— Сказать больше нечего.
— Но если дело только в этом, почему бы тебе не быть тоже рациональным и не подарить мне эту поездку в Голландию?
— Да потому, что в своем эгоцентризме, Августа, ты все время забываешь, что в любви всегда двое. Если хорошо одному, должно быть хорошо и другому. А ты совершенно безразлична к тому, что происходит со мной в последнее время, особенно после самоубийства Виктора Пэкурару. Тебе не кажется?
— Опять это самоубийство! Да оставь ты его в покое. Как говорится, мертвые с мертвыми, а живые — с живыми.
— Ты знаешь, я эти слова уже слышал от одного человека.
— От кого же?
— Я тебе говорил о нем. Павел Косма.
— А он, видать, не глуп.
— Будущее покажет. Но как ты можешь быть безразличной к тому, что происходит на «Энергии», ведь там для меня не просто работа, там — моя жизнь!
— Твоя жизнь — я! — воскликнула Августа. Но почувствовав, что это уже слишком, поправилась: — По крайней мере так должно было бы быть.
— Ну, вот теперь ты сказала все...
Она подняла на него холодные глаза и жестко спросила:
— Так все-таки, едешь ты со мной или нет?
— Разумеется, нет! Ты просто отказываешься выслушать меня и понять причину...
— Уходи из моего дома!
Дан не сказал больше ни слова. Вышел и захлопнул за собой дверь.
Взбешенный Павел Косма вытаптывал тропинку по диагонали персидского ковра, лежавшего на полу его огромного кабинета. В бессильной ярости комкал свежий номер газеты со статьей, подписанной начальником намоточного цеха Аристиде Станчу.
Газета резко критиковала руководство завода за то, что не внедряются многие рационализаторские предложения, среди которых есть даже запатентованные. Особенно ядовитым показался Косме простой и естественный вопрос: кому на руку замораживание творческих достижений, почему проекты так и остаются проектами? И надо же было подгадать с этой статьей именно в тот день, когда стало известно, что вместо комиссии из муниципии приедет комиссия из главка! Из надежных источников Косма узнал, что приедет «еще кто-то из министерства». «Похоже, будут выяснять, в какой мере обоснованны запросы министерства на импортные электромоторы. Разногласия нам сейчас ни к чему,— подумал Косма,— надо сделать все, чтобы они не вылезли наружу». И срочно вызвал Дана Испаса и Иона Саву.
Инженеры были уже в приемной, когда Мариета Ласку с нескрываемым удовольствием положила на стол еще один номер газеты с очерченной красным карандашом злосчастной статьей... Ну что теперь делать? Звонить в редакцию? Бессмысленно. Во-первых, поздно: десятки тысяч экземпляров уже разошлись; а во-вторых, ответ ясен и так: «Долг печати — показывать общественности реальное положение. И никому не позволено, дорогой товарищ, давить на нас». Будто он не знает, сколько раз материалы, не устраивавшие какие-нибудь вышестоящие организации, вынимались прямо из верстки... «Хоть бы Ольга предупредила,— подумал он с досадой.— Но ее теперь и вовсе не поймешь: будто нарочно подставляет меня под удар, да так, чтоб побольнее, чтоб с ног свалить. Еще весной номер отколола со статьей этого Савы». В самом деле, шумиху тогда подняли такую, что пришлось повертеться. Сава открыто обвинил дирекцию завода в попустительстве разбазариванию запчастей и вспомогательных материалов, и все же Косма заставил Саву замолчать, потребовав «конкретных предложений, а не воздушных замков». Четкого ответа инженер дать не смог, тем дело и кончилось...
— Товарищи инженеры ждут,— напомнила по селектору секретарша.
Мысленно обругав ее, он бросил:
— Приглашай!
Когда Испас и Сава уселись в кресла перед ним, он спросил, показывая развернутый номер «Фэклии»:
— Читали?
Оба утвердительно кивнули.
— И что скажете?
Сава смотрел хмуро, Испас — рассеянно, куда-то поверх директорской головы. Все трое молчали.
— Ну, долго будем играть в молчанку?
— Как будто, если мы вам свои мнения выскажем, что-нибудь с места сдвинется! — вспылил Сава.
— Хлебушек-то государственный едите...
— Верно, едим,— подтвердил Испас.— Но и работаем, думаем, проектируем, предлагаем, экспериментируем. Все это кого-нибудь интересует? Дирекция, как видно, занята совершенно иными проблемами.
Косма пристально посмотрел на них. Устроившись в кресле поудобнее, перешел вдруг на дружеский тон:
— Ну ладно, хватит с нас этих бесконечных препирательств. Я пригласил вас для того, чтобы договориться, каким образом действовать в ближайшие дни. Я думал, комиссия будет от муниципии, а едет сам новый начальник главка. Будет на месте разбираться в наших возможностях по .выполнению той лавины заказов, которая обрушилась на нас в последние месяцы. От выводов комиссии зависит профиль завода не только на следующий год, но и на всю новую пятилетку. Если вы начнете выяснять свои отношения на глазах у комиссии, пострадает завод, весь коллектив. Я советовал бы вам найти, хотя бы временно, какой-то компромисс, так сказать, модус вивенди. Иначе нас никто не поддержит в наших притязаниях на импорт остродефицитных материалов и оборудования.
— Как я понимаю,— прервал его Сава,— вы предлагаете нам перемирие. Не обманете?
Косма с трудом сдержался.
— В данном случае ситуация жизненно важная для всех нас. Да, речь идет о плане, об оборудовании, профиле и валюте. Если мы будем ставить препоны один другому, все пойдет прахом. Пострадает «Энергия», которую мы все любим и которая ни в чем не виновата.
— Так что ты предлагаешь? — Дан в первый раз посмотрел ему прямо в лицо.
— Прекратить междоусобицу, все свои споры решать без посторонних. А сейчас выработать общую позицию перед комиссией: или нам дают фонды на импорт, или профиль завода остается прежним.
— А если существует другая альтернатива? — процедил сквозь зубы Сава.
— Мне она неведома,— ответил Косма.— А если ее сформулируют, можем обсудить. От импорта никогда не поздно отказаться. Получить его — труднее.
— Отказаться при наличии контракта? — удивился Дан.— Ты забыл, как мучился Виктор Пэкурару...
— Я никогда ничего не забываю. Но поймите же наконец, что сейчас не время для подобных споров.
— Могу только одно обещать,— сказал, вставая, Сава.— Сам я в разговор вмешиваться не буду, но если у меня будут спрашивать и докапываться, как умеют эти, из главка, молчать не стану. Впрочем, вы знаете, я писал об этом.
Косма не выдержал:
— Да, знаю, что ты мастер по кляузам. С подписью или без нее. Тут тебя учить не надо!
— Что вы мне приписываете, товарищ генеральный директор? — сдавленным голосом спросил Сава.— Я не из тех, кто действует за спиной. Свое мнение я высказываю открыто, подписываю собственной рукой и всегда отвечаю за каждое слово. Повторяю: сам вмешиваться не буду. Все, привет, у меня еще дела в токарном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103