Капитан тогда ни слова не сказал начальнику отделения, чувствуя, что тот, в общем, прав. Но говорит же пословица: «Горбатого могила исправит». Пиримкулы Абдуллаев ничего не мог поделать со своей натурой, да и, признаться, он не очень' старался ее изменить — слишком большую прожил жизнь, менять привычки вроде бы уже ни к чему.
...В доме Довхановых его постигла первая неудача. Когда ему сказали, что Довлетгельды уже неделю лежит в больнице, этим известием его словно обухом стукнули по голове. Целую неделю не знать о таком событии! Может быть, он еще что-нибудь прозевал из того, что произошло в ауле?! Как это называется? Потеря бдительности...
Капитан немедля поехал в Халач. По дороге заглянул в магазин, купил для больного сладостей. Оказалось, что ровно неделю назад у Довлетгельды случился тяжелый приступ аппендицита. Прошло семь дней после операции, но Довлетгельды еще не поднимался с постели. Его нельзя было узнать — кожа на лице обтягивала выпиравшие -скулы. Он лежал на спине и смотрел в потолок. Пиримкулы-ага, не присаживаясь, спросил его о здоровье, положил на тумбоч-
ку кулек и, не простившись, на цыпочках вышел из палаты.Капитан вернулся в гостиницу и тут только почувствовал, как он устал, а болтавшийся на животе ремень свидетельствовал, что с утра у него во рту не было и маковой росинки. Но он не пошел в столовую. Пиримкулы-ага обладал странным свойством: не любил и не мог есть без других, одному буквально кусок в горло не лез, ел только в компании. Поэтому, передохнув минутку, он решил отправиться на дальнейшие розыски.
У старика администратора он выяснил, кто из почтальонов принес адресованное Хаиткулы письмо. Старик поведал, кто это был, и упросил Пиримкулы-агу выпить с ним чаю. Это немного подкрепило его.
В сельской местности обычно ужинают поздно, поэтому в том доме, где жил почтальон, несмотря на поздний час, только-только расстелили дастархан... Но капитан и здесь не задержался, потому что почтальон ему ничем не помог.
Куда ехать теперь?В правление колхоза! В одну минуту Пиримкулы-ага оказался там. Тот, кто ему был лужен больше всего, к счастью, еще не ушел домой. Главный бухгалтер...
У него была бритая длинная, как дыня, голова, на курносом носу очки. Кивнув капитану, одной рукой придвинул в его сторону горячий чайник, накрытый полотенцем, другой продолжал двигать костяшки на счетах.
Капитан сел поближе к. столу, налил чаю. Он старался не мешать бухгалтеру... А тот, переписав что-то в ведомость, посмотрел наконец на гостя. Морщины на его широком, совсем белом лбу разгладились.
— Спрашивайте, атдаш.
— Нет, атдаш, я вас сначала послушаю.— Пиримкулы-ага умел соблюдать этикет.
— Вы старше меня на два дня, поэтому я помолчу. Капитан вежливо справился о его житье-бытье, о родне,о детях, потом о том же самом его расспросил главбух. Капитан поинтересовался, как проходит посевная. Бороздки опять побежали по широкому лбу его собеседника.
— Зима была очень снежной, сами знаете, атдаш. Поздно начали сев, еще и половины не засеяли, но стараемся изо всех сил. Из района без конца звонят, приезжает то один, то другой... По району у нас пока средние показатели. Вся
надежда на погоду. Похоже, устанавливается. Тогда все пойдет другим темпом. Нагоним.
Капитан достал из внутреннего кармана анонимную записку, положил ее перед бухгалтером.
— А теперь, если ты настоящий мой атдаш, помоги... Кто мог это написать? У тебя полно всяких писем и заявлений, ты их читаешь... может, узнаешь, кто писал...
Бухгалтер пробежал глазами записку. — Кого подозреваете?
Пиримкулы-ага назвал всех, кто был связан с этим делом. Бухгалтер вздохнул, записал фамилии, потом откинулся на спинку стула:
— Приходите-ка завтра пораньше, атдаш.
Капитан изменился в лице; бухгалтер, видно, заметил это и спросил уже другим тоном, сочувственно:
— Срочно надо?
— Если бы не срочно, какой мог быть разговор... Бухгалтер стал доставать из шкафа толстые папки, клал их на стол. Капитан перелистывал сложенные в них бумаги и, если встречал листок, подписанный знакомой фамилией, внимательно вглядывался в почерк. Бухгалтер помогал ему, просматривая документы подряд. Время от времени он лизал палец, чтобы легче было листать, клал злополучное письмо на тот документ, который казался ему подозрительным, сравнивал, показывал участковому:
— А ну-ка посмотрите, атдаш! Он?.. Вы, как ни крути, специалист...
Большим специалистом не надо было быть, чтобы установить автора записки. Одна-единственная фраза в ней была написана одинаково крупными и правильными буквами, без ошибок. Хаиткулы был убежден, что записку написал вполне грамотный человек, написал ее такими большими буквами только для того, чтобы нельзя было определить его руку.
Пиримкулы-ага согласился с мнением ашхабадского инспектора, зато категорически отверг предположение Палты Ачиловича, который настаивал, что записку мог написать только школьник. «Он еще не забыл уроки чистописания, смотрите, какие ровненькие буквы... Взрослый человек никогда так не напишет. Посади нас за парту и заставь писать диктант. Хорошо, если тройку получим, а про чистописание я уж и не говорю...» Это сказал Палта Ачилович, сказал тогда, когда Хаиткулы показал им письмо.
Тезки, не вставая с места даже чтобы вскипятить чай, проработали до полуночи. Но... капитану Абдуллаеву не
повезло и здесь, первый день его поисков окончился безрезультатно. Он вышел из правления колхоза мрачный и усталый.
Хаиткулы улетел в Ашхабад. Пиримкулы-ага разъезжал по району на своем мотоцикле, не появляясь в гостинице, поэтому Палта Ачилович, занимавший один не просто комнату, но, по „существу, все это здание — никто больше не жил сейчас в гостинице,— вдруг .почувствовал себя одиноко. Он старался занять себя, исправно делал зарядку по утрам, регулярно становился под душ, ходил в столовую, где медленно совершал трапезу, но все это не помогало, ему было скучно. На просто скучно — ему явно было не по себе.
«Человека трудно понять. Если на улице холодно, он хочет тепла, если тепло — мечтает о прохладе. Когда на дворе мороз, но нет. снега, жалуется: «Разве это зима!», а если валит снег, все равно .сетует:. «Пройти нельзя...» — Так размышлял Палта Ачилович, совершая в одном нижнем белье переход по коридору гостиницы из душа в комнату.— ...Если один человек веселится, то другой говорит о нем: «Что за легкомысленный тип!», а будешь хмурым, начнут приставать: «Что случилось?. Отец, мать здоровы?» Если бы природа стала угождать всем, что бы тут началось! Все перепуталась бы, как в карточной колоде, и мы снова были бы не довольны и сказали бы, что природа ведет себя не иначе как лолы... Я и сам еще недавно был уверен: веди я один следствие, давно бы преуспел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42