Тийя, если он так долго не покажется? Или не испугается?
Мысли Аннеса вертелись только вокруг Тийи.
Прошла уже минута?
Он не смог дольше пробыть под водой, просто-напросто не выдержал. Озеро как будто вытолкнуло его наверх. Аннес встал на ноги, отфыркиваясь, и посмотрел туда, где только что стояла Тийя.
Он никого не увидел. На берегу было пусто.
Куда девалась Тийя?
Наконец он заметил девочку — ее платье мелькало между соснами на гребне первой дюны. Тийя бежала. Тийя бежала со всех ног, удаляясь от озера. Так удирает человек, за которым гонятся.
Что это значит?
Неужели и вправду сторож?
Аннес испугался. Он устремился к берегу. То плыл, то бежал. В воде бежать трудно, не бежишь, а бредешь, выбиваясь из сил, в воде бежать просто невозможно. Словно кто-то держит за ноги. Но и вплавь Аннес двигался не так быстро, как хотел бы. Берег казался ему страшно далеким. Хотя бы выбраться на сушу раньше, чем появится сторож! Между соснами старик его уже не поймает.
Аннес почему-то считал, что сторож — старик.
А вдруг сторож уже здесь? Спрятался и выжидает момент, чтобы схватить его?
Слава богу, наконец-то выбрался на мелкое место, словно освободился от пут. Теперь он пустился к берегу длинными прыжками, высоко взметывая брызги. Еще пять-шесть шагов, и Аннес почувствовал под ногами сухую землю. Он напряг все силы, стремясь поскорее скрыться за деревьями. В то же время зорко осматривался, чтобы мгновенно вильнуть в сторону, если кто-нибудь вздумает на него наброситься.
Аннес не побежал прямо в гору. Нет, он избрал новую дорогу. Сильно отклонился в сторону зданий водопровода и только потом повернул к спасительным деревьям. Но и тут не искал ближних тропинок, а петлял, как лиса: если сторож за ним гонится, нельзя показывать ему дорогу к тому склону холма, куда убежала Тийя и где расположилась вся их компания.
Аннес не решился остановиться, пока не миновал вторую дюну. Только тут он перевел дух, оставаясь в то же время начеку. Из-за кудрявой сосенки, похожей на куст, он осмотрелся: досадно будет попасться сейчас, когда он уже почти спасен. Он не обнаружил ничего подозрительного. Сказал себе, что выиграл эту игру, и уже кратчайшей дорогой направился в гору. Тревога его улеглась, он даже почувствовал гордость — вот ведь не попался же! Другой парень совсем бы голову потерял, какой-нибудь другой парень, но не он. Это и Тийя, наверно, поймет.
И вдруг Аннес застыл на месте. Он вспомнил, что забыл на берегу свою одежду.
Так паршиво Аннес давно себя не чувствовал.
«Загордился — носом в землю зарылся».
Пословицы не помогают. Ну и дал маху!
Будь у него дома полный шкаф одежды, Аннес плюнул бы на свою рубашку и штаны. Не из страха перед сторожем, а от досады на самого себя. Зачем он струсил и опрометью кинулся бежать? Что скажет Тийя, когда он явится в мокрых трусах? И кто может вытерпеть насмешки, которые теперь на него посыплются? Он вынужден предстать перед ребятами голяком, не совсем, правда, голяком, но положение идиотское — одежды ему не видать как своих ушей. Сторож наверняка унес ее с собой. Или дежурит там, около его штанов. Надеется, что эти тряпки приведут преступника (а тот, кто загрязняет воду в озере,— преступник!) обратно на место преступления. Нагишом домой не потопаешь. Человек в трусах сейчас же привлечет внимание на улицах, первый попавшийся полицейский его заграбастает. Фараонам больше и делать нечего, они за аресты жалованье получают
Хотя Аннес был уверен, что не найдет на берегу своей одежды, он все же пошел обратно. Он все равно должен поискать свои штаны и рубашку, иначе он не может. Не может.
Назло самому себе он отказался от всяких предосторожностей. Наметил на глаз самую короткую дорогу и поплелся, даже не глядя по сторонам, вниз, к берегу. Он не обращал внимания на сучья, коловшие ему ноги, на ветки сосен, царапавшие бока и руки.
Аннес рассчитал неправильно и попал на совсем другой участок берега. Окончательно потерял ориентировку и потратил немало времени, пока разыскал знакомый уголок озера. Случилось именно то, чего Аннес боялся: он не нашел своей одежды. Ни синих штанов из чертовой кожи, ни ситцевой рубашки в голубую полоску. Их просто больше не существовало. На песке Аннес увидел только следы своих и Тийиных ног, а одежек не было.
Кроме этих следов, Аннес обнаружил еще и другие — они шли со стороны леса и тянулись дальше вдоль берега. Это были следы ног взрослого человека и, очевидно, принадлежали сторожу. Ступня Аннеса свободно помещалась в чужой след, да еще и оставалось дюйма два. Сторож, наверно, здоровенный дядька, если носит такие огромные сапоги. И злой. Более добродушный не утащил бы одежду.
Перед тем как покинуть берег, Аннес еще раз выкупался. В отместку сторожу, забравшему его барахлишко. И чтобы доказать Тийе и остальным, что для него, Аннеса, остаться без рубашки и штанов — ерунда, что он не боится ни сторожа, ни какого черта, что он — мужчина, которому на все наплевать. Выйдя из воды, он пустился бегом, чтобы явиться к ребятам с еще влажными волосами и'в мокрых трусах. О том, что его ждет дома, Аннес не думал. Он не имел обыкновения растягивать неприятные минуты, думая о них заранее, чему быть, того не миновать. Сегодня он так легко не отделается — это верно, как «аминь» в церкви.
Так, в мокрых трусах, с мокрыми волосами, и прибыл Аннес на место.
Однако на склоне песчаного холма царила тишина. Внизу, в луже на дне карьера, пацанята пускали кораблики, а больше не видно было ни души. Видимо, компания ушла. Его бросили. Даже Тийя не подождала. Никого не интересовала его участь. Никого.
Аннес не хотел признать себя покинутым. Он заставил себя бегать с одного холма на другой: в старом карьере была уйма всяких уголков и поворотов, и он все надеялся, что мальчишки где-нибудь дурачатся. Ну не могли же они уйти домой без него. Никогда так не делалось. Никогда. Всегда друг друга ждали. И беспокоились, если что-то было не в порядке. Неужели Тиия ничего не сказала ребятам? Они должны были пойти его разыскивать, а не смываться.
В конце концов, усталый и подавленный, он очутился на той же дюне, на которой они обосновались сегодня утром. Это было красивое место, с особенно чистым, белым песком и высоким крутым склоном. Внизу виднелась самая большая и глубокая яма, наполненная водой и напоминающая маленькое озеро. Вода здесь была такая же прозрачная, как в Юлемисте.
Аннес лег на песок и повернулся к солнцу. Он заметил, что солнце уже описало в небе большую дугу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Мысли Аннеса вертелись только вокруг Тийи.
Прошла уже минута?
Он не смог дольше пробыть под водой, просто-напросто не выдержал. Озеро как будто вытолкнуло его наверх. Аннес встал на ноги, отфыркиваясь, и посмотрел туда, где только что стояла Тийя.
Он никого не увидел. На берегу было пусто.
Куда девалась Тийя?
Наконец он заметил девочку — ее платье мелькало между соснами на гребне первой дюны. Тийя бежала. Тийя бежала со всех ног, удаляясь от озера. Так удирает человек, за которым гонятся.
Что это значит?
Неужели и вправду сторож?
Аннес испугался. Он устремился к берегу. То плыл, то бежал. В воде бежать трудно, не бежишь, а бредешь, выбиваясь из сил, в воде бежать просто невозможно. Словно кто-то держит за ноги. Но и вплавь Аннес двигался не так быстро, как хотел бы. Берег казался ему страшно далеким. Хотя бы выбраться на сушу раньше, чем появится сторож! Между соснами старик его уже не поймает.
Аннес почему-то считал, что сторож — старик.
А вдруг сторож уже здесь? Спрятался и выжидает момент, чтобы схватить его?
Слава богу, наконец-то выбрался на мелкое место, словно освободился от пут. Теперь он пустился к берегу длинными прыжками, высоко взметывая брызги. Еще пять-шесть шагов, и Аннес почувствовал под ногами сухую землю. Он напряг все силы, стремясь поскорее скрыться за деревьями. В то же время зорко осматривался, чтобы мгновенно вильнуть в сторону, если кто-нибудь вздумает на него наброситься.
Аннес не побежал прямо в гору. Нет, он избрал новую дорогу. Сильно отклонился в сторону зданий водопровода и только потом повернул к спасительным деревьям. Но и тут не искал ближних тропинок, а петлял, как лиса: если сторож за ним гонится, нельзя показывать ему дорогу к тому склону холма, куда убежала Тийя и где расположилась вся их компания.
Аннес не решился остановиться, пока не миновал вторую дюну. Только тут он перевел дух, оставаясь в то же время начеку. Из-за кудрявой сосенки, похожей на куст, он осмотрелся: досадно будет попасться сейчас, когда он уже почти спасен. Он не обнаружил ничего подозрительного. Сказал себе, что выиграл эту игру, и уже кратчайшей дорогой направился в гору. Тревога его улеглась, он даже почувствовал гордость — вот ведь не попался же! Другой парень совсем бы голову потерял, какой-нибудь другой парень, но не он. Это и Тийя, наверно, поймет.
И вдруг Аннес застыл на месте. Он вспомнил, что забыл на берегу свою одежду.
Так паршиво Аннес давно себя не чувствовал.
«Загордился — носом в землю зарылся».
Пословицы не помогают. Ну и дал маху!
Будь у него дома полный шкаф одежды, Аннес плюнул бы на свою рубашку и штаны. Не из страха перед сторожем, а от досады на самого себя. Зачем он струсил и опрометью кинулся бежать? Что скажет Тийя, когда он явится в мокрых трусах? И кто может вытерпеть насмешки, которые теперь на него посыплются? Он вынужден предстать перед ребятами голяком, не совсем, правда, голяком, но положение идиотское — одежды ему не видать как своих ушей. Сторож наверняка унес ее с собой. Или дежурит там, около его штанов. Надеется, что эти тряпки приведут преступника (а тот, кто загрязняет воду в озере,— преступник!) обратно на место преступления. Нагишом домой не потопаешь. Человек в трусах сейчас же привлечет внимание на улицах, первый попавшийся полицейский его заграбастает. Фараонам больше и делать нечего, они за аресты жалованье получают
Хотя Аннес был уверен, что не найдет на берегу своей одежды, он все же пошел обратно. Он все равно должен поискать свои штаны и рубашку, иначе он не может. Не может.
Назло самому себе он отказался от всяких предосторожностей. Наметил на глаз самую короткую дорогу и поплелся, даже не глядя по сторонам, вниз, к берегу. Он не обращал внимания на сучья, коловшие ему ноги, на ветки сосен, царапавшие бока и руки.
Аннес рассчитал неправильно и попал на совсем другой участок берега. Окончательно потерял ориентировку и потратил немало времени, пока разыскал знакомый уголок озера. Случилось именно то, чего Аннес боялся: он не нашел своей одежды. Ни синих штанов из чертовой кожи, ни ситцевой рубашки в голубую полоску. Их просто больше не существовало. На песке Аннес увидел только следы своих и Тийиных ног, а одежек не было.
Кроме этих следов, Аннес обнаружил еще и другие — они шли со стороны леса и тянулись дальше вдоль берега. Это были следы ног взрослого человека и, очевидно, принадлежали сторожу. Ступня Аннеса свободно помещалась в чужой след, да еще и оставалось дюйма два. Сторож, наверно, здоровенный дядька, если носит такие огромные сапоги. И злой. Более добродушный не утащил бы одежду.
Перед тем как покинуть берег, Аннес еще раз выкупался. В отместку сторожу, забравшему его барахлишко. И чтобы доказать Тийе и остальным, что для него, Аннеса, остаться без рубашки и штанов — ерунда, что он не боится ни сторожа, ни какого черта, что он — мужчина, которому на все наплевать. Выйдя из воды, он пустился бегом, чтобы явиться к ребятам с еще влажными волосами и'в мокрых трусах. О том, что его ждет дома, Аннес не думал. Он не имел обыкновения растягивать неприятные минуты, думая о них заранее, чему быть, того не миновать. Сегодня он так легко не отделается — это верно, как «аминь» в церкви.
Так, в мокрых трусах, с мокрыми волосами, и прибыл Аннес на место.
Однако на склоне песчаного холма царила тишина. Внизу, в луже на дне карьера, пацанята пускали кораблики, а больше не видно было ни души. Видимо, компания ушла. Его бросили. Даже Тийя не подождала. Никого не интересовала его участь. Никого.
Аннес не хотел признать себя покинутым. Он заставил себя бегать с одного холма на другой: в старом карьере была уйма всяких уголков и поворотов, и он все надеялся, что мальчишки где-нибудь дурачатся. Ну не могли же они уйти домой без него. Никогда так не делалось. Никогда. Всегда друг друга ждали. И беспокоились, если что-то было не в порядке. Неужели Тиия ничего не сказала ребятам? Они должны были пойти его разыскивать, а не смываться.
В конце концов, усталый и подавленный, он очутился на той же дюне, на которой они обосновались сегодня утром. Это было красивое место, с особенно чистым, белым песком и высоким крутым склоном. Внизу виднелась самая большая и глубокая яма, наполненная водой и напоминающая маленькое озеро. Вода здесь была такая же прозрачная, как в Юлемисте.
Аннес лег на песок и повернулся к солнцу. Он заметил, что солнце уже описало в небе большую дугу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52