Поэтому Пит возвращался в отель пешком. Он шел пустынными ночными улицами, перебирая в уме всех тех, с кем был не в ладах. Никто из них, кроме Диркена, не походил на мужчину в синем костюме. Значит, этим безликим убийцей был кто-то еще, и этот кто-то вместе со всеми идет по утру на работу, а потом холодным зимним вечером возвращается домой. Он расхаживает в полдень по улицам, останавливаясь поболтать и посмеяться с друзьями и купить на углу газету. Короче говоря, изо дня в день занимается своими обычными делами.
Питу казалось, что он нащупал единственный устойчивый островок среди зыбкого моря неизвестности — он был абсолютно уверен, что история с деньгами Сэма Брайэнта, которые тот якобы подарил своей дочери, — наспех сколоченная ложь. Это все, что мог придумать Сэм Брайэнт в тот момент, чтобы скрыть правду, а трагическая гибель дочери защищала его от вопросов любопытных. Но все говорит за то, что новую машину Рита Брайэнт купила не на отцовские, а на чьи-то еще деньги. Ваймер, а, может, и Синий Костюм, имели к этому какое-то отношение, — разумеется, это всего лишь предположение, но довольно-таки реальное. Когда Пит вошел в пустынный вестибюль отеля, он уже при-
йял окончательное решение отправиться завтрашним вечерним поездом в Чикаго и поговорить с кем-нибудь из «Прентис моторс», фирмы, которая продала Рите машину.
На следующее утро Пит проснулся очень поздно и на станции появился лишь к полудню. С замирающим сердцем открыл он дверь своего кабинета — а вдруг там ждет его еще одно расторжение — но на столе лежала лишь записка от Агнес Уэллер.
«Дорогой Пит! Мои рождественский обед состоится 3-го января в моем загородном доме. Жду вас с нетерпением.
Агнес».
Далее следовал постскриптум:
«К чему нам дожидаться 3-го января? Заходите как-нибудь ко мне на чашку чая. Позвоните, и мы условимся о дне».
Он тут же позвонил ей, и она предложила встретиться на следующий день.
— Очень жаль, но сегодня вечером я уезжаю в Чикаго, и завтра меня здесь не будет.
— Тогда, может быть, сегодня? Ну, скажем, около четырех?
Пит быстро прикинул в уме.
— С удовольствием. Сегодня днем я, собственно, свободен.
Но все вышло не так, как он предполагал. Возникли кое-какие технические неполадки, и в течение двух часов Пит то и дело перезванивался с Пэтом Микином. Вскоре после того, как неполадки были устранены, в кабинет впорхнула Дина и стала с оживлением рассказывать о придуманной ею новой программе.
— Это утреннее обозрение, — рассказывала она, — с семи до восьми каждое утро. Дулаю, к нему подойдет название «Клуб любителей кофе» или, быть может, «Вставай и начинай». Я могу быть ведущей. Там будет всего понемногу: музыка, шутки, живой анс.
— Что-что?
— Анс! Сокращенное от ансамбль. Ну, например, рояль, гитара и контрабас. Что вы на это скажете?
Когда она возбуждалась, глаза ее, казалось, делались еще больше и синей, и все лицо просто сияло. Она напоминала Питу очень маленькую девочку, восторженно рассказывающую сказку о Золушке. Широкая юбка и беленькая кофточка Дины еще больше подчеркивали это сходство.
Питу не хотелось разочаровывать ее, но он был вынужден сказать:
— Очень жаль, Дина, но сейчас мы не можем позволить себе тратить деньги на новую программу.
— Но, Пит, это не так уж и дорого. Я буду сама писать сценарии в свободное время. И подбирать все буду сама. Только за анс придется заплатить.
— Послушайте, Дина, финансовое положение станции вы знаете не хуже меня. Наш ежемесячный доход сократился на несколько тысяч долларов. Безумство выбрасывать деньги на новую программу, когда с потерей еще одного клиента станция начнет приносить убытки.
— Это восполнит наши потери.
Пит посмотрел на нее испытующим взглядом, и она добавила, уже более робко:
— Ну, по крайней мере, хоть как-то нас поддержит. — Ее робость вдруг куда-то исчезла. — Нам надо раздобыть несколько новых заказов вместо тех, которых мы лишились. А мы их не получим, если изо дня в день будем потчевать наших слушателей одним и тем же Мы должны придумать для своих заказчиков что-нибудь новенькое, что-нибудь особенное и увлекательное. Такой и должна стать эта утренняя программа. Даже до того, как она появится в эфире, держу пари, я могла бы захватить с собой черновик, показать его кое-кому из заказчиков и вернуться с готовыми контрактами.
— Вы сами не знаете, что говорите.
— Не знаю? Так дайте мне попробовать. Что вы от этого теряете?
Она приперла его к стене, а этого он не переносил.
— Мне не нравится сама идея. Уж слишком похоже на старых «Пташек», — не уступал он.
— А чем были плохи «Пташки»?
— Они были gauche. Вот поэтому я и снял их с программы.
Дина откинулась в кресле и кокетливо улыбнулась.
— Простите, но я не понимаю по-французски. Переведите, пожалуйста.
— Черт возьми, вы отлично знаете, что я хочу сказать, — отчеканил Пит. — Ваши «Пташки» были глупейшей чепухой. Если у вас нет ничего толкового, оставьте меня в покое.
— Да, чуть не забыла, — поднимаясь с кресла, сказала Дина. — У меня есть одна очень толковая идея. А что если нам выписать Лондонский симфонический оркестр? Уверяю вас, местные фермеры будут от него без ума.
Когда она выходила из комнаты, Пит едва удержался, чтобы не запустить чем-нибудь ей вслед. Но тут он бросил взгляд на часы на столе и увидел, что к Агнес Уэллер уже опоздал.
К особняку Уэллеров Пит подъехал на целый час позже назначенного времени. Он всегда избегал объяснений, так как считал, что друзьям они не нужны, а враги им все равно не верят, и все-таки сейчас Питу было не по себе. Конечно, во всем виновата Дина. В прихожей ему удалось напустить на себя спокойный и непринужденный вид, в чем ему очень помогла Кэрри Олифэнт, домоправительница Агнес. Это была маленькая, подвижная женщина с коротко подстриженными седыми волосами и широким моложавым лицом, таким, будто его только что начисто выскребли щеткой. Она взяла у Пита пальто и шляпу и завела с ним такую нескончаемую беседу, что он даже забыл о своем опоздании.
Агнес сиДела в очаровательной старомодной гостиной. В камине уютно потрескивал огонь, а задернутые занавески надежно защищали комнату от тоскливых зимних сумерок. Агнес пила чай, а Питу Кэрри принесла кофе по-ирландски, черный и горячий, с густыми сливками и чудесным ароматом ирландского виски.
Они неторопливо потягивали из своих чашек, и Агнес живо и не без юмора пересказывала сплетни, которыми ее снабжала Кэрри. Пит чувствовал, как с каждой минутой рассеивается его мрачное настроение.
— Быть может, рассказы Кэрри, в отличие от газетных сообщений, грешат против истины, — сказала Агнес, — однако они куда забавней. Между прочим, она рассказала мне о переполохе в библиотеке колледжа, к которому вы, кажется, имеете какое-то отношение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Питу казалось, что он нащупал единственный устойчивый островок среди зыбкого моря неизвестности — он был абсолютно уверен, что история с деньгами Сэма Брайэнта, которые тот якобы подарил своей дочери, — наспех сколоченная ложь. Это все, что мог придумать Сэм Брайэнт в тот момент, чтобы скрыть правду, а трагическая гибель дочери защищала его от вопросов любопытных. Но все говорит за то, что новую машину Рита Брайэнт купила не на отцовские, а на чьи-то еще деньги. Ваймер, а, может, и Синий Костюм, имели к этому какое-то отношение, — разумеется, это всего лишь предположение, но довольно-таки реальное. Когда Пит вошел в пустынный вестибюль отеля, он уже при-
йял окончательное решение отправиться завтрашним вечерним поездом в Чикаго и поговорить с кем-нибудь из «Прентис моторс», фирмы, которая продала Рите машину.
На следующее утро Пит проснулся очень поздно и на станции появился лишь к полудню. С замирающим сердцем открыл он дверь своего кабинета — а вдруг там ждет его еще одно расторжение — но на столе лежала лишь записка от Агнес Уэллер.
«Дорогой Пит! Мои рождественский обед состоится 3-го января в моем загородном доме. Жду вас с нетерпением.
Агнес».
Далее следовал постскриптум:
«К чему нам дожидаться 3-го января? Заходите как-нибудь ко мне на чашку чая. Позвоните, и мы условимся о дне».
Он тут же позвонил ей, и она предложила встретиться на следующий день.
— Очень жаль, но сегодня вечером я уезжаю в Чикаго, и завтра меня здесь не будет.
— Тогда, может быть, сегодня? Ну, скажем, около четырех?
Пит быстро прикинул в уме.
— С удовольствием. Сегодня днем я, собственно, свободен.
Но все вышло не так, как он предполагал. Возникли кое-какие технические неполадки, и в течение двух часов Пит то и дело перезванивался с Пэтом Микином. Вскоре после того, как неполадки были устранены, в кабинет впорхнула Дина и стала с оживлением рассказывать о придуманной ею новой программе.
— Это утреннее обозрение, — рассказывала она, — с семи до восьми каждое утро. Дулаю, к нему подойдет название «Клуб любителей кофе» или, быть может, «Вставай и начинай». Я могу быть ведущей. Там будет всего понемногу: музыка, шутки, живой анс.
— Что-что?
— Анс! Сокращенное от ансамбль. Ну, например, рояль, гитара и контрабас. Что вы на это скажете?
Когда она возбуждалась, глаза ее, казалось, делались еще больше и синей, и все лицо просто сияло. Она напоминала Питу очень маленькую девочку, восторженно рассказывающую сказку о Золушке. Широкая юбка и беленькая кофточка Дины еще больше подчеркивали это сходство.
Питу не хотелось разочаровывать ее, но он был вынужден сказать:
— Очень жаль, Дина, но сейчас мы не можем позволить себе тратить деньги на новую программу.
— Но, Пит, это не так уж и дорого. Я буду сама писать сценарии в свободное время. И подбирать все буду сама. Только за анс придется заплатить.
— Послушайте, Дина, финансовое положение станции вы знаете не хуже меня. Наш ежемесячный доход сократился на несколько тысяч долларов. Безумство выбрасывать деньги на новую программу, когда с потерей еще одного клиента станция начнет приносить убытки.
— Это восполнит наши потери.
Пит посмотрел на нее испытующим взглядом, и она добавила, уже более робко:
— Ну, по крайней мере, хоть как-то нас поддержит. — Ее робость вдруг куда-то исчезла. — Нам надо раздобыть несколько новых заказов вместо тех, которых мы лишились. А мы их не получим, если изо дня в день будем потчевать наших слушателей одним и тем же Мы должны придумать для своих заказчиков что-нибудь новенькое, что-нибудь особенное и увлекательное. Такой и должна стать эта утренняя программа. Даже до того, как она появится в эфире, держу пари, я могла бы захватить с собой черновик, показать его кое-кому из заказчиков и вернуться с готовыми контрактами.
— Вы сами не знаете, что говорите.
— Не знаю? Так дайте мне попробовать. Что вы от этого теряете?
Она приперла его к стене, а этого он не переносил.
— Мне не нравится сама идея. Уж слишком похоже на старых «Пташек», — не уступал он.
— А чем были плохи «Пташки»?
— Они были gauche. Вот поэтому я и снял их с программы.
Дина откинулась в кресле и кокетливо улыбнулась.
— Простите, но я не понимаю по-французски. Переведите, пожалуйста.
— Черт возьми, вы отлично знаете, что я хочу сказать, — отчеканил Пит. — Ваши «Пташки» были глупейшей чепухой. Если у вас нет ничего толкового, оставьте меня в покое.
— Да, чуть не забыла, — поднимаясь с кресла, сказала Дина. — У меня есть одна очень толковая идея. А что если нам выписать Лондонский симфонический оркестр? Уверяю вас, местные фермеры будут от него без ума.
Когда она выходила из комнаты, Пит едва удержался, чтобы не запустить чем-нибудь ей вслед. Но тут он бросил взгляд на часы на столе и увидел, что к Агнес Уэллер уже опоздал.
К особняку Уэллеров Пит подъехал на целый час позже назначенного времени. Он всегда избегал объяснений, так как считал, что друзьям они не нужны, а враги им все равно не верят, и все-таки сейчас Питу было не по себе. Конечно, во всем виновата Дина. В прихожей ему удалось напустить на себя спокойный и непринужденный вид, в чем ему очень помогла Кэрри Олифэнт, домоправительница Агнес. Это была маленькая, подвижная женщина с коротко подстриженными седыми волосами и широким моложавым лицом, таким, будто его только что начисто выскребли щеткой. Она взяла у Пита пальто и шляпу и завела с ним такую нескончаемую беседу, что он даже забыл о своем опоздании.
Агнес сиДела в очаровательной старомодной гостиной. В камине уютно потрескивал огонь, а задернутые занавески надежно защищали комнату от тоскливых зимних сумерок. Агнес пила чай, а Питу Кэрри принесла кофе по-ирландски, черный и горячий, с густыми сливками и чудесным ароматом ирландского виски.
Они неторопливо потягивали из своих чашек, и Агнес живо и не без юмора пересказывала сплетни, которыми ее снабжала Кэрри. Пит чувствовал, как с каждой минутой рассеивается его мрачное настроение.
— Быть может, рассказы Кэрри, в отличие от газетных сообщений, грешат против истины, — сказала Агнес, — однако они куда забавней. Между прочим, она рассказала мне о переполохе в библиотеке колледжа, к которому вы, кажется, имеете какое-то отношение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51