Хаиткулы почувствовал себя как на крыльях и не пошел в гостиницу, а решил побродить по аулу... За эти четыре дня, что он провел в Ашхабаде, он виделся с Марал всего один раз. Хаиткулы в разгар сессии не хотел мешать Марал, не говорил о своих чувствах и тем более не спросил ее о том, о чем так и подмывало спросить: почему она познакомилась с композитором Нурмуратом Нуралиевым?
Читатель, должно быть, цомнит, как возбужден был Хаиткулы в предотъездные минуты, когда собирался в Ашхабад для проведения графической экспертизы. Он гладил брюки и рубашку, мурлыкая цод нос что-то веселое. По радио в это время передавали республиканские известия. Палта Ачилович, лежа на кровати, наблюдал за сборами коллеги и внимательно слушал известия — не пропустить утренние и вечерние последние известия было одной из его «железных привычек». После известий диктор объявил следующую передачу: «Разучиваем новую песню».
— Мы пока еще не участники колхозной самодеятельности, чтобы разучивать песни, дорогой диктор! — Палта Ачилович встал, выключил радио, продолжая ворчать: — У нас дет времени их разучивать, нам надо учить наизусть уголовный кодекс, а песню мы послушаем от того, кто ее выучит.
Он снова лег на кровать, а Хаиткулы тут же вернул ручку регулятора в прежнее положение. — А я хочу послушать...
Через минуту он пожалел об этом.Прежде чем .начать разучивать песню, женщина-диктор стала рассказывать о творчестве молодого композитора, написавшего новую песню. Когда она назвала имя Нурмурата Нуралиева, у Хаиткулы все внутри перевернулось. Если бы в эту секунду грянул гром, это не произвело бы на него такого впечатления.
Наивный диктор, не ведая, что творит, все сильнее и сильнее разжигала у Хаиткулы ревность. Какие только не находила слова о таланте композитора и его новой песне, которая, оказывается, получила высокую оценку в Союзе композиторов!
«Мы пригласили в студию, талантливого композитора, чтобы он рассказал, как создавалась эта песня... Слово вам, Нурмуратджан...»
Едва Нурмуратджан произнес свои первые слова: «Недавно группа композиторов провела встречу со студентами и преподавателями медицинского института», как Хаиткулы, набравший в рот воды, чтобы опрыскать тряпочку, через которую он гладил брюки, выпустил изо рта фонтан. А композитор между тем распалялся все больше: «Выступила студентка, слова которой произвели на меня большое впечатление... Несмотря на то что я работаю сейчас над новой оперой, пришлось ее отложить. Я понял, что не найду покоя, пока не напишу эту песню. Я пошел к своему другу-поэту и попросил его написать слова. Он написал очень Хорошие стихи, и я принялся сочинять музыку. Никогда мне не работалось так легко и с таким наслаждением. Я писал днем и ночью, писал быстро, и вот эта песня готова... Я посвящаю ее той красивой, умной девушке из медицинского института, которая так смело критиковала нас...»
Хаиткулы, бросив утюг, выдернул штепсель из розетки, чтобы больше не слышать «талантливого, композитора», и стал сгребать одежду с вешалки и запихивать ее как попало в чемодан.
Палта Ачилович не мог решить, что его больше занимает — сама передача или состояние Хаиткулы. Он видел, что ашхабадского инспектора будто осы жалили, когда говорил композитор. Ему не очень хотелось вставать еще раз, но он все-таки встал и вернул штепсель в прежнее положение.
— Я вас глубоко уважаю, Хаиткулы Мовлямбердыевич, но только давайте послушаем песню... Видите, оказывается, не только следствие, но и песни создаются на реальной основе и на конкретных фактах. Занятная история!
И музыка оказалась хорошей, и слова проникновенными, и голос певца приятным, но они не подняли настроения Хаиткулы,.— наоборот, он стал мрачнее тучи. Небрежно попрощавшись с Палтой Ачиловичем, он бросился вон из комнаты...
...В Ашхабаде Хаиткулы поначалу решил не встречаться с Марал, но на следующий же день отправился,.,, в медицинский институт. Шел с одним намерением: выведать все о новой песне «талантливого композитора» и об участии Марал в ее создании... Но разговор во время этой встречи, естественно, коснулся его, поездки в Сурхи, и, хотя Хаиткулы старался щадить девушку и не бередить старую рану, он узнал от нее новость, весьма его заинтересовавшую, о которой он уже поведал коллегам,— Назлы и Бекджан любили друг друга. По словам Марал, это была чистая, и преданная любовь. Хаиткулы засыпал девушку вопросами...
Растревоженный воспоминаниями во время эхой нечаянной прогулки, он внезапно круто повернул и вернулся на почту. Заказал срочный разговор с Ашхабадом.
На счастье, Марал оказалась в общежитии.
— Марал, отец послал тебе телеграмму, что двадцать седьмого свадьба твоей сестры. Ты должна, обязательно приехать. Не жди вручения диплома...
Марал не поняла, почему Хаиткулы так настаивает на ее приезде.
— ...Конечно, я должна быть обязательно на свадьбе сестры. Но и здесь у меня забот по горло... Ты только о тое мне хотел сказать или еще что-нибудь? Слушаю очень внимательно...
Марал, конечно, ждала от него и других слов.
— Милая Марал, сложилась очень серьезная ситуация... Она отчасти связана с судьбой твоей сестры. Ты должна обязательно приехать, чтобы потом не пожалеть... Приезжай скорее... как можно скорее! В аэропорту я тебя встречу.
— Если это так серьезно, вылечу завтра же первым рейсом. Встречай. Диплом подождет, если ты так настаиваешь...
Марал не могла понять, почему Хаиткулы велел ей так быстро приехать в Сурхи, терялась в догадках. Пройдет два-три дня, и она с благодарностью будет думать об этом решении Хаиткулы...
Отношения между Хаиткулы и Палтой Ачиловичем неожиданно стали натянутыми. Случилось это после одного разговора, во время которого Хаиткулы наконец-то собрался изложить следователю свою версию, даже начал о ней разговор... Это было вечером, когда после напряженного дня они пошли выкупаться.
Хаиткулы боялся, что там, на арыке, Палта Ачилович окажется слишком разговорчивым и он не успеет вдоволь наплаваться, поэтому по дороге разделся и шея в трусах, не обращая внимания на то, что Палта Ачилович нервничал: что скажут люди? На ходу заговорил об их делах:
— Я собираюсь вам, Палта Ачилович, изложить некоторые свои соображения... Впрочем, у вас сейчас отличное настроение, воспользуюсь им. Я, вообще-то говоря, не люблю заострять внимание на недостатках других людей. Поймите меня правильно...
Смех Палты Ачиловича перебил ого слова, тот даже не выслушал окончания фразы. Отбив барабанную дробь по голому животу под расстегнутой рубашкой, он разразился тирадой:
— Хаиткулы Мовлямбердыевич! Вот уж сколько мы с вами делим вместе наш хлеб-соль. Чего уж нам стесняться друг друга! Спрашивайте что хотите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Читатель, должно быть, цомнит, как возбужден был Хаиткулы в предотъездные минуты, когда собирался в Ашхабад для проведения графической экспертизы. Он гладил брюки и рубашку, мурлыкая цод нос что-то веселое. По радио в это время передавали республиканские известия. Палта Ачилович, лежа на кровати, наблюдал за сборами коллеги и внимательно слушал известия — не пропустить утренние и вечерние последние известия было одной из его «железных привычек». После известий диктор объявил следующую передачу: «Разучиваем новую песню».
— Мы пока еще не участники колхозной самодеятельности, чтобы разучивать песни, дорогой диктор! — Палта Ачилович встал, выключил радио, продолжая ворчать: — У нас дет времени их разучивать, нам надо учить наизусть уголовный кодекс, а песню мы послушаем от того, кто ее выучит.
Он снова лег на кровать, а Хаиткулы тут же вернул ручку регулятора в прежнее положение. — А я хочу послушать...
Через минуту он пожалел об этом.Прежде чем .начать разучивать песню, женщина-диктор стала рассказывать о творчестве молодого композитора, написавшего новую песню. Когда она назвала имя Нурмурата Нуралиева, у Хаиткулы все внутри перевернулось. Если бы в эту секунду грянул гром, это не произвело бы на него такого впечатления.
Наивный диктор, не ведая, что творит, все сильнее и сильнее разжигала у Хаиткулы ревность. Какие только не находила слова о таланте композитора и его новой песне, которая, оказывается, получила высокую оценку в Союзе композиторов!
«Мы пригласили в студию, талантливого композитора, чтобы он рассказал, как создавалась эта песня... Слово вам, Нурмуратджан...»
Едва Нурмуратджан произнес свои первые слова: «Недавно группа композиторов провела встречу со студентами и преподавателями медицинского института», как Хаиткулы, набравший в рот воды, чтобы опрыскать тряпочку, через которую он гладил брюки, выпустил изо рта фонтан. А композитор между тем распалялся все больше: «Выступила студентка, слова которой произвели на меня большое впечатление... Несмотря на то что я работаю сейчас над новой оперой, пришлось ее отложить. Я понял, что не найду покоя, пока не напишу эту песню. Я пошел к своему другу-поэту и попросил его написать слова. Он написал очень Хорошие стихи, и я принялся сочинять музыку. Никогда мне не работалось так легко и с таким наслаждением. Я писал днем и ночью, писал быстро, и вот эта песня готова... Я посвящаю ее той красивой, умной девушке из медицинского института, которая так смело критиковала нас...»
Хаиткулы, бросив утюг, выдернул штепсель из розетки, чтобы больше не слышать «талантливого, композитора», и стал сгребать одежду с вешалки и запихивать ее как попало в чемодан.
Палта Ачилович не мог решить, что его больше занимает — сама передача или состояние Хаиткулы. Он видел, что ашхабадского инспектора будто осы жалили, когда говорил композитор. Ему не очень хотелось вставать еще раз, но он все-таки встал и вернул штепсель в прежнее положение.
— Я вас глубоко уважаю, Хаиткулы Мовлямбердыевич, но только давайте послушаем песню... Видите, оказывается, не только следствие, но и песни создаются на реальной основе и на конкретных фактах. Занятная история!
И музыка оказалась хорошей, и слова проникновенными, и голос певца приятным, но они не подняли настроения Хаиткулы,.— наоборот, он стал мрачнее тучи. Небрежно попрощавшись с Палтой Ачиловичем, он бросился вон из комнаты...
...В Ашхабаде Хаиткулы поначалу решил не встречаться с Марал, но на следующий же день отправился,.,, в медицинский институт. Шел с одним намерением: выведать все о новой песне «талантливого композитора» и об участии Марал в ее создании... Но разговор во время этой встречи, естественно, коснулся его, поездки в Сурхи, и, хотя Хаиткулы старался щадить девушку и не бередить старую рану, он узнал от нее новость, весьма его заинтересовавшую, о которой он уже поведал коллегам,— Назлы и Бекджан любили друг друга. По словам Марал, это была чистая, и преданная любовь. Хаиткулы засыпал девушку вопросами...
Растревоженный воспоминаниями во время эхой нечаянной прогулки, он внезапно круто повернул и вернулся на почту. Заказал срочный разговор с Ашхабадом.
На счастье, Марал оказалась в общежитии.
— Марал, отец послал тебе телеграмму, что двадцать седьмого свадьба твоей сестры. Ты должна, обязательно приехать. Не жди вручения диплома...
Марал не поняла, почему Хаиткулы так настаивает на ее приезде.
— ...Конечно, я должна быть обязательно на свадьбе сестры. Но и здесь у меня забот по горло... Ты только о тое мне хотел сказать или еще что-нибудь? Слушаю очень внимательно...
Марал, конечно, ждала от него и других слов.
— Милая Марал, сложилась очень серьезная ситуация... Она отчасти связана с судьбой твоей сестры. Ты должна обязательно приехать, чтобы потом не пожалеть... Приезжай скорее... как можно скорее! В аэропорту я тебя встречу.
— Если это так серьезно, вылечу завтра же первым рейсом. Встречай. Диплом подождет, если ты так настаиваешь...
Марал не могла понять, почему Хаиткулы велел ей так быстро приехать в Сурхи, терялась в догадках. Пройдет два-три дня, и она с благодарностью будет думать об этом решении Хаиткулы...
Отношения между Хаиткулы и Палтой Ачиловичем неожиданно стали натянутыми. Случилось это после одного разговора, во время которого Хаиткулы наконец-то собрался изложить следователю свою версию, даже начал о ней разговор... Это было вечером, когда после напряженного дня они пошли выкупаться.
Хаиткулы боялся, что там, на арыке, Палта Ачилович окажется слишком разговорчивым и он не успеет вдоволь наплаваться, поэтому по дороге разделся и шея в трусах, не обращая внимания на то, что Палта Ачилович нервничал: что скажут люди? На ходу заговорил об их делах:
— Я собираюсь вам, Палта Ачилович, изложить некоторые свои соображения... Впрочем, у вас сейчас отличное настроение, воспользуюсь им. Я, вообще-то говоря, не люблю заострять внимание на недостатках других людей. Поймите меня правильно...
Смех Палты Ачиловича перебил ого слова, тот даже не выслушал окончания фразы. Отбив барабанную дробь по голому животу под расстегнутой рубашкой, он разразился тирадой:
— Хаиткулы Мовлямбердыевич! Вот уж сколько мы с вами делим вместе наш хлеб-соль. Чего уж нам стесняться друг друга! Спрашивайте что хотите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42