Олимпийцы презрительно захохотали.
— Ты сам видишь, Нарцисс,— сказал Зевс,— что ты хилый неженка, а слабое и беспомощное не может быть красивым. Запомни же наши указания, и если не хочешь навлечь на себя наш гнев, то советую тебе немедля приступить к их выполнению. Ты понял меня, Нарцисс?
Нарцисс пробормотал что-то невнятное. Зевс недовольно нахмурился.
— Почему ты так невнятно говоришь, Нарцисс? Мы требуем от людей четкости. У меня прекрасный слух, и все же я не расслышал твоего ответа. Итак, я спрашиваю вторично: ты понял, Нарцисс, что тебе нужно делать?
— Понял,— сказал Нарцисс теперь уже внятно, хотя и слабым голосом.
— И ты не считаешь себя красивым?
— О, нет!— ответил юноша.— Теперь я понял все. Я некрасив. Я хлюпик, я хилый неженка. Я страшно уродлив, ибо слабое и беспомощное не может быть красивым.
Боги переглянулись.
— Твои слова,— сказал Зевс, поглаживая подбородок,— звучат несколько декларативно. А ведь мы не требуем от тебя деклараций, Нарцисс. Мы требуем...
— Дел, дел!— воскликнула Афина Паллада, сотрясая своим могучим голосом воздух и лес кругом.
— Правильно,— докончил Зевс.— Мы требуем от тебя дел, Нарцисс. Но прежде всего мы требуем, чтобы ты осознал свои ошибки. Итак, ты действительно больше не считаешь себя красивым?
— Нет,— ответил Нарцисс, и в голосе его прозвучало искреннее раскаяние.— Я ужасно некрасив.
— Если ты в самом деле так думаешь,— сказал Зевс,— и твоя самокритика искренна, то принимайся за дело. Ты должен стать действительно красивым. Ты живешь в великую эпоху и должен обрести красоту, достойную ее.
— За дело!— воскликнула громко Паллада.
Когда олимпийцы ушли, затихла их могучая поступь и померкло сияние, исходящее от доспехов Афины, Нарцисс вернулся к озеру, наклонился над ним и снова увидел в его прозрачной глади свое отражение.
— О, боги!— шепнул он задумчиво.— Неужели я в самом деле некрасив?
-— Красив?— откликнулась из глубины леса нимфа Эхо, которая погибла от безнадежной любви к Нарциссу и с тех пор эхом скиталась по окрестным рощам.
— Нет, кет!— громко воскликнул Нарцисс. Я несомненно красив! Я красив!
— Красив!— зашумел лес.
Но в ту же минуту поднялся сильный ветер, тучи заволокли небо, в темноте, среди страшного ливня, засверкали молнии, а от ударов грома содрогалась земля. Нарцисс совершенно справедливо усмотрел в грозе проявление Зевсова гнева и принял это предостережение так близко к сердцу, что решил тут же изменить свою жизнь согласно указаниям богов.
— Прощайте, милые воды, отражавшие мою красоту!— сказал он, когда гроза прошла и небо прояснилось.— Прощай, мое сладкое одиночество! Прощай, мое верное эхо! Прощай, моя красота! Я терпеть не могу Геракла, но я стану похожим на Геракла.
Сказав это, он еще раз наклонился над своим отражением в прозрачной воде и затем, играя на своей любимой свирели, отправился навстречу людям.
С тех пор прошло несколько лет. Троянская война все продолжалась. Однажды Зевс, испытывая потребность укрепить связь с трудящими массами, решил снова отправиться на периферию. На этот раз, кроме Афины Паллады, он взял с собой и Аполлона, покровителя искусств, ибо в те далекие времена люди не успели еще придумать глупую поговорку, что во время войны музы молчат.
Итак, прекрасной весенней порой боги шагали втроем по греческой земле, оживленно беседуя об идеологических ошибках, допущенных Хароном, Цербером и властелином преисподней Гадесом. Вдруг на дороге, ведущей в город Фивы, выскочил из-под оливкового дерева лохматый и грязный бродяга и с громким криком бросился навстречу олимпийцам.
— Здравствуйте, всемогущие боги!— крикнул бродяга хриплым голосом.— Ведь вы ищете меня, не так ли Вот и я!
— Кто же ты такой?— спросил Зевс.
— Как кто?— крикнул опять бродяга.— Разве вы меня не узнаете? Ты не узнаешь меня, Зевс? И ты не узнаешь меня, мудрейшая Паллада? Я Нарцисс!
— О, легкокрылые музы!— ахнул в ужасе Аполлон.— Неужели ты тот самый юноша, который славился когда-то своей красотой?
— Аполлон!— обратилась к нему Паллада.— Ты, кажется, забыл принятое нами решение о том, что Нарцисс никогда не был красивым.
Покровитель муз смутился.
— Прости меня,— сказал он торопливо.— Я перепутал эпохи. Забыл, что у людей сейчас Троянская война. Прости, пожалуйста.
— Аполлон!— грозно повторила Афина Паллада. Но тут Зевс поднял десницу, привыкшую метать громы и молнии.
— Негоже обсуждать божественные дела в присутствии смертных. Мы поговорим на эту тему, когда вернемся на Олимп.
И, считая вопрос пока исчерпанным, повернулся к бродяге, который, словно силач, готовящийся к борьбе, стоял, расставив ноги и упершись руками в бока.
— Итак, ты говоришь, что ты Нарцисс?
В ответ тот гордо потряс нечесаной головой.
— Неужели я так похорошел за эти годы, Зевс, что ты не можешь меня узнать?
— Да нет,— ответил отец богов.— теперь я тебя узнал. Узнал по самомнению.
— Зевс, ты обижаешь меня!— рявкнул Нарцисс.— Я ведь выполнил все твои указания. Поступал в соответствии с твоими мудрыми наставлениями. Я живу среди людей и никогда не ищу своего отражения в прозрачных водах озера. Как я выглядел прежде, я забыл. Как выгляжу теперь — не знаю.
— От тебя дурно пахнет, Нарцисс,— перебил его Зевс.— Неужели ты не мылся все это время?
— Ни одна капля воды, кроме дождя, не касалась моего тела,— хвастливо ответил Нарцисс.— Ты ведь требовал, Зевс, чтобы мое тело стало менее нежным. Взгляни теперь на мою кожу. Она грубее, чем кожа вола, и так же нечувствительна к ветру, жаре и холоду, как подошвы твоих сандалий. А мои мышцы? Разве они не крепки, как ремни? Один год я работал с лесорубами, а другой с грузчиками в Коринфском порту, чтобы мои мышцы стали похожи на мышцы Геракла. Мне кажется, я этого достиг.
— Нарцисс,— сказал музыкальный по натуре Аполлон,— у тебя ужасно хриплый голос.
Нарцисс поклонился покровителю искусств.
— Ты должен быть мною доволен, Аполлон. Я положил много трудов, чтобы мой голос стал мужественным и сильным. Каждый раз, когда разражалась гроза, я старался перекричать раскаты грома. Я останавливался у кузниц и добился того, что самые громкие удары молота не заглушают мой голос.
— Твои усилия очень похвальны,— сказал Зевс,— но обращал ли ты при этом внимание на то, что ты говоришь?
— О, Зевс!— отвечал Нарцисс.— Разве можно одновременно кричать и думать?
— Стало быть, ты не думал о том, что говоришь?
— Я думал о том, чтобы говорить как можно громче.
— У тебя гноятся глаза, Нарцисс,— сказал с укоризной Аполлон.
Нарцисс от возмущения попятился назад.
— О боги!— воскликнул он так громко, что молоденькие листочки оливковых деревьев задрожали, и так фальшиво, что у богов уши завяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Ты сам видишь, Нарцисс,— сказал Зевс,— что ты хилый неженка, а слабое и беспомощное не может быть красивым. Запомни же наши указания, и если не хочешь навлечь на себя наш гнев, то советую тебе немедля приступить к их выполнению. Ты понял меня, Нарцисс?
Нарцисс пробормотал что-то невнятное. Зевс недовольно нахмурился.
— Почему ты так невнятно говоришь, Нарцисс? Мы требуем от людей четкости. У меня прекрасный слух, и все же я не расслышал твоего ответа. Итак, я спрашиваю вторично: ты понял, Нарцисс, что тебе нужно делать?
— Понял,— сказал Нарцисс теперь уже внятно, хотя и слабым голосом.
— И ты не считаешь себя красивым?
— О, нет!— ответил юноша.— Теперь я понял все. Я некрасив. Я хлюпик, я хилый неженка. Я страшно уродлив, ибо слабое и беспомощное не может быть красивым.
Боги переглянулись.
— Твои слова,— сказал Зевс, поглаживая подбородок,— звучат несколько декларативно. А ведь мы не требуем от тебя деклараций, Нарцисс. Мы требуем...
— Дел, дел!— воскликнула Афина Паллада, сотрясая своим могучим голосом воздух и лес кругом.
— Правильно,— докончил Зевс.— Мы требуем от тебя дел, Нарцисс. Но прежде всего мы требуем, чтобы ты осознал свои ошибки. Итак, ты действительно больше не считаешь себя красивым?
— Нет,— ответил Нарцисс, и в голосе его прозвучало искреннее раскаяние.— Я ужасно некрасив.
— Если ты в самом деле так думаешь,— сказал Зевс,— и твоя самокритика искренна, то принимайся за дело. Ты должен стать действительно красивым. Ты живешь в великую эпоху и должен обрести красоту, достойную ее.
— За дело!— воскликнула громко Паллада.
Когда олимпийцы ушли, затихла их могучая поступь и померкло сияние, исходящее от доспехов Афины, Нарцисс вернулся к озеру, наклонился над ним и снова увидел в его прозрачной глади свое отражение.
— О, боги!— шепнул он задумчиво.— Неужели я в самом деле некрасив?
-— Красив?— откликнулась из глубины леса нимфа Эхо, которая погибла от безнадежной любви к Нарциссу и с тех пор эхом скиталась по окрестным рощам.
— Нет, кет!— громко воскликнул Нарцисс. Я несомненно красив! Я красив!
— Красив!— зашумел лес.
Но в ту же минуту поднялся сильный ветер, тучи заволокли небо, в темноте, среди страшного ливня, засверкали молнии, а от ударов грома содрогалась земля. Нарцисс совершенно справедливо усмотрел в грозе проявление Зевсова гнева и принял это предостережение так близко к сердцу, что решил тут же изменить свою жизнь согласно указаниям богов.
— Прощайте, милые воды, отражавшие мою красоту!— сказал он, когда гроза прошла и небо прояснилось.— Прощай, мое сладкое одиночество! Прощай, мое верное эхо! Прощай, моя красота! Я терпеть не могу Геракла, но я стану похожим на Геракла.
Сказав это, он еще раз наклонился над своим отражением в прозрачной воде и затем, играя на своей любимой свирели, отправился навстречу людям.
С тех пор прошло несколько лет. Троянская война все продолжалась. Однажды Зевс, испытывая потребность укрепить связь с трудящими массами, решил снова отправиться на периферию. На этот раз, кроме Афины Паллады, он взял с собой и Аполлона, покровителя искусств, ибо в те далекие времена люди не успели еще придумать глупую поговорку, что во время войны музы молчат.
Итак, прекрасной весенней порой боги шагали втроем по греческой земле, оживленно беседуя об идеологических ошибках, допущенных Хароном, Цербером и властелином преисподней Гадесом. Вдруг на дороге, ведущей в город Фивы, выскочил из-под оливкового дерева лохматый и грязный бродяга и с громким криком бросился навстречу олимпийцам.
— Здравствуйте, всемогущие боги!— крикнул бродяга хриплым голосом.— Ведь вы ищете меня, не так ли Вот и я!
— Кто же ты такой?— спросил Зевс.
— Как кто?— крикнул опять бродяга.— Разве вы меня не узнаете? Ты не узнаешь меня, Зевс? И ты не узнаешь меня, мудрейшая Паллада? Я Нарцисс!
— О, легкокрылые музы!— ахнул в ужасе Аполлон.— Неужели ты тот самый юноша, который славился когда-то своей красотой?
— Аполлон!— обратилась к нему Паллада.— Ты, кажется, забыл принятое нами решение о том, что Нарцисс никогда не был красивым.
Покровитель муз смутился.
— Прости меня,— сказал он торопливо.— Я перепутал эпохи. Забыл, что у людей сейчас Троянская война. Прости, пожалуйста.
— Аполлон!— грозно повторила Афина Паллада. Но тут Зевс поднял десницу, привыкшую метать громы и молнии.
— Негоже обсуждать божественные дела в присутствии смертных. Мы поговорим на эту тему, когда вернемся на Олимп.
И, считая вопрос пока исчерпанным, повернулся к бродяге, который, словно силач, готовящийся к борьбе, стоял, расставив ноги и упершись руками в бока.
— Итак, ты говоришь, что ты Нарцисс?
В ответ тот гордо потряс нечесаной головой.
— Неужели я так похорошел за эти годы, Зевс, что ты не можешь меня узнать?
— Да нет,— ответил отец богов.— теперь я тебя узнал. Узнал по самомнению.
— Зевс, ты обижаешь меня!— рявкнул Нарцисс.— Я ведь выполнил все твои указания. Поступал в соответствии с твоими мудрыми наставлениями. Я живу среди людей и никогда не ищу своего отражения в прозрачных водах озера. Как я выглядел прежде, я забыл. Как выгляжу теперь — не знаю.
— От тебя дурно пахнет, Нарцисс,— перебил его Зевс.— Неужели ты не мылся все это время?
— Ни одна капля воды, кроме дождя, не касалась моего тела,— хвастливо ответил Нарцисс.— Ты ведь требовал, Зевс, чтобы мое тело стало менее нежным. Взгляни теперь на мою кожу. Она грубее, чем кожа вола, и так же нечувствительна к ветру, жаре и холоду, как подошвы твоих сандалий. А мои мышцы? Разве они не крепки, как ремни? Один год я работал с лесорубами, а другой с грузчиками в Коринфском порту, чтобы мои мышцы стали похожи на мышцы Геракла. Мне кажется, я этого достиг.
— Нарцисс,— сказал музыкальный по натуре Аполлон,— у тебя ужасно хриплый голос.
Нарцисс поклонился покровителю искусств.
— Ты должен быть мною доволен, Аполлон. Я положил много трудов, чтобы мой голос стал мужественным и сильным. Каждый раз, когда разражалась гроза, я старался перекричать раскаты грома. Я останавливался у кузниц и добился того, что самые громкие удары молота не заглушают мой голос.
— Твои усилия очень похвальны,— сказал Зевс,— но обращал ли ты при этом внимание на то, что ты говоришь?
— О, Зевс!— отвечал Нарцисс.— Разве можно одновременно кричать и думать?
— Стало быть, ты не думал о том, что говоришь?
— Я думал о том, чтобы говорить как можно громче.
— У тебя гноятся глаза, Нарцисс,— сказал с укоризной Аполлон.
Нарцисс от возмущения попятился назад.
— О боги!— воскликнул он так громко, что молоденькие листочки оливковых деревьев задрожали, и так фальшиво, что у богов уши завяли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93